Василий Головачев - Последний джинн
Девушка почувствовала его присутствие, повернула голову. Туман в ее глазах рассеялся, она улыбнулась чуть смущенно, и он почувствовал нечто вроде электрического разряда. Такой улыбки он не видел еще ни у кого!
Сглотнул, с усилием возвращая себе способность соображать, улыбнулся в ответ.
– Щекотно, правда?
– Что? – с легким удивлением изогнула бровь девушка. – Почему щекотно?
– Здесь иная энергетика, дышится иначе. Чувствуете? Такое впечатление, что кто-то делает тебе массаж души.
Девушка с любопытством смерила Игната взглядом.
– Вы говорите как поэт.
– Нет, я всего лишь эмтор, пытаюсь найти гармонию в мире вещей. А вы архитектор?
– Всего лишь эфаналитик, – отрицательно качнула головой девушка. – И ксенолог. Работаю в ИВКе, институте…
– Я знаю.
– Мой дед был ксенопсихологом, я пошла по его стопам.
– Может быть, я его знаю?
– Гилберт Шоммер.
Игнат, который не раз слышал от отца и деда это имя, с не меньшим интересом посмотрел на незнакомку.
– Да, помню, даже читал какие-то его труды. Давайте познакомимся.
– Давайте.
– Игнат.
– Лилия.
– Шоммер?
– Эллин.
– По мужу?
– По отцу. Шоммер – отец моей мамы.
– Красивая фамилия.
– Спасибо. Как вы здесь оказались?
– В дерлоке живут мои тетки по отцовской линии, Вера и Людмила, я к ним часто наведываюсь.
– Вера Ильинична? Вторые Завесы, частный сектор.
– Точно.
– А мои родственники живут в доме напротив. Я прилетаю сюда редко, но вашу тетю знаю.
– Как ни тривиально звучит, но мир действительно тесен. А что именно привлекло вас на «АрхСтояние»?
Мимо с шипением прошил воздух серо-жемчужный неф «Порше».
Игнат напрягся. Этот неф он встречал уже третий раз, и простой случайностью сей факт быть уже не мог.
– Здесь много интересных инсталляций, заставляющих думать, оживлять фантазию, либо успокаивающих сердце. Фестиваль еще не начался, воркшопы только достраиваются, видите? – Лилия показала на суету строителей неподалеку. – А я не люблю шумные толпы. Вот пришла сюда поразмышлять.
– Мне тоже здесь хорошо думается. Я и сам хотел когда-нибудь поучаствовать в конкурсе.
Неф вернулся, завис над «ковчегом», затем вдруг стрелой метнулся к разговаривающим молодым людям.
Лилия отшатнулась с легким вскриком и, потеряв равновесие, взмахнула руками, начала падать спиной в проем гигантской «двери».
Игнат прыгнул к ней, изогнулся, дернул за руку, возвращая обратно, крутанулся на пятке и на мгновение прилип грудью к деревянной обшивке с той стороны «двери», где должен был бы находиться «киль». Нашел выступ, вцепился пальцами правой руки, качнулся вправо, повис на пальцах, качнулся влево, нащупал опору для ноги и вытолкнул-вытащил себя на порог «двери». Посмотрел на удалявшийся неф, сказал спокойно:
– Лихач фигов!
Лилия вцепилась в его руку.
– Вы… вы…
Он посмотрел на нее, улыбнулся, похлопал по руке:
– Все нормально. Парень просто бесится от переизбытка недостатка. Жаль, что его выкрутаса не видели инспекторы ФАИ. [3]
– Вы меня спасли.
– Пустое, просто поддержал под руку. В жизни всякое случается. Знаете что, а давайте посидим где-нибудь в кафе? Я еще не знакомился с ксенологами, а тем более с такими династически знаменитыми.
– Ну, какая из меня знаменитость, – слабо улыбнулась Лилия. – Дед – тот был действительно известен. – Она заколебалась. – В два часа мне надо быть…
– Мы успеем, до двух часов еще уйма времени. Здесь неподалеку, на окраине дерлока, есть кафе «Острог», очень уютное. Не бывали? Оно располагается на вершине жилой башни, откуда видна вся территория музея.
– Хорошо, минут сорок у меня есть.
Игнат, пользуясь сетью связи Управления, мысленно вызвал такси.
Двухместный пинасс прилетел буквально через минуту, высадив, очевидно, кого-то из прибывающих гостей фестиваля.
– Как это у вас ловко получилось, – искоса посмотрела на спутника девушка. – Я думала, придется ждать не меньше получаса.
– Я еще посуду мыть умею, – улыбнулся Игнат, – и вязать спицами шерстяные носки.
– Чем? – не поняла она.
– Спицами. Никогда в руках не держали?
– Не доводилось. Даже слова такого не знаю.
– У нас еще с двадцатого века в семье хранится разная древняя утварь, прялка, к примеру, спицы, инструменты. Моя прапрабабка вязала носки очень здорово, я слышал это от деда.
Они сели в такси.
Аппарат взлетел над зеленым полем с архитектурными экспонатами фестиваля.
– Такого музея больше нигде нет, – сказала Лилия, снова становясь задумчивой. – Я была во многих странах мира, видела очень красивые музеи ландшафтной архитектуры, но здесь все иное.
– Я тоже бывал, – сказал Игнат, провожая взглядом проплывающий внизу объект, напоминающий проросшие друг сквозь друга крылья разных птиц. – В Италии, Латвии, Бельгии. Там в зданиях время спит, а тут оно всматривается в нас с легким удивлением.
Лилия оторвалась от созерцания ландшафта, повернулась к нему. Золотистые огоньки в глазах девушки загорелись ярче. Собеседник ей нравился. Впрочем, это чувство было взаимным, хотя дать знакомству объективную оценку Игнат пока не мог. С Лилией просто хотелось быть рядом, и все.
Такси доставило их на крышу невысокой – всего в тридцать два этажа – жилой башни на окраине Никола-Ленивца, откуда они спустились в кафе. Заняли места на веранде, с видом на территорию «АрхСтояния» и речку Угру. Лилия заказала себе горячий слим со сливками. Игнат традиционный травяной чай с брусничным вареньем. Варенье из лесных ягод он любил самозабвенно, так что мог есть его с утра и до вечера.
– Над чем работаете? – полюбопытствовал он. – Я имею в виду – как ксенолог?
Лилия отвела взгляд от панорамы архитектурных творений под башней, смущенно пожала плечами:
– Тема моих исследований касается и ксенологии, и эфаналитики. Вы не изучали материалы по футурпрогностике с уклоном в ксенопсихологию?
Игнат с обманчивым простодушием отрицательно качнул головой:
– Я простой скульптор, ксенология мне была ни к чему. Но кое-чем из этой области науки я интересовался.
– Я начинала работать над прогностикой посткомпативного человечества.
– Это мне знакомо. Уже сейчас инки начинают вести себя как волевой оператор, заменяют людей все больше и больше, особенно в экстремальных видах производства, а дальше они вообще прорастут в нас как дополнительные интеллект-системы, станут органической частью человечества.
Брови Лилия взлетели на лоб.
– Вы меня разыгрываете? Так может рассуждать только специалист.
Игнат не выдержал, засмеялся.
