Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба
Как-то раз, в Мире вольфлингов, перед Гробницей хайденов, Оуэну довелось сразиться с Гренделианским чудовищем. У Оуэна тогда были лишь мужество да наследственная способность к «спурту». Из той страшной битвы он вышел победителем. Но, убив чудовище, он лишился левой руки и еще долго потом страдал от ночных кошмаров. Правда, парламентский посланец не знал, что Оуэн снова был не более чем человеком. Капитан видел перед собой легендарного, непобедимого и бесстрашного Охотника за Смертью. Оуэн одарил его самым убийственным своим взглядом.
— Должен напомнить тебе, что я совсем недавно сразился с целой армией этих чертовых уродов. Если присмотришься повнимательнее, ты увидишь, что я все еще здесь, а они куда-то подевались. Человек разумный в состоянии сделать на основе этого факта некоторые выводы. А теперь убери своего крошечного домашнего любимца, пока я не разодрал его в клочья и не заставил тебя их сожрать.
Капитан слегка побледнел, но не отступил. Тот Охотник за Смертью, о котором он слышал, был способен и не на такое, но, с другой стороны, гильдия экстрасенсов заверила Парламент, что гренделианин сумеет совладать с этим прославленным воителем. Похоже, они знали об Оуэне что-то важное, правда, делиться своим знанием отнюдь не собирались. Может быть, потому, что между экстрасенсами и людьми, прошедшими Лабиринт, никогда не было особой приязни.
Капитан Ротштайнер внимательно присмотрелся к Охотнику за Смертью. Похоже, он не блефует. Капитан Ротштайнер выпрямился в полный рост и напомнил себе, что Бог на его стороне.
— Охотник за Смертью, мне было приказано доставить тебя на Голгофу живым, но о том, чтобы непременно еще и здоровым, речи не шло. Ты пойдешь со мной, если не по-хорошему, так по-плохому. Таков твой долг перед человечеством и Всевышним.
— А как же Хэйзел д'Арк?
— Это к делу не относится.
Оуэн посмотрел на гренделианина. Силе, быстроте и злобе восьмифутового бронированного чудища со стальными когтями он мог противопоставить лучемет, меч и «спурт». У Оуэна был шанс. Он уже побеждал в подобной схватке, а сейчас на карту была поставлена судьба Хэйзел. Правда, Оуэн приметил, что рука капитана потянулась к рукояти висевшего на бедре дисраптера. Выходит, прежде чем заняться гренделианином, ему придется убить святошу. Дело дрянь, но, похоже, другого выхода у него не оставалось. Он глубоко вздохнул и сосредоточился. «Это мне под силу. Да, черт побери, под силу! — бесстрастно подумал Охотник за Смертью. — Раз без этого не обойтись...»
И тут Вон, о котором все совершенно забыли, сделал обманный выпад и ткнул в гренделианина серым обрубком пальца. Ошейник чудовища звякнул, а потом забренчал как сумасшедший. Гренделианин дернулся и забился в неистовых конвульсиях. Капитан попытался выхватить дисраптер, но Оуэн уже навел на него свое оружие. Увидев, что ствол нацелен ему прямо в живот, святоша проявил благоразумие и застыл как статуя. Между тем звонкие рулады ошейника слились в единый, непрекращающийся звук, и бившийся в безумных судорогах гренделианин, выгнув спину и вскинув руки, рухнул навзничь на стартовую площадку. Он застыл, словно игрушка, у которой вышла из строя батарейка. Ошейник победно звякнул в последний раз и умолк. Оуэн и капитан посмотрели на неподвижное тело, а потом, не сговариваясь, повернулись к фигурке в сером плаще.
— Что ты сделал? — спросил Оуэн.
— Активировать ошейник и свести гренделианина с ума противоречивыми приказами. Этот тварь есть очень дурак. Теперь он быть вырублен, пока не найтись другой дурак, чтобы починить ошейник. А ты чему так удивляться? Сказано же тебе, моя есть страшный, могущественный мудрый чародей. Могу лечить скот, отравлять колодцы, трахаться весь день напролет и жевать жвачку — и все это одновременно! Но сейчас моя чуточку поспать. Не будить: кто станет мешать, выверну наизнанку, так что кишки плясать под дудку.
Он (или она?) развернулся, немного потоптался на месте и растянулся рядом с гренделианином. Оуэн с капитаном переглянулись и одновременно пожали плечами.
— Интересно, — промолвил Оуэн, — какое применение найдет святая Беа управляемому гренделианину. Наверное, при правильном подходе из него получится превосходный работник. Впрочем, не это главное. Итак, капитан, твою «Лохань» я реквизирую. Можешь протестовать сколько душе угодно, мне на это плевать.
Он протянул руку и забрал у капитана дисраптер.
— Если у тебя есть еще какое-нибудь оружие, лучше скажи сразу. А то ведь, знаешь, как бывает: увижу у тебя что-то неположенное, да с перепугу и пристрелю.
— Нож в правом сапоге, — нехотя промолвил капитан. — А в левом — кистень.
Оуэн избавил капитана от этих инструментов божьей веры и на всякий случай заткнул их себе за пояс.
— Так-то лучше, капитан. А теперь ступай и сообщи своей команде скверную новость. Когда твои молодцы выметутся с моего корабля, отправишься к матери Беатрис и доложишь ей, что да как. Думаю, следующий корабль заглянет сюда не скоро, а до тех пор она приставит тебя к полезному делу.
— Ты не можешь сделать этого, Охотник за Смертью!
— Неужели? — с интересом спросил Оуэн. — А ты, часом, не знаешь, кто мне в этом помешает? Нет? Тогда собирай своих прихвостней и марш к святой Беа. Скачи резво, как кролик. И не досаждай мне больше, не то я напущу на тебя Бона.
Капитан Радость Господня — Ротштайнер понял, что попал между молотом и наковальней. Он вернулся на борт корабля, который еще совсем недавно был его кораблем, и сорвал часть дурного настроения на экипаже. Оуэн же отправился на поиски Тобиаса Муна. Теперь, когда Охотник за Смертью обзавелся кораблем, ничто не могло помешать ему убраться с этой планеты.
Тобиас Мун оставил туго замотанный в красную листву контейнер за оградой Миссии. На всякий случай. Он со всей возможной деликатностью сообщил матери Беатрис о смерти сестры Марион и, оставив настоятельницу наедине с ее горем, пошел искать Оуэна. За время обратного пути нога его полностью исцелились. При мысли о том, что подобная способность к регенерации могла бы, пожалуй, спасти и погибшую монахиню, он ощутил некое новое чувство. Возможно, чувство вины. Тобиас как раз размышлял об этом, когда к нему подошел Оуэн.
— Хорошая работа, Мун! Молодчина. Были какие-нибудь затруднения?
— Да так, небольшие, — замялся Мун. — Сестра Марион погибла.
— Вот ведь черт! — воскликнул Оуэн. — Черт! Она мне нравилась. Я даже не предполагал, что кто-то может пострадать. Это, наверное, мое проклятие. Люди вокруг меня так и мрут. Что враги, что друзья. Они умирают, а я продолжаю делать свое дело. Марион была хорошим бойцом. Но что я теперь скажу матери Беатрис?
