Евгений Филенко - Объемный взрыв
– Вы всегда за нами наблюдаете? – вдруг спросил Тони, кусая губы.
– Всегда, – с готовностью подтвердил капитан Ктелларн.
– Правильный и простой, – печально сказал Оберт.
– Даже когда мы хотим остаться одни? – не унимался Тони.
– Вы давно могли бы уяснить себе, юноша, – промолвил Ктелларн. – Что бы вы ни воображали, но это плен. И на полную свободу рассчитывать не следует. В утешение вам скажу, что любовные игры людей весьма забавны, но у нас это происходит намного эмоциональнее, и поэтому ваша интимная сфера представляет для нас лишь академический интерес.
– Тони, Тони, – сказал Оберт увещевающе и встал.
– Куда это вы смотрите с таким живым интересом, юноша? – спросил Ктелларн. – Неужели на мой скерн? Ах да, добряк Даринуэрн, верно, обучил вас обращению с ожоговым оружием… И что же дальше, сынок? Попытаетесь им завладеть?
Тони не отвечал, стискивая и разжимая мощные кулаки.
– Это даже интересно, – резвился капитан. – Обожаю рискованные развлечения. Чтобы взять оружие, мне достаточно протянуть руку. А вам потребуется сделать несколько шагов. Говорят, человеческие реакции намного быстрее эхайнских… отчего людям столь сокрушительно повезло в незапамятные времена, еще на Земле. Но предупреждаю: если я успею раньше, то непременно выстрелю. Вам будет больно. Очень больно. Хотите рискнуть?
Тони молчал.
– Мне не нравятся ваши речи, – нервно сказал Оберт. – Давайте лучше обсудим…
– И даже если вам повезет, – продолжал Ктелларн, не обращая на него внимания. – Что вы станете делать с оружием? Убьете меня? Этим оружием можно убить, если усилить мощность импульса и правильно прицелиться. Я убивал, я умею это делать. А вы, юноша Тони? Ваша человеческая мораль давно уже оставила убийство за гранью добра и зла, даже если речь идет о таком циничном негодяе, как я. Вряд ли вам…
Тони ударил его прямо в ненавистную ухмыляющуюся физиономию. В точности как учили, как бывало на спаррингах с капралом Даринуэрном. Рука была длинная, почти достигла цели. Почти… Со все той же гнусной ухмылкой, словно примерзшей к губам, Ктелларн легко увернулся, чуть отклонившись в своем кресле… Спустя мгновение Тони упал грудью на стол, сгреб обеими руками скерн и направил капитану прямо в лоб.
– Я правильно целюсь? – спросил он, слегка задыхаясь.
Оберт шарахнулся в сторону, споткнулся обо что-то – это была напольная ваза с сухими колосьями. Вазе пришел конец.
– Люди и вправду намного реактивнее эхайнов, – признал капитан Ктелларн, не меняясь в лице. – И почему, спрашивается, я не верил?
– Вам будет больно, – предупредил Тони, безобразно улыбаясь. – Очень больно.
– Вы не сделаете этого, – сказал капитан Ктелларн внезапно осипшим голосом.
– Тони, ты не сделаешь этого! – жалобно сказал Оберт.
– Почему это? – холодно спросил юноша.
– Ты никогда потом не отмоешься! – воскликнул Оберт.
– Мы не животные, – отрывисто выкрикнул Тони. – Пусть скажет, что мы не животные!
– А кто же вы, по-вашему? – спросил Ктелларн, с ощутимым усилием изображая иронию.
– Тони, эхайны не умеют уступать, дайте ему шанс сохранить лицо! – рявкнул Оберт, перейдя на лимбургский. И тотчас же вернулся на интерлинг, обращаясь уже к капитану: – А вы прекратите! Разве вы не видите, что он собой не владеет? Просто делайте то, что он от вас хочет, и все обойдется. Он сдуру вас убьет, всю жизнь будет раскаиваться, но вам от этого легче не станет!
– Я не хочу, чтобы он улыбался, – сказал Тони дрожащим от ярости голосом. – Не хочу, чтобы за мной подсматривали. Мы не животные, понятно?
– У нас, эхайнов, иное отношение к смерти, – сказал капитан Ктелларн с неожиданным раздражением. – Мы не боимся умереть…
– Боитесь, – сказал Тони. – Все боятся умереть глупо.
– Вы оба, оставьте философию на потом, – досадливо сказал Оберт. – Все едино в этом предмете здесь разбираюсь только я. Конечно же, никто не хочет умирать, даже эхайны. И никто сегодня не умрет, если мы не станем совершать глупые и необратимые поступки. Успокойте его, успокойтесь сами, и давайте начнем договариваться.
– Тони, отдай эту штуку сюда, – спокойно приказал вошедший де Врисс, о котором все и думать забыли. – Ты и впрямь не сможешь выстрелить в эту скотину, если будет нужно. А вот я смогу.
8. Марсианка у стен Плонгорна
Кьеллом Лгоумаа оказался кругом прав. Неприятности начались сразу же, практически без артподготовки. Механический голос, гостеприимства в котором было не больше, чем в чугунном ядре, потребовал через коммуникатор, чтобы келкунг совершил посадку в секторе три-девять-три. Упомянутый сектор не сразу, но обнаружился на пустующей площадке возле рощицы низких, корявых деревьев с просторными, как застарелые лопухи, медно-красными листьями, на изрядном расстоянии от центральных ворот Плонгорна. Эхайнские цифры, напоминающие клинопись, были по старинке выложены белой галькой на темном грунте. Кьеллом Лгоумаа не подал виду, но ощутимо помрачнел. Мастер-сержант Сэтьятунд, вдруг обнаружив экспансивность, шептал витиеватые и потому малоубедительные для неэхайнского уха ругательства. Даже в неподвижном седом затылке полковника чувствовалось напряжение. И только лицо военспеца Кырханга не отражало никаких эмоций.
– Сканеры, мой капитан, – сказал он бесцветным голосом. – Много сканеров.
– Ну еще бы, – процедил Кьеллом Лгоумаа сквозь зубы.
Штаб-сержант Омнунгор направил машину в сектор три-девять-три.
– Что теперь? – спросил полковник.
– Дерзить и лгать, – сказал Кьеллом Лгоумаа, криво усмехаясь.
Они оставались в кабине и ждали, пока на них соблаговолят обратить внимание, и время тянулось, как струйка меда. Дези изо всех сил старалась расслабиться и совладать с неприятным внутренним трепыханием. Она знала, что по-прежнему выглядит так, какой ее хотят видеть – надменной и неприступной земной янтайрн, которую следует охранять, словно вазу из бесценного хрусталя или какой-нибудь артефакт древней цивилизации, такой что дунь – и рассыплется (и даже не подозревала, насколько была близка к истине в своих ощущениях). Это ничего не значило. Под этой маской, одной из тысяч и тысяч всевозможных масок, что вздевали на нее сторонние наблюдатели, она оставалась самой собою – молодой женщиной, не слишком опытной, не самой отчаянной, и потому сейчас – наконец-то! – слегка напуганной. Что не мешало ей испытывать от этого нового чувства сильной и безусловной опасности некое варварское удовольствие. И, черт побери, наслаждаться естественными, не вымученными в игрушечных приключениях среди благоустроенных земных гор, лесов и вод, а вполне ситуативно обусловленными выплесками адреналина. А что особенно ее умиляло – окружавшие ее эхайны испытывали такое же в точности смешанное чувство угрозы и веселья. Это читалось в их нарочито непроницаемых лицах, в едва уловимых жестах, в нетерпеливом поерзывании, в обменах молодцеватыми взглядами. Да что там, даже военспец Кырханг, который без большой радости исполнял свои обязанности, слегка приосанился и посветлел лицом. Что самым фантастическим образом делало зловещих, страшноватых, чуждых инопланетян вновь и вполне ожидаемо понятными и близкими.
