Кристофер Сташеф - Напарник чародея
И потерял сознание.
* * *— А ты? — спросила Корделия. Она широко распахнула глаза, осознавая трагичность рассказа. — Ты тоже потерял сознание?
— Нет, — ответил Фесс. — Я ведь робот и не могу потерять сознание без серьезного разрушения своей начинки.
— Но ты же был поврежден в этом столкновении, — вмешался Грегори.
— Да, — согласился Фесс. — До столкновения все мои связи были в отличном состоянии, но после него... меня извлекли из машины, проверили и нашли, что мои конденсаторные панели значительно ослаблены.
— Поэтому с тобой и случаются припадки? — спросил Джефри, глядя на железного коня широко раскрытыми глазами.
— Да, — подтвердил Фесс. — Перед столкновением мне пришлось в ограниченное время принимать решение с учетом множества противоречивых факторов. И поэтому, сталкиваясь с подобными ситуациями, мои конденсаторные панели разряжаются. И поэтому техники встроили мне дополнительную цепь, которая в таких случаях отключает меня, чтобы я окончательно не вышел из строя.
Магнус заметил:
— Если бы они этого не сделали, у тебе сгорели бы все остальные цепи?
— Да, — в который раз согласился Фесс. — К счастью, такую возможность предусмотрели, так что в дальнейшем никакого вреда не было.
— А что произошло с машиной? — спросил Грегори.
— Она не подлежала ремонту, — ответил Фесс. — Я слишком долго ждал хозяина Регги и ничего не предпринимал.
— У тебя не было выбора, — с отвращением сказал Магнус.
— Напротив, мои создатели решили, что у меня был слишком широкий выбор, но я не решился им воспользоваться в контексте ситуации. Мне следовало игнорировать приказ хозяина и взять управление на себя. В последующих роботов серии ФСС встроили специальную цепь, позволяющую подобные вольности.
— Но тебе-то это не очень помогло, — подвел итог Джефри.
— Какие все-таки роботехники хладнокровные! — Корделия вздрогнула. — Я удивляюсь, почему они не разбили и не похоронили тебя. Такие бессердечные люди.
— Они могли бы так поступить, — отозвался Фесс, — тем более, что пришли к выводу: стоимость ремонта слишком велика и не окупит затрат. Они не могли просто заменить конденсаторную панель, нужно было заменить все молекулярные цепи с микроманипуляторами. При этом существовала очень большая вероятность серьезно повредить мой центральный процессор. Разумеется, операция стоила бы гораздо больше, чем сумма, которую мог получить владелец от моей продажи.
— Что же он сделал? — спросил Джефри, нахмурившись. — Ведь это его вина.
— Я тоже был виноват, Джефри.
— В чем? — спросил мальчик, — Ты ведь сам сказал, что у позднейших роботов была специальная цепь, которой у тебя не было. Ты не мог помешать хозяину.
— Ты говоришь нелогично, Фесс, — добавил Грегори. — Но вижу, что ты поступаешь в соответствии с программой, о которой рассказывал нам.
Джефри сердито посмотрел на брата.
— А ты откуда знаешь?
Но Магнус знаком велел ему замолчать, и обратился к Фессу:
— Что же сделал с тобой твой хозяин?
— Он не захотел больше меня видеть, — вздохнул Фесс.
— Ага, — догадалась Корделия, — потому что ты был свидетелем его позора.
— «Был свидетелем» — это точно сказано, — нехотя признался Фесс. — Мои записи полета были прочитаны в открытом суде, который признал хозяина виновным в управлении машиной в пьяном виде и приговорил к лишению прав на шесть месяцев.
— Регги все-таки лишили прав? — порадовался Джефри. — Это значит, что он не мог больше управлять машиной без разрешения?
— Да, без этого документа управлять летательными аппаратами не позволено, — согласился Фесс. — Слишком велика вероятность, что водитель причинит вред другим.
— Ты все слышал сам, — презрительно бросил Магнус, — а выводы делать не умеешь.
Джефри покраснел, но прежде чем он что-то сказал, Корделия спросила:
— Значит, он больше не мог водить машину?
— Нет, — подтвердил Фесс, — целых полгода ему приходилось нанимать других. И поэтому он продал меня — и меня самого, и все мои цепи — тому, кто предложил больше всех.
— И кто же оказался счастливым покупателем?
— Почему счастливым?
— Потому что приобрел такого замечательного робота! — выпалил Джефри.
— Этой счастливицей, — вздохнул Фесс, — оказалась компания, которая специализировалась на разборке старых машин и поставке запасных частей по низким ценам.
— Ты, должно быть, стал для них большой ценностью, — предположила Корделия.
— Спасибо за то, что пытаешься уберечь мои чувства, девочка, но, пожалуйста, не забывай, что у меня их нет.
Девочка с сомнением посмотрела на него, но промолчала.
— Я был обычной грудой металлолома, — откровенно сказал Фесс, — и со мной соответственно обращались. Конечно, нечего этого стыдиться, тем более что с тех пор прошло добрых полтысячи лет! И все же Корделия права: я был большой ценностью для этой компании, самым ценным собранием лома.
— Но разве тебя не расстроила продажа на запчасти? — выпалил Джефри.
Корделия укоризненно посмотрела на бесцеремонного братца, но Фесс ответил:
— Не могу сказать, что я был расстроен, тем более, что тем самым освободился от Регги. Противоречивые приказы шалопая и вертопраха весьма угнетали меня.
— Но тебя опозорили, обесценили!
— В этом утверждении есть определенная доля истины, — согласился Фесс. — И все же, рассматривая этот эпизод с высоты прошедших пятисот лет, я считаю, что цена освобождения от Регги оказалась не слишком высокой.
Глава третья
Магнус проявил мужество: он ни о чем не просил. Но Гвен видела его усталое лицо и пожалела сына. Джефри, напротив, был еще слишком мал, чтобы контролировать свои чувства:
— Мама, я хочу есть.
— Конечно, хочешь, — понимающе проговорила Гвен; на фоне сдержанности Магнуса нетерпение мальчика выглядело капризом. — Но потерпи, скоро будет гостиница.
Действительно, та уже показалась из-за поворота дороги. Аккуратное двухэтажное строение. Высокие стрельчатые окна и красная черепичная крыша. Над дверью висел моток зеленой шерсти, который раскачивался на ветру.
— Зеленый, — заметила Гвен.
— У них есть свежий эль, — Род улыбнулся. — Обед под это дело пойдет гораздо веселей, чем я надеялся.
Но Корделия во все глаза уставилась на животное, привязанное у входа.
— О! Бедная овечка!
— У тебя что, прогрессирующая близорукость, сестричка? — ядовито поинтересовался Джефри. — Разве не заметно, что сие не овечка, а самый натуральный осел!
— Мои глаза видят не хуже твоих, — возразила Корделия. — Но это настоящая овечка среди ослов! Разве тебе его не жаль?
