Гарри Гаррисон - Мир Смерти против флибустьеров
Много лет назад Язон был на Дархане. Отдыхал у теплого моря, после тяжелых игорных будней на планете Мэхаута. Дархан всегда был очень специфическим местом во вселенной. Здесь, в государстве религиозных фанатиков, свято соблюдавших заветы какого-то древнего пророка, запрещали почти все: наркотики, алкоголь, табак, проституцию, азартные игры, гомосексуализм, уличные шествия, разговор вслух на древних языках, громкую музыку, превышающую пятьдесят децибел, плевки и сморкание на публике, хождение на руках… (Последний пункт казался Язону смешным, до тех пор, пока он не узнал, что к хождению на руках приравнивается любое касание поверхности почвы передними конечностями. Короче говоря, если ты что-нибудь уронил на землю или на пол – забудь об этом. Касаться земли руками нельзя. Все, что упало на землю, подбирают после захода солнца представители низших каст. А люди благородных кровей не смеют касаться земли или пола даже пальцами.) За любые нарушения местных законов следовало строгое наказание. К ответственности привлекали любого, не взирая на пол, возраст и гражданство провинившегося. Случалось, представители весьма богатых планет проводили по нескольку месяцев в ужасных тюрьмах Дархана, пока на межправительственном уровне шел торг о сумме залога за осужденного. Цифры всякий раз назывались астрономические.
Да, планета Дархан была прекрасным местом для отдыха высоконравственных людей, поправляющих свое здоровье и не считающих скуку главным злом во вселенной. Любители же настоящих развлечений, во всей гамме дозволенного и недозволенного летели на соседнюю Кассилию. Кассилийские моря и реки на долгие полгода покрывались льдом, да и летом там было, как правило прохладно, зато в городах, под крышами роскошных соляриев, ресторанов, зимних садов, казино, борделей и дансингов – по-настоящему жарко. Кто-то когда-то пошутил: на Кассилии разрешено все, даже то, что запрещено. На Дархане запрещено все, даже то, что разрешено.
Таким образом коренные граждане Дархана оказывались лишены с детства большей части радостей жизни. Эти моральные уроды и вырастали с годами в тайных наркоманов, потенциальных убийц и полновесных сексуальных маньяков, вожделевших любого запретного кайфа с истеричностью клинических идиотов. Язон помнил, как вокруг большого международного пляжа в Дурбайде сидели дарханцы, укутанные в традиционные, предписанные религией синие балахоны, и часами наблюдали в сильные бинокли за купанием инопланетных женщин в узеньких бикини-веревочках. Закон запрещал дарханцам, как мужчинам, так и женщинам, обнажать свое тело на публике, а к международным пляжам им не полагалось подходить ближе, чем на пятьсот метров. Язон и сочувствовал этим странным людям и смеялся над ними. Но сейчас было не до смеха. Эти уроды собирались оскорбить Мету, а Мета умела постоять за себя. Да кто вообще успеет оскорбить ее? О чем он думал?! Это же смешно! Ведь любой нормальный полицейский начнет с обезоруживания. Меж тем обезоруживание пиррянина – это такой процесс, который как начнешь, так и закончишь. Неинтересный процесс.
Да, Язон еще в полете догадывался, что рано или поздно придется конфликтовать с властями на этой суровой планете. Но устраивать перестрелку с полицией прямо в космопорту в его планы никак не входило. С лихорадочным отчаянием искал он выход из создавшейся ситуации.
Помощь подоспела, как всегда, неожиданно. Очень смуглый, но скорее от космического загара, чем от природы, человек возник рядом с ними, словно из-под земли, ослепляя жемчужно ровной улыбкой, на нем был элегантный светлый костюм, белоснежные лацканы которого подчеркивали благородную красоту его золотисто-шоколадной кожи и черных до синевы волос.
– Camaradoj, mi parolas pardonpeto, – начал он на слегка ломаном эсперанто, – tio ci niaj amikoj, amikoj de la nia planedo.[1]
Но, очевидно, дело было не в произносимых словах, а в статусе подошедшего. Он коротко сверкнул радужным значком на тыльной стороне запястья – надпись на этой бляхе Язон прочесть не успел – но все дарханцы встали на вытяжку, едва не щелкнув каблуками от усердия. Язон понял, что опасность миновала, сразу шумно выдохнул, и прикрыв на секунду глаза, обратился к незнакомцу на меж-языке:
– Вы оказались здесь очень вовремя. Большое спасибо.
– О, я счастлив приветствовать вас на нашей планете, – откликнулся тот, с радостью забывая об эсперанто. – Меня зовут капитан Кортес. Следуйте за мной, пожалуйста.
Мета перевела взгляд с гуталинно-черного сурового пограничника на шоколадно-жемчужного улыбчивого Кортеса, и глаза ее недвусмысленно резюмировали: «Хрен редьки не слаще». Однако идти куда-то было, безусловно, интереснее, чем стоять, и в этом они с Язоном оказались солидарны.
Путь к выходу на улицу лежал почему-то сквозь бесконечно длинный пустой коридор без дверей, словно они опять двигались по телескопическому трапу. Уж не в другой ли звездолет ведет их загадочный Кортес, вместо того, чтобы пригласить в гостеприимный город Бурун-гхи? Однако они оба направление запомнили точно, и сейчас, безусловно, шли в противоположную от взлетно-посадочного поля сторону. Не раздеваться, ни разоружаться, ни даже сдавать багаж, в смысле ручную кладь, никто не просил у них, и мало-помалу завязался мирный разговор. Кортес уверенно шел впереди, не то что не конвоируя их, но даже не оглядываясь назад.
– А вы, позвольте полюбопытствовать, какую организацию представляете? – это спросил, конечно, Язон.
Мета лишь по сторонам глазами рыскала, и вот она-то как раз оглядывалась постоянно: не появится ли кто-нибудь сзади. Коридор был пуст.
– Я бы хотел, чтобы вы считали меня представителем Дархана в целом, но вообще-то я капитан морского флота и совладелец крупнейшей на планете туристической компании. Мы будем рады показать вам все наши достопримечательности, предложим провести время на золотых песках лучших в галактике пляжей, принять участие в увлекательной охоте на гигантского пустынного снехобирдона или на океанического моржехвоста, при желании вместе с истинно верующими дарханцами вы можете совершить романтическое паломничество к древним святыням Дурнэнда, а также к вашим услугам будут роскошные аппартаменты в лучших отелях Бурун-гхи, Дурбайда и Джугисхины…
Кортес вещал теперь ровным масляным голосом, как автоответчик в солидной фирме, и Язон понял, что этот хитрый лис просто тянет время. Следовало как можно скорее прервать механически заученный поток слов.
– Простите, а можно заказать номер в отеле Лулу?
Спина Кортеса как будто вздрогнула при этом названии, но Язон мог и ошибиться: некоторые люди имеют обыкновение вздрагивать просто от неожиданных вопросов.
