Алексей Калугин - Полет мотылька
– Может быть, и так, – не стал спорить Юлий Никандрович. – Не в этом суть. А в том, что даже на той территории, что называется сейчас Россией, совсем не просто обеспечить поголовное генетическое картирование населения.
– Ты же только что говорил о том, что генетическое картирование проводится на добровольной основе, – напомнил Геннадий Павлович.
– Добровольное, обязательное – какая, собственно, разница, – недовольно поморщился Юлий Никандрович. – Суть в том, что, не поставив под контроль чистоту генофонда, человечество в скором времени окажется обречено на деградацию с последующим вымиранием.
– Мы в любом случае обречены на вымирание. А деградируем уже давно и успешно.
Голос Алекса звучал до противного уверенно. Казалось, он не допускал даже мысли о том, что кто-то может попытаться оспорить его мнение. Но Юлий Никандрович и не собирался этого делать. Анатолий Викторович же не стал высказывать своих сомнений относительно неизбежности вымирания человеческой расы. Один только Геннадий Павлович счел нужным заметить:
– Ну, понятное дело: загрязнение окружающей среды, озоновые дыры, радиация, пищевые добавки…
– Проблема не только в этом, – Юлий Никандрович сделал глоток пива. – Благодаря успехам медицины мы создали условия для выживания особей, несущих в своем геноме дефектные гены. Многие из тех, кто страдает различными формами наследственных заболеваний, в прошлом веке, – да что там, всего каких-нибудь десять-пятнадцать лет назад, – были бы обречены на гибель. Сейчас же они не только могут прожить долгую и вполне благополучную жизнь, но еще и успевают обзавестись детьми, которые так же становятся носителями дефектных генов. И, между прочим, по статистике, люди, страдающие различными наследственными синдромами, связанными с расстройством умственной деятельности, уделяют куда больше внимания продолжению рода, нежели те, кто способен дать здоровое потомство.
– Ну, естественно, – усмехнулся Алекс. – Чем им еще заниматься? Не книжки же читать?
– И это только одна сторона проблемы, – продолжал Юлий Никандрович, не обращая внимания на замечание Петлина. – Огромное число людей, по внешним показателям вполне здоровых, также являются носителями дефектных генов. Они даже не подозревают об этом, поскольку в их геномах дефектные гены находятся в рецессивной форме. Попросту говоря, они хранят в себе информацию, которая не приводит к серьезной патологии лишь потому, что находится в неактивном состоянии. Но стоит двум рецессивным генам встретиться, как они проявляют себя в полной мере. В результате у вполне здоровых родителей рождается больной ребенок, которому, чтобы выжить, требуется активная медицинская помощь. Но даже в том случае, если носителем дефектного рецессивного гена является только один из родителей, вероятность того, что ребенок его унаследует, весьма велика. Таким образом, круг замыкается. В зоне возможного риска оказывается практически каждый. Процесс накопления дефектных генов примет лавинообразный характер, если в самое ближайшее время не поставить его под контроль. Работой по очистке генофонда от патологических мутаций, которую прежде выполняла сама природа, теперь должен заняться человек. Если он, конечно, намерен выжить как вид.
– И каким же образом? – поинтересовался Анатолий Викторович.
– Простейший пример: гемофилия. У больного плохо, а то и вовсе не сворачивается кровь. Страдают этим заболеванием только мужчины, но передается оно исключительно по женской линии. Причина заболевания – Х-сцепленный рецессивный ген. Достаточно выявить всех носительниц гена гемофилии и отсечь их от следующих поколений, и человечество будет избавлено от этого заболевания.
– Разве подобные заболевания не лечатся с помощью генетической терапии?
– К сожалению, существующие методы лечения не гарантируют того, что исправленный ген не вернется в первоначальное состояние через два-три поколения. Действуя подобным образом, мы, по сути, не лечим болезнь, а загоняем ее вглубь. Слабым утешением может служить лишь то, что массированный всплеск генетических заболеваний, когда исправленные гены вновь выйдут из-под контроля, произойдет, скорее всего, уже не при нашей жизни.
К тому моменту, когда Юлий Никандрович закончил свою речь, взгляд его оказался почему-то устремлен не на кого-нибудь, а именно на Геннадия Павловича. Понимая, что теперь ему следует что-то сказать, Калихин придал лицу глубокомысленное выражение, для чего слегка прикусил верхнюю губу. Затем он сделал непонятный жест рукой, сопроводив его словами:
– Получается что-то вроде захоронений радиоактивных отходов, которые рано или поздно придется перезахоранивать заново.
– Отличное сравнение, Гена! – довольно щелкнул пальцами Юлий Никандрович. – Я сам не сказал бы лучше!
– Я уяснил суть проблемы, Юлик. – Алекс положил на край стола левую ладонь и сильно прижал, как будто что-то прятал под ней. – Но я не понял, что ты имел в виду, когда говорил об отсечении носителей дефектных генов от следующих поколений?
– Пример с гемофилией, который я привел, наиболее простой, а потому методы устранения дефектного гена в данном случае вполне очевидны, – как-то очень уж торопливо заговорил Юлий Никандрович. – При иных патологических изменениях генома путь избавления от них может оказаться куда более долгим и сложным. В том и будет заключаться наша работа, чтобы найти оптимальные методы…
Ладонь Алекса поднялась вверх, заставив Юлия Никандровича умолкнуть на полуслове. Попытка уйти от прямого ответа не удалась.
– Что значит «отсечь от следующих поколений»? – повторил свой вопрос Петлин.
– Хочешь сказать, что сам этого не понимаешь? – недовольно буркнул в ответ Юлий Никандрович.
Подцепив на вилку кусочек остывшей картошки, он сунул ее в рот и с выражением отвращения на лице принялся старательно жевать, словно тренируясь для съемки в рекламе антиникотиновой жевательной резинки.
– Это означает контроль за рождаемостью?
– Возможно, – ответ прозвучал неразборчиво, как будто несчастному Юлию Никандровичу приходилось говорить с набитым ртом. Вот только картошку к тому времени он уже прожевал.
– Что значит «возможно»? – недоумевающе развел руками Анатолий Викторович. – Ты ведь сказал, что проект открытый!
– Я буду заниматься только научной частью проекта. – Словно отсекая все дальнейшие расспросы, Юлий Никандрович слегка пристукнул ребром ладони по краю стола. – Опираясь на опыт стран, уже работающих по данному проекту, моя и целый ряд других лабораторий будут заниматься разработкой стратегии удаления тех или иных дефектных генов из популяции применительно к местным условиям. Все. – Юлий Никандрович еще раз стукнул ребром ладони по столу. – Каким образом они будут претворяться в жизнь, я лично не имею ни малейшего представления. И, честно говоря, знать не желаю. Должно быть, эти задачи возьмут на себя другие ведомства. Даже картированием геномов будем заниматься не мы, а специализированные лаборатории, которые планируется открыть при районных поликлиниках. Курировать их, между прочим, будет Минбез.
