Гарри Веда - После Исхода
— Центр, объект уничтожен. Прием. — наушник снова ожил голосом командира крейсера. Никаких лишних вопросов и сомнений в его интонациях не ощущалось.
— Приступить к десантированию. Режим радиотишины. Доложить по возвращении батальона. Прием.
— Вас понял, Центр. Прием.
— Конец связи. — Тирро Тар убрал громкость, а потом и вовсе сорвал опостылевший наушник. Экран сам собой переключился на орбитальный вид, от темного крейсерского силуэта отслоились три мерцающие точки и устремились вниз, к планете, оставляя за собой яркий инверсионный след.
Когда-то, кажется в другой жизни, времени и пространстве, Тару было страшно почти точно так же. Не страшно даже, нет. Щемящее чувство, щекотавшее живот, наверное, страхом не было. Скорее — ощущение предопределенности, когда совсем не хочешь, чтобы наступала следующая секунда, но понимаешь, что деваться некуда, время будет тикать неумолимо и ты пробежишь все, что отмеряно, иногда — с перевыполнением плана.
В тот день Тирри получил два дня отпуска, сдав сессию на отлично. Для Высшей Военной Академии — событие не рядовое. Личный состав редко покидал территорию. Но Тар удостоился чести, чем гордился всю дорогу домой. Обнял мать, едва переступил порог маленькой квартирки на Пренее. И ничего не почувствовал. Мать плакала, не могла наглядеться на сына, все время заглядывала в глаза, пыталась определить, как он, чем живет. Гладила по голове, пока молодой курсант хлебал эрзац-супчик, имитируя аппетит.
И никаких эмоций.
Родной дом стал вдруг чужим. Мама… Что там говорить — Тирро вернулся на день раньше положенного срока. И вот тогда, плюхнувшись на твердую казарменную койку он почувствовал липкую тоску. Мира нет. Дома нет. Он один, плывет, самому себе не принадлежа, как щепка по бурной горной реке. Нет, все-таки это был не страх… Нечто производное от одиночества.
Сейчас, глядя на приближавшиеся к Криоту маркеры десантных модулей, первый помощник Главы Национальной Безопасности пытался протолкнуть ком, разросшийся в горле до планетарных масштабов и точно знал, что перешел последнюю черту. Назад дороги не было. Была ли вперед — это вопрос, над которым не стоило задумываться…
Утро Клавса претендовало на роль шедевра. В самом начале, когда солнце еще не встало, а над горизонтом видна была только аура — все пространство залил пурпурно-фиолетовый поток. Краски слились в серо-синюю мешанину, оставаясь, между тем, вполне различимыми.
Вы не успеете сойти с ума от психоделической палитры. Светило выпрыгнет из-за горизонта за десять нормосекунд, добавит белого, оранжевого, зеленого и мир засверкает ярким фонтаном, веселя взгляд любого, самого придирчивого художника.
Особенность клавского света — он необычайно красив. Цвет, привычный на Земле, засверкает здесь множеством оттенков и полутонов, будто наполненный соком.
Клавс — живая планета. Здесь нет ни одного неподвижного растения. Озерца и речки меняют контуры, представителей флоры можно принять за фауну и наоборот. Даже профиль грунта меняется, правда — не столь очевидно. Здесь незримо присутствует внутренняя пульсация, танец жизни, умиротворяющий душу любого очутившегося в райском уголке.
Аллейка императорского сада набирала цветастые обороты, дрожала ароматными листьями под струями утреннего ветерка, включились фонтанчики, разбрасывающие сине-хрустальные струны во множество блюдец, обрамленных красивейшими лилиями с живыми лепестками. Бутоны собирались в мешочки и снова распускались в прелесть, танцуя в такт неслышимой мелодии.
Лучшего местечка для императорской резиденции не сыскать. Как поясняет официальная наука — в средах планеты присутствует особый вид экополя, которое ускоряет регенерацию тканей, способствует восстановлению организма и снятию психологического стресса. Клетки функционируют без сбоев, нормализуются физиологические процессы, а душевный потенциал достигает максимума. Рай… Единственный… В разведанной части вселенной, по-крайней мере.
Лонни проснулась одновременно с заалевшим, сквозь листву лиано-деревьев, пурпуром. Девушка подбросила ногой невесомое одеяло пуха деризейского журавля и пару минут, пока оно опадало на пол красивыми складками — валялась, раскинув руки и получая удовольствие от шаловливого теплого сквозняка, щекотавшего обнаженное тело.
Лоан недавно исполнилось девятнадцать. Себя она считала неимоверно взрослой и разбирающейся в нюансах жизни. Отец отказывался привыкать к факту, что лапочка стала взрослой девочкой и проводила в родном дворце всего пару недель летних каникул.
Ну, и нечего беспокоить отческое сердце. Дней через десять — на Деризе. Там, на берегу зеленого моря, студенческая братия во всю отожжет по клубам, предаваясь взрослым удовольствиям, мысли о которых будоражили сердце императорской дочки приятным волнением. И Джим обещал приехать… Лонни перевернулась на живот, сведя бедра сильно-сильно от нахлынувшего приятного чувства.
Раздалась мелодичная трель, словно колокольчик настукивал чудную мелодию. Она все развивалась и развивалась, не повторяясь в тактах.
Отец улетит по делам сразу после завтрака, нужно же уделить старичку дочернего внимания…
Лонни ловко спрыгнула на пол и принялась заплетать в косу пшеничный пышноцвет. Не удержалась, подбежала к кровати, провела пальчиком по управляющему сенсору и посреди комнаты выросло большое голографическое зеркало. Девушка изогнулась перед ним, подставляя то ягодицы, то бедра, придирчиво разглядывала линию, переходящую в упругий животик, потом выгибала шейку как можно дальше назад, чтобы через секунду повернуться грудью — не заметно ли, что они чуть-чуть разнятся размерами. Лонни была хороша и прекрасно это знала. Подростковый период уже совсем закончился и принцесса расцвела, словно красивейший клавский цветок, лучась здоровьем и сексапильностью. А самое главное — в каждом движении, мимике лица, в каждом взгляде чувствовалась дорогая порода. Императорская дочка, как породистая кобылица блистала экстерьером. Интерьер, впрочем, тоже был под стать. Она училась в наиболее престижном университете, который находился не где-нибудь, а на Деризее. Увлекалась музыкой, рисованием. Гоняла на трековых спорткарах и пневмобайках.
Но бОльшую часть ее пытливого ума занимала история.
Тайны древности завораживали пытливый внутренний мир юной особы, она посетила практически все музеи, что можно найти в Ближних Галактиках, месяцами пропадала на раскопках какой-нибудь тьмутараканской виллы на планетке, которая была колонизирована одной из первых.
