Эллис Питерс - Лев в долине
Стоило мне наклониться, как в ноздри снова ударил тошнотворный опиумный дух. Подавив отвращение, я стянула с его головы тюрбан, чтобы лучше определить степень ущерба. Раненый зашевелился и закрыл лицо ладонями.
- Вставайте, - произнесла я ободряюще. - Не бойтесь. Я ударила вас по ошибке. Ребенок поведал мне о вашей храбрости.
Ответа пришлось дожидаться долго. Наконец из-под тряпок раздался сдавленный голос:
- Отпустите меня, госпожа. Я ничего не сделал. Мне ничего не надо. Отпустите!
- Клянусь всемогущим Аллахом, я вам не враг. Наоборот, хочу вас отблагодарить. Позвольте мне взглянуть на вас при свете луны. Вдруг вы ранены? - Человек не шелохнулся, и я нетерпеливо продолжила: - С нами вы в полной безопасности. Вот этот мужчина - великий и знаменитый Эмерсон, Отец Проклятий, а я - его жена, меня еще называют Ситт-Хаким.
- Я вас знаю, госпожа.
- Чего же вам тогда бояться? Если вы слышали мое имя, то вам понятен его смысл: госпожа доктор имеет кое-какие медицинские познания и...
Как и следовало ожидать, последние слова долетели до слуха Эмерсона, который редко упускает шанс поиздеваться над моим стремлением исцелять страждущих. Тем не менее на сей раз он воздержался от язвительных замечаний. Видимо, Рамсес объяснил ему ситуацию и чувство признательности потеснило иронию. Схватив поверженного человека за руку, Эмерсон одним рывком поставил его на ноги.
- Да пребудет на вас благословение отца спасенного сына... - начал он на сочном арабском, сжимая бедняге ладонь в нещадном пожатии.
Но продолжить речь не удалось: спаситель сына упал на колени и уронил голову.
- Вам нет нужды преклонять передо мной колена, - величественно пророкотал Эмерсон.
- На мой взгляд, папа, это не проявление благодарности, а обморок, деловито подсказал Рамсес. - Я уже говорил, что один из нападавших был вооружен ножом - такие здесь зовутся...
- Будь я проклят! - удивленно выругался Эмерсон. - Кажется, ты прав, Рамсес. Его пальцы выпачканы чем-то липким... По-моему, это кровь.
- Раз уж ты в него вцепился, Эмерсон, то хотя бы вытащи на лунный свет, - подсказала я. - Но советую обращаться с раненым поаккуратнее.
- А ведь верно... - пробормотал Эмерсон. Подхватив раненого под мышки, он оттащил его в сторонку, где было посветлее.
Здесь уже собрались любопытные. Убедившись, что речь идет о презренном оборванце, европейцы тотчас потеряли к происходящему интерес. Зато египтяне, узнав Эмерсона, столпились вокруг нас, ожидая развлечения. Один обнадежил соседа такими словами:
- Отец Проклятий - прославленный маг. Вдруг он умеет воскрешать мертвых?
Сцену предстоящего воскрешения услужливо освещали факелами и фонарями. Шейх Абу подскочил к Эмерсону, чтобы его поздравить.
- Хвала Аллаху, ваш сын спасен!
- Именно так, - отозвался Эмерсон. - Но ваших людей хвалить совершенно не за что. Вы у меня еще...
- Давай не отвлекаться на мелочи, Эмерсон, - вмешалась я. - Поднесите фонарь ближе, Абу. И дайте мне ваш нож.
В теплом желтом свете керосинового фонаря пятна на рукаве бедняги, казавшиеся раньше чернильными, зловеще заалели. Я отняла у Абу нож и приготовилась разрезать ткань. Замершая в ожидании толпа удивительно напоминала груду тюков с грязной одеждой, свалившихся с телеги.
- Это великая Ситт-Хаким, - прошептал кто-то. - Сейчас она отрежет ему руку и съест!
- Отойди, дай посмотреть! - всполошился другой невидимый зритель.
Ножевая рана обнаружилась между кистью и локтем. К счастью, главные мышцы и кровеносные сосуды не пострадали, тем не менее я потуже наложила повязку. Пациент лежал неподвижно, не размыкая век, но я догадывалась, что он уже пришел в сознание. Догадка подтвердилась, когда я попыталась снять с него тюрбан: он схватил меня за руку, пытаясь помешать оголить голову.
- Я должна осмотреть ваш череп. Вдруг у вас... Черт, - пробормотала я, переходя на родной язык, - как будет по-арабски "сотрясение мозга от удара зонтиком"?
- Если такой диагноз существует, я с ним не знаком, - заметил Рамсес, садясь рядом со мной по-турецки. Он принял эту позу с той же недоступной мне легкостью, с какой ее принимают все египтяне, вплоть до дряхлых стариков. Но ты можешь не искать арабский эквивалент, мама: сей джентльмен англичанин.
- Учтивость - похвальное качество, - ответила я сыну, радуясь, что он в кои-то веки сам умолк. - Однако вряд ли оправданно называть джентльменом этого несомненно честного, но в остальном сомнительного субъекта. Ты сказал, что он англичанин?
- Самый настоящий. Я подумал так еще вчера, когда он жонглировал апельсинами, выкатившимися из тележки старого торговца. Кельтам присущи характерные черты и телосложение, к тому же щетина на его лице, пусть и потемневшая от грязи, явно рыжая. Если у тебя, мамочка, есть сомнения по поводу моей наблюдательности или познаний в анатомии, то добавлю, что с его губ сорвалось словечко "дьявол", а оно...
Занудство нашего чада воистину доведет меня когда-нибудь до могилы!
Тут человек, которого Рамсес причислил к соотечественникам, отчетливо простонал:
- Дьявол!
Глаза открылись и оказались синими - но не сапфировыми, как у Эмерсона, а цвета бирюзы, излюбленного камня древнеегипетских ювелиров.
- Чепуха! - отрезала я, не желая признавать свою ошибку. - Встречаются же берберы с синими глазами и высокими скулами! Эти дети пустыни - очень красивый народ. Жаль, что один из них довел себя до столь плачевного состояния.
- Зато если бы в том же состоянии оказался представитель несравненной британской расы, это вызвало бы куда больше сожаления, не правда ли? проговорил мой пациент на чистейшем английском и насмешливо улыбнулся. Увы, вынужден вас разочаровать, мэм. Благодарю за участие и прошу отпустить меня обратно в канаву, где такому оборванцу самое место.
Он попытался встать, но снова рухнул, лишившись чувств. Я воспользовалась его беспомощностью и наконец-то сорвала грязный тюрбан и бурую тюбетейку. Удивляться, почему незнакомец так не хотел оголять голову, не приходилось: среди берберов действительно встречаются голубоглазые, но никак не блондины... Гм... У человека, лежавшего на песке, шевелюра была того золотистого оттенка, что встречается только у северян. Волосы изрядно посеребрила седина, но, вглядевшись в темное от загара и, как верно заметил Рамсес, от грязи лицо, я убедилась, что человек совсем молод. Что за ужасная трагедия вызвала преждевременную седину? Или все дело в разгульной жизни и пристрастии к наркотикам?
Размышления грубо прервал Эмерсон. Осыпав проклятьями бедного Абу, он пришел в прекрасное настроение. Мой дорогой супруг вообще обожает устраивать разносы.
