Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование
Я вышел. Анна Николаевна по-прежнему стояла у двери.
— Я позже заберу тут кое-что… книги там, записи, — пробормотал я и потом, спохватившись, спросил: — Анна Николаевна, вы не замечали, кто к нему приходил в последнее время?
— Да, считай, никто… — вдумчиво ответила Анна Николаевна. — Один только, из ваших, наверно. Чернявый такой, с усиками, на артиста Раджа Капура похож. Сразу после праздников явился, тогда долго сидел; а на той неделе снова зашел, так поругались они, что ли, он враз убежал и дверью хлопнул, штукатурка даже посыпалась. Несимпатичный такой, невоспитанный… А больше я никого не видала. Без меня если только приходили…
Я перебрал в уме наших с Аркадием знакомых — такого парня определенно не было.
— А почему вы решили, что он из наших?
— Да так… Одет он был хорошо: болонья на нем заграничная, туфли такие красивые, все плетеные, как корзинка… Весь паркет он этими туфлями в коридоре замызгал, — вдруг проворчала Анна Николаевна, совсем так же, как, бывало, по моему адресу. — И говорили они, когда его Аркадий к двери провожал, про ваш институт, что-то про хронофизику вроде бы. Ну, видно же, что не по-простому говорит человек.
— А какой он из себя-то? Высокий, низкий, худой, плотный? — допытывался я.
Нужно обязательно разыскать этого человека! Кто мог приходить к Аркадию домой по институтским делам, да еще не раз? Вдобавок ссора какая-то…
— Да невысокий такой, — сказала Анна Николаевна. — Неказистый, мозглявенький. Только лицом на артиста похож, да и то больше из-за усиков, я так думаю. Ну, волосы у него черные, густые, он их все приглаживал…
— Ладно, спасибо, Анна Николаевна, — сказал я, заторопившись. — Я к вам еще зайду на днях, можно?
Вот и след какой-то отыскался, можно действовать, искать, что-то делать. И я чувствовал, что это будто бы связывает меня с Аркадием, не дает порваться последней ниточке, соединяющей нас — живого и мертвого. И только когда эта ниточка оборвется, Аркадий для меня по-настоящему умрет.
ВАЛЯ ТЕМИН ВЫДАЕТ ИДЕИ
Линьков пришел к концу дня и молча опустился на потертый кожаный диван у двери.
— Воду на тебе, что ли, возили в этом Институте Времени? — удивился Савченко. — Это ж надо — за один неполный рабочий день человек до ручки дошел. Специфика заела?
Линьков уныло усмехнулся:
— До специфики я даже не добрался, и без нее весело. Говорил же я, что простых дел там не бывает…
Валя Темин тихонько простонал от нетерпения и весь подался через стол к дивану.
— Н-ну?! — выдохнул он. — Чего душу тянешь, объясняй!
— Нет, товарищи, как хотите, — умоляюще сказал Линьков, — а для рядового гражданина это многовато — Институт Времени и Валентин Темин в один и тот же день, без всякой перебивки и разрядки…
— Да ты что? — сказал Валентин, обиженно моргая. — Не хочешь — не надо.
— Не надо ему! — подтвердил Савченко. — Совсем ему не надо! Это он просто так весь день, как пришитый, в отделе сидит. Даже обед освоил на сверхзвуковой скорости. Я в столовой сижу, слышу, как Валентин ложкой рассольник хлебает, а глянул, он уже шницель жует, от рассольника только звук остался.
Линьков с удовольствием посмеялся, чувствуя, как постепенно спадает напряжение, на котором он прожил этот удивительно долгий майский день.
— А после обеда одна подшефная ему звонила, просила-просила, чтобы он хоть на полчасика вышел, — продолжал Савченко, — но наш Валентин ни в какую! У нас, говорит, сейчас дела государственной важности идут… Ну чистый Джеймс Бонд!
— Да ладно тебе! — смущенно пробормотал Темин. — И никакая это не подшефная, а один парень…
— Совсем он, видно, дошел, твой парень! — ужаснулся Савченко. — Голосок у него тоненький-тонюсенький, еле я расслышал, что Валя Темин требуется. Плохо о нем, видать, родители заботились. И назвали его как-то не так: Милочка. Разве ж это имя для парня?
— Да брось ты! — не выдержал Темин. — Я делами интересуюсь, а он… Ну, Линьков, ты хоть одно скажи: какая у тебя версия?
— Нет у меня никакой версии, понял? — ворчливо ответил Линьков. — И вообще ничего у меня нет!
Валя Темин поглядел с такой страстной укоризной, что Линькову неловко стало.
— Ладно, Валентин, ты не расстраивайся, — примирительно сказал он. — Нет версии — будет версия. Пока по всем данным вроде самоубийство, но…
— Следы есть? — быстро спросил Темин.
— Все есть. Следы есть, труп есть, яд есть. Мотивов только нету. Ни малейших!
— Это в смысле самоубийства? — спросил Савченко.
— Ну да. Почему вообще может молодой здоровый парень покончить самоубийством? Несчастная любовь? Формально вроде имеется, но по психологии никак не проходит. Служебные неприятности? Отсутствуют. Алкоголизм — исключается. Нервный срыв или, тем более, психическая болезнь
— тоже. Так чего же он, спрашивается?
— Может, его запугали? Шантаж? — с надеждой подсказал Темин.
Линьков с интересом взглянул на него. Валька иногда выдавал ценные идеи
— ценные именно своей первозданной наивностью, другому такое просто в голову не придет, тормоза включатся на полпути. Шантаж! А если в самом деле?.. Но кто и как мог шантажировать Левицкого? Темное прошлое исключается, весь он на виду. Лаборатория не засекречена. Правда, институт, в общем-то, ведет и закрытые темы, и потом, эксплуатационники у них…
— В том-то и дело, друг, — уже серьезно проговорил Линьков, — что ничего вроде не подходит, а с другой стороны — любое может подойти. Очень уж все неопределенно и расплывчато… Стружкова мне жалко, — неожиданно для самого себя сказал он. — Мучается он очень. Я его вполне понимаю: лучший друг — и такая история! Вот он абсолютно не верит, что это самоубийство.
— А может, он правильно не верит? — спросил Савченко.
Линьков досадливо причмокнул.
— Сейчас кто угодно может правильно верить или не верить. Данных кот наплакал, под такие данные любую версию подогнать можно. И вообще горит мой отпуск, братцы!
— Ну, на худой конец я выручу, не переживай, — успокоил его Савченко. — По-моему, усложняешь ты очень. Устал, видно.
— Может, и устал, — вяло согласился Линьков. — Очень даже возможно. Вот просплюсь как следует, тогда все вопросы выясню и все проблемы вырешу. Правильно я говорю, а, Валентин?
— Перенапрягаться, конечно, не следует, — солидно отозвался Валентин и тут же начал набирать номер телефона. — Здоровый отдых — это, знаешь… — уже рассеянно пробормотал он, прислушиваясь к гудкам в трубке. — Але, слушай, это Валентин говорит. Я тут немного дела расчистил, постарался изо всех сил, некоторый просвет образовался… Ну, что ты, да разве я…
