Айзек Азимов - Позитронный человек (сборник)
— Может, вопреки вашим ожиданиям, — сказал Менски.
Сэр резко повернулся к нему, как будто его ужалили:
— О чем это вы, позвольте вас спросить?
Менски наморщил лоб, переходящий в лысину. Морщины были такие глубокие, как будто их вырезал своим резцом Эндрю. Его заострившиеся черты, усталые глаза, глубоко запрятанные в глазницах, бледная кожа, казалось, говорили о его нездоровье. Эндрю подумал, что Менски, должно быть, моложе, чем выглядит.
— Роботехника, мистер Мартин, не такая уж точная наука. Я не могу объяснить это вам во всех деталях — может, и смог бы, но это займет слишком много времени, и я не уверен, что вы много почерпнули бы из моих объяснений; но вот что я вам скажу: математическая теория, на основании которой программируются позитронные связи, настолько сложна, что не дает иных решений, кроме приблизительных. Поэтому роботы того же уровня сложности, что и Эндрю, частенько имеют способности, выходящие за пределы предусмотренных спецификаций... Хочу заверить вас, однако: то, что Эндрю оказался великолепным плотником, ни в коей мере не грозит тем, что он станет вести себя непредсказуемо и тем самым подвергнет опасности вас или вашу семью. Как бы ни варьировалось поведение роботов, Три Закона для них неоспоримы и нерушимы. Они составляют сущность их позитронного мозга. Прежде чем Эндрю попытается нарушить Законы, он полностью перестанет функционировать.
— Он не просто превосходный плотник, доктор Менски, — сказал Сэр. — Мы ведь говорим не только о прекрасно сделанных столах и стульях.
— Да-да, я понимаю. Он еще делает всякие там штучки-дрючки.
Сэр улыбнулся, но улыбка вышла холодная как лед. Он открыл шкаф, где Маленькая Мисс хранила свои сокровища, которые сделал для нее Эндрю, и вынул кое-что оттуда.
— Судите сами, — холодно предложил он доктору Менски. — Вот один из его пустячков, одна из его «штучек-дрючек».
Сэр передал ему блестящий шарик из черного дерева, на котором была вырезана маленькая площадка для игр. Фигурки девочек и мальчиков были совсем крохотные, их трудно было разглядеть, но пропорции были прекрасно соблюдены и так естественно сочетались с фактурой дерева, что она становилась частью композиции. Казалось, еще чуть-чуть — и фигуры придут в движение. Два мальчика приготовились биться на кулачках; две девочки внимательно рассматривали микроскопическое ожерелье, которое показывала им третья; немного в стороне стояла учительница, наклонившись к маленькому мальчику и отвечая на его вопросы.
Робопсихолог довольно долго молча разглядывал изящную вещицу.
— Позвольте и мне взглянуть, доктор Менски, — попросил Эллиот Смайт.
— Да-да, конечно.
Рука Менски дрожала, когда он передавал это маленькое изделие руководителю «Ю. С. Роботс».
Теперь настала очередь Смайту замереть в восторженном молчании. Эндрю, наблюдая за ним, снова испытал эмоцию, которую он привык считать наслаждением. Эти два человека были явно поражены его работами. И поражены так сильно, что не находили слов, чтобы выразить свое восхищение.
Менски сказал наконец:
— И это сделал он?
Сэр кивнул:
— Он никогда не видел школьную площадку для игр. Но как-то раз моя дочь Аманда описала ему эту сцену, когда он попросил ее рассказать, что такое площадка для игр. Минут пять они поговорили на эту тему, потом он поднялся в мастерскую и сделал этот шарик.
— Поразительно, — произнес Смайт. — Феноменально.
— Да, феноменально, — согласился Сэр. — Теперь понимаете, почему я счел необходимым привлечь к этому ваше внимание? Этот вид работы никак не предусматривался стандартными способностями роботов вашей серии НДР, так ведь? Я терпеть не могу банальностей, но, господа, разве здесь мы не имеем дело с гениальным роботом? Что-то такое, что можно рассматривать как возможности на грани человеческих?
— Ничего человеческого в НДР-113 я не нахожу,—упрямо и с раздражением ответил Менски. — Пожалуйста, не будем заблуждаться на этот счет, мистер Мартин. Перед нами всего лишь машина, никогда не забывайте об этом. В какой-то мере разумная, но машина. А в данном случае машина, обладающая чем-то вроде творческой жилки. И все равно машина. Все мое рабочее время я посвящаю исследованию личностей роботов — а они по-своему тоже личности, — и уж у кого, как не у меня должно было появиться искушение поверить в то, что в роботах есть что-то человеческое. Но я так и не поверил, мистер Мартин, не должны верить этому и вы.
— Я и не рассматривал такую возможность всерьез. Но как вы объясняете его художественные способности?
— Счастливая случайность, — сказал Менски. — Что-то в его цепях... Некая флюктуация. Последние два года мы старались производить такие конструкции... то есть роботов, которые не ограничивались бы простым выполнением заложенных в них обязанностей, но расширяли бы свой кругозор чем-то вроде индуктивных заключений, и нет ничего удивительного в том, что в одном из роботов возникло это подобие творческого потенциала. Как я уже отмечал, роботехника — это не всегда точное искусство. Порой случаются необычные вещи.
— Вы могли бы повторить эту «случайность»? Могли бы создать другого такого робота с неординарными способностями Эндрю? А может быть, и целую серию таких роботов?
— Пожалуй, нет. Тут мы столкнулись со стахостическим процессом, мистер Мартин. Вы понимаете меня? У нас нет точных количественных показателей, благодаря которым мы сумели наделить Эндрю его способностями, так что у нас нет шансов повторить те отклонения, которые стали причиной творческих способностей Эндрю. Я хочу сказать, что Эндрю — порождение случая, что он уникален.
— Прекрасно! Меня совсем не огорчает уникальность Эндрю.
Смайт, который стоял у окна все это время и смотрел на
укрытый туманом океан, резко повернулся к ним и сказал:
— Мистер Мартин, я хотел бы вернуть Эндрю в наш центр для тщательнейшего обследования. Естественно, вместо него мы пришлем вам в качестве замены другого робота НДР и проследим, чтобы он был оптимально запрограммирован на выполнение домашних работ, которые возлагались на Эндрю, так что...
— Нет, — ответил Сэр с неожиданной жесткостью.
Смайт слегка приподнял бровь:
— Уж поскольку вы сами обратились к нам с данной проблемой, вы не можете не понимать всю важность исчерпывающего изучения феномена Эндрю, чтобы установить...
— Доктор Менски только что назвал Эндрю «простой флюктуацией» и признал, что представления не имеет, каким образом Эндрю обрел способность к творчеству, и что второго такого создать, даже если вы очень постараетесь, вы не сумеете. Так что я не вижу смысла в том, чтобы вернуть вам Эндрю и получить взамен другого робота.
