Виктория Гетто - Волк. Юность.
— Ты ещё ответишь мне за это, земной червь! Ответишь!..
Но крепкие руки уже действуют, а я спускаюсь на свою половину, чтобы одеться и идти отдыхать с дороги — завтра будет очень тяжёлый день… И послезавтра, и после-послезавтра…
…С самого утра я весь в трудах. Надо переписать всё, что мы привезли из Рахи, послать в долину горячих ключей отряд для охраны и восстановления замка, потому что людям, которые станут оберегать корабли до моего возвращения, нужно где-то остановиться, не в палатках же им жить? Заодно укрепят место для обороны. Ну и проведут геологоразведку. Если есть горячие источники, значит должны быть и поташ, и сода. Это аксиома. Для чего мне это? Сода — понятно. А вот поташ, это основное сырьё для производства хрусталя и, конечно, удобрения. А попросту говоря — калий. Очень лёгкий и быстро окисляющийся элемент. Можно, конечно, получить его из обычной древесной золы, но это уж слишком долгий и нудный процесс. Так что лучше уж брать минерал в готовом виде…Буквально на бегу перекусываю куском копчёной говядины, торопливо выпиваю большую кружку натты, сидя в уголке двора на бревне, приготовленном для постройки очередного сруба. Одновременно мысленно подбивая итоги. Кажется, мне повезло. Пожалуй, всё, что мы притащили, реально использовать.
— Сьере граф, вас матушка требует.
Опять чего-то случилось? Как не во время меня отвлекают от дел. Ладно. Машу рукой Нитту, который деликатно сидит вместе с Грамом чуть поодаль, ожидая, пока я закончу перекус.
— Эй, орлы, продолжаете делать опись привезённого. С больших ящиков перерисовываете все знаки, что имеются на их дверях. А я — к досе графине. Сами видите…
Киваю на слугу, ребята согласно склоняют головы, и я уношусь рысцой прочь… Матушка очень зла. И причины этого я не могу понять. Мауры нет, кстати. Но где она болтается, меня не волнует.
— Мама?
Смотрю на неё вопросительно, но та просто машет рукой:
— Присядь, Атти. У мен я к тебе серьёзный разговор.
Делать нечего, устраиваюсь на скамеечке возле её ног. Матушка вздыхает, а потом начинается…
— Я, конечно, тебя понимаю. Ты зол, обижен, но нельзя же так!
— Что — нельзя, мама? Объясни, пожалуйста.
— Я про эту бедняжку, что ты посадил в тюрьму.
Решительно поднимаюсь:
— Хватит о ней. Меня это уже достало. Вы же сами вчера видели, что она представляет из себя на самом деле.
— Я бы хотела сама побеседовать с ней, Атти. Но девочка не знает нашей речи. Кто она на самом деле?
Криво усмехаюсь, моя щека дёргается в раздражении, и мама начинает бледнеть — она боится, когда я в таком состоянии…
— Враг, мама. Самый страшный враг человечества. Всех нас, живущих здесь. Уцелей её оружие, эта… Уничтожила бы всё, что есть живое на планете. И меня, и тебя, и всех остальных. Поэтому лучше оставь её, как есть. Сидит она в тюрьме — пусть сидит. Единственное, что я могу для неё сделать — раз в день выводить на улицу. На час. Чтобы она увидела солнце. Но не больше. И разговор на этом закончен.
Тем не менее, мама сияет облегчённой улыбкой:
— Хорошо, Атти.
Потом виновато добавляет:
— Ты живёшь высоко, и ничего не слышал. А я всю ночь не сомкнула глаз, потому что снизу донёсся такой… Стон…
…Понятно. Как я уже говорил, для саури не увидеть света солнца куда хуже смерти… Но я никак не рассчитывал на то, что полы в комнате матушки столь тонкие, что даже слышны крики узников. Вот же… Неприятно. Надо будет это исправить. Стоп! Что это я? Ведь после моего отъезда начнётся строительство. Ох… Ещё успеть сделать проект! Млин, куда ни кинься — везде сплошные дыры! Хорошо хоть Ролло не надо понукать — он сам отбирает лучших из лучших и формирует отборный отряд, который отправится со мной в Рёко…
— В общем, делай, как хочешь, мама, но ни в коем случае не расковывай пленницу и помни, что при малейшей возможности она просто тебя убьёт.
— Всё так серьёзно?
…Грустный взгляд, и я не выдерживаю, благо, мы сейчас одни:
— Там…
Показываю на небо.
— …я рос сиротой. Потому что такие, как она, убили моих родителей. И всех, кто жил в нашей… Деревне. Меня спасло чудо — наш корабль, на котором я летел домой, задержался в пути. Но из-за этого опоздания было куда хуже — я увидел убитых…
Моё горло сдавливает спазм, потому что перед глазами встаёт изуродованное взрывом гранаты тело мамы, разрубленный пополам лучом тяжёлого бластера отец… Я машу рукой и стремительно выскакиваю наружу, прислонившись лбом к прохладной стене, чтобы никто не видел меня в момент слабости…
…Но даже самый длинный день имеет свойство заканчиваться. Так что после ужина, прошедшего в одиночестве в моих покоях, я сижу за столом и просматриваю файлы найденного мной в моём транспортнике компьютера. Это — мой личный. Военный образец. Невообразимо устойчивый и прочный. С автономным нанореактором на воде. Так что машинка работает. И неплохо. Никаких сбоев, проблем и зависаний. Передо мной сияет голографический конус, в котором находятся выводимые мной на свет файлы, папки, фотографии. К сожалению, полезного в умной машинке практически нет. Так, памятные фото, несколько наставлений, инструкции, куча голофильмов и книг, скачанных с Сети, чтобы убить время в пути. Типичный набор. Как говорится, знать бы раньше, где упадёшь — соломки бы подстелил. Неторопливо делаю мелкие глотки из чашки с наттой, всматриваясь в лица тех, кто сейчас находится там, в Империи. Что в ней происходит, интересно? Пять лет назад мы воевали с Кланами Саури довольно успешно. Во всяком случае, на фронтах установился некий паритет, а вскоре мы, люди, должны были нанести первые удары по вражеской территории… В двери скребутся. Это мама. Что она хочет? Впрочем, ладно. Гашу изображение, открываю створки, тут же задвигаю засов. Ни к чему слугам слышать и видеть нас. Особенно, когда на столе вещь не из этого мира…
— Проходи.
Матушка с любопытством смотрит на меня, словно никогда не видела прежде, потом подходит к столу, усаживается на свободный стул, наливает себе натты, делает небольшой глоток, затем спрашивает, показывая на плоскую панель компьютера:
— Это… Оттуда?
Киваю в знак согласия. А потом… Да чего уж там, если между нами давно нет никаких тайн:
— Хочешь посмотреть на мой мир?
Глаза матушки загораются огнём неистребимого любопытства:
— А можно?
— Можно…
…Я прогоняю картинку за картинкой: виды городов, планет, пейзажи и строения, леса и горы, космос, мои друзья, знакомые, просто случайные люди. Доса Аруанн смотрит жадно, забыв обо всём на свете. Иногда задаёт вопросы, если ей что-то непонятно, я, по мере сил, пытаюсь объяснить то, что она видит в данный момент. Больше всего маму интересуют именно люди. Она смотрит с восторгом на их одежду. На их лица, улыбки. Ей очень интересно. Наконец матушка устаёт, нужно передохнуть — слишком много впечатлений, и я, под вздох сожаления, гашу сферу. Взамен нахожу кристалл с музыкой, классический 'Вальс Цветов' Чайковского, негромко включаю. Мама зачарована звуками скрипок и слаженной, просто невероятной игрой оркестра. Совсем, как юная девчушка, приоткрывает ротик, потом спохватывается, со вздохом произносит:
