Братья Балагановы - Путеводитель грешников
Итак, меня приняли в подполье. И если бы теперь вы спросили: - "Что такое подполье?" Я бы не знал, что ответить. Это была не организация, а государство в государстве. Разжиревший Сатана и его Ангелы уделяли мало внимания преисподней и бесконечные рапорты старика Моисея о повышении активности антиобщественных элементов оставались без ответа. Тихо и незаметно к Люциферу Сыну Утра подкрадывался большой гаплык. Ядро КПРА находилось в шестом кругу. Отсюда коммунистическая "зараза" расползалась дальше. По заданию партии люди столетиями входили в доверие к властьимущим, продвигались по службе и нередко доходили до первого круга. На удивление, идеи марксизма - ленинизма нашли отклик у подавляющего большинства урожденных чертей. Тысячелетия прозябания в полиции и мелких чиновниках с единственной мечтой дослужится до Мастера Ужаса и поселиться во втором или, если повезет, в первом кругу; за особые заслуги можно получить человеческое тело и короткий отпуск на Землю. Все это утомляло низших из урожденных, раздражало и озлобляло их. Пропагандой и внедрением во вражеские структуры дело не ограничивалось. Над решением загадок Ада, изучением и освоением его бились величайшие умы человечества. В подпольных лабораториях вместе работали: Ньютон, Гюйгенс, Эйнштейн, Ланжвен, Лаплас и Ленс; закадычные друзья Резерфорд, Курчатов и Менделеев; Коперник и Леонардо да Винчи. Накопленный потенциал знаний был велик невероятно. Глядя на все это хотелось взяться за лацкан пиджака, скомкать в руке кепку и сказать: - "Товаищи, еволюция не за гоами!" Революция действительно была не за горами, но для этого приходилось еще много работать. А работа для планомерного развала чего-либо мне очень нравилась.
Главная подпольная типография находилась на одной из самых людных улиц шестого круга - Петропавловско -Камчатской. Через обыкновенный одежный магазин можно было попасть в пивную, из которой особо приближенные могли пройти в небольшую комнату где обычно играли в карты. Про пивную знали все. Про комнату знали все, но бывали немногие. О том, что за этой комнатой может находиться целая типография не догадывался никто. Если с улицы замечали, что кто-то зашел в одежный магазин и долго не выходит думали, что это очередной посетитель бара. Если кто-то исчезал из бара, все думали, что он играет в карты. Из типографии существовало еще два выхода, но ими пользовались только в крайних случаях.
Я и Абуба Джонсон, который после проверок и моего поручительства стал членом КПРА и теперь горел желанием разрушить что-то "до основанья, а затем...", вошли в бар. Заказав по несколько грамм Амброзии мы покрутились по залу и лениво поплелись в комнату для игр, где происходило следующее: за столом сидели четверо человек, ожесточенно дующихся в "тысячу". - День добрый, - поздоровался я с играющими, - шеф богодельни у себя? - Привет трем толстякам ! - в свою очередь поздоровался Абуба. Игравшие, а это были: Толстой Алексей Константинович, Толстой Алексей Николаевич, Толстой Лев Николаевич и киргизский народный акын Токтогул Салтыганов, которого Абуба вовсе обошел своим вниманием, недовольно переглянулись. - Дежурите? - попытался я загладить бестактность своего спутника. - Дежурим, - вздохнул Лев Николаевич, - кто только графики в Союзе писателей составляет. То тут, то во второй типографии. - Нас, чтоб не путать, на все мероприятия вместе посылают. - Да уж, - подтвердил Алексей Константинович. - Поручат Толстому в "Искру" статью написать, а какому не уточнят. Попробуй не напиши, оказывается - именно тебе поручено. Вынесут на обсуждение, вкатят выговор. - Что делать, - сказал Алексей Николаевич, - партийная дисциплина. Вот и приходится вместе писать. Мы уже, для простоты, "братья Толстые" подписываемся. - Выигрывает кто? - спросил Абуба. - Салтыганов, - вздохнул Лев Николаевич. - Везет ему. - Играть надо уметь, - буркнул народный акын, - умище свое, громадное, применять.
Мы отодвинули драпировку, отперли дверь и вошли в типографию, посередине которой, как обычно, возвышался шеф - Иван Федоров. - Иван, здравствуй, - сказал я, - нас к тебе кругком партии откомандировал. - Это по поводу наглядной агитации? - Ее родимой. - Я же вам в прошлый раз указал объемы. - Мы не за этим. Личная просьба товарища Калинина - увеличить выпуск листовок для первого и второго кругов. Сырьем он обещает помочь. - Это не просто, но если требуется, то увеличим. Неужели скоро начнется? спросил он, наклонившись к моему уху. - ЦК молчит, - пожал я плечами, - но, судя по всему, что-то должно случиться. Попрощавшись, мы вышли в бар, дернули еще по 50 и отправились дальше. У нас было много поручений. Действие подполья активизировалось. Проводились сборы партийных ячеек и собрания руководства секторов. Отдел кругкома, отвечающий за связь с секторными и местными партъячейками с трудом успевал докладывать в ЦК о проведенных мероприятиях. Должность старшего координатора, которую я в этом отделе занимал, отнимала все мое время. Рядовую информацию можно было рассылать с помощниками, но важные сообщения приходилось нести самому. Из всех поручений визит в типографию был самым невинным. Отправив Абубу к товарищу Калинину с ответом, я пошел оповещать руководителей десяти секторов о внеплановом пленуме ЦК. С целью конспирации собрания проводились по частям. По десять - двенадцать человек. Такая система занимала много времени, зато гарантировала безопасность. Решение каждой десятки фиксировалось координаторами и передавалось непосредственно секретарям ЦК Марксу и Энгельсу, которые, исходя из полученных отчетов, выносили решение. Первое собрание должно было состояться сегодня вечером. Остальные - в ближайшее время. И на одном из них мне предстояло стать фиксирующим координатором. Это значило, что я один из первых, узнаю о причине переполоха. Несмотря на то, что я был на хорошем счету, мне до последней минуты не полагалось знать место собрания.
В назначенный день, я сообщил Абубе о неожиданно напавшем на меня приступе щедрости. Достал из-под кровати купленный на барахолке аппарат, перекачал ему всю свою энергию и взял с товарища Джонсона честное слово не появляться в доме до следующего рева Элементала. Теперь оставалось ждать, и я завис прямо перед входной дверью. Чтоб скоротать время сосредоточился на своем прошлом, стараясь отыскать в памяти что-нибудь приятное. Задача была не из простых, но я все же нашел одну неплохую пьянку и с наслаждением окунулся в воспоминания. Дойти до кульминации того вечера, когда я отплясывал посреди стола лезгинку, мне не удалось. Помешал внешний фактор. Или, выражаясь точнее, лицо жутко кавказской национальности, появившееся в дверях. - Спичек не будет? Это был пароль. - Нет, я не курю, - сказал я отзыв. - Вы мой провожатый? - Азизбеков Мешади, - представился он и добавил после паузы, - Азиз Бек Оглы. - Очень приятно, - ответил я, - думаю мне представляться не надо? Он отрицательно покачал головой и сделал пальцами в воздухе нечто кавказское. - Следуйте за мной. Я последовал, после чего началось традиционное блуждание по городу с посещением людных мест и неожиданными проходами сквозь стены. Наконец, на каком-то пустыре Азизбеков остановился. - Теперь вниз, - сказал он и стал медленно уходить в землю. - Как? - опешил я. - Как я. - А как это? Мешади пожал плечами. - Ты же сквозь стены проходишь? Направление роли не играет. Я попробовал хоть немного провалиться - безрезультатно. - Тогда ляг на живот и представь, что перед стеной стоишь. В глазах азербайджанца мелькнула насмешка и мне сразу стало понятно, что он действительно Азиз Бек Оглы, а я всего на всего глупый гяур. - Смотри, не отставай, а то потеряешься. Я пообещал и заполз внутрь. "Интересно", - думал, я пока мы шли, - "как он здесь ориентируется?" Однако это так и осталось для меня загадкой. За все время путешествия мой мозг не выдал ни одной мало-мальски пригодной версии. - Пришли, - сказал он наконец. Я принял вертикальное положение и поэтому немного замешкался. Негоже было координатору появляться перед товарищами мордой вниз. Найдя, наконец, выход из положения я стал ввинчиваться в породу, как сверло. В ходе такого бурения, я оказался висящим под сводом довольно большой пещеры. Между изящными колоннами стояли вытесанные из камня лавочки с резными спинками и аккуратными столиками перед ними. Дальше, в конце зала, находилась выполненная в виде тюльпана трибуна. Там же, возле трибуны, о чем-то оживленно беседовала группа людей. В следующее мгновение они нас заметили и замолчали. - Вот и товарищ Анатолий, ради которого мы все и собрались. В говорившем я узнал своего непосредственного начальника Михаила Игоревича Калинина. Тут же почему-то находился и Франсиско Калисони, который за все время нашего знакомства ни единым словом не обмолвился о своей причастности к работе КПРА. Лица остальных были очень знакомы, но я не пытался узнать их. Даже старого друга, помолодевшего вдруг на сорок - пятьдесят лет узнаешь не сразу. Анекдотические картины типа: "- Тату? - Зэнык?" - когда отец и сын пьют за одним столом не узнавая друг друга, встречались в Аду повсеместно. "Сами представятся, раз ради меня собрались". - подумал я и стал спускаться. - Рад с вами познакомиться, - сказал мне мужчина с небольшой кудрявой бородкой, - Карл Маркс. На моем лице явно отразилось удивление, так как мужчина улыбнулся. - Фридрих Энгельс, - представился стоящий справа от Маркса. После этого я перестал удивляться и оцепенело стоял, пока мне представляли Пестеля, Разина, Грамши, Дзержинского, Чжоу Энь Лая, Катаяму, Тито, Хо Ши Мина, Крупскую, Тельмана, Македонского, князя Владимира Святославовича, Рылеева, Линкольна, а также Ульянова Александра Ильича, Ульянова Дмитрия Ильича, Ульянову Марию Ильиничну. Тут же присутствовал Ульянов Илья Николаевич и жена его Ульянова Мария Александровна. - Вы наверно удивлены, - сказал Маркс, - но все мы собрались здесь для того, чтобы встретиться с вами. Я был удивлен. - Наше подполье находится на стадии, когда ждать дальнейшего улучшения ситуации не имеет смысла. Надо переходить к активным действиям. Для таких действий нам был нужен человек, появившийся в Аду недавно, абсолютно надежный и не успевший попасть в поле зрения Моисеевой охранки. Феликс Эдмундович, - обратился он к безучастно смотрящему куда-то в пол Дзержинскому. Железный Феликс оживился: - Мы начали проверять всех прибывающих. Вы нас почему-то сразу заинтересовали. Вас поселили по соседству с товарищем Калисони, который постоянно наблюдал за вами и снабжал нужной информацией. За это время мы нашли ваших родителей, друзей и выяснили как проходила ваша жизнь до переселения в преисподнюю. - Скажите, - перебил я, - Абуба тоже ваш человек? - Нет, его поселили к вам по просьбе психологов. Их интересовала реакция на внешние раздражители. Это испытание вы тоже прошли. Несознательный антиобщественный элемент под вашим влиянием стал достоин чести вступить в партию и смог быть полезен подполью. Отбрасывая дальнейшие подробности можно сказать, что из множества кандидатур вы лучше всех подходите для выполнения запланированного задания. - Что надо делать? - спросил я, понимая, что отказаться нельзя. - Вы должны спасти Володю, - тихо сказал Илья Николаевич Ульянов. - Спасти Володю? - непроизвольно переспросил я. - Товарищей Ленина, Сталина, Мао-Цзе Дуна и Жукова, которые находятся в ссылке в седьмом кругу, - снова взял слово Дзержинский. Ваша задача в установленный срок найти их, сообщить о состоянии дел и вместе вернуться в шестой круг. - Эта акция, - вступил в разговор Чжоу Энь Лай, - послужит сигналом к началу вооруженного восстания всего Ада. Передо мной явно стояла толпа безумцев. Я даже не знал, как на это все реагировать. Хотя мое вступление в партию имеющую целью свержение богов путем вооруженного (кстати, до сих пор неизвестно чем) восстания было безумием не меньшим. "Раз так ", - подумал я, - "стоит сделать анализ своего психического состояния. Но это потом. Сначала дослушаю их до конца". Я стал слушать. По предложенному мне плану я становился вождем и идейным вдохновителем движения анархистов, громящих государственные учреждения и пытающихся пролезть во внешние круги. Моими лозунгами временно становились: "Бей чертей" и "К черту власть, в своем Аду мы сами разберемся". Меня должны были поддержать Крапоткин и многочисленная партия, или лучше выразиться, банда батьки Махно. За все эти безобразия меня непременно должны сослать в седьмой круг, где я буду искать вышеуказанных товарищей. - Как мы вернемся? - захотелось узнать мне. - Об этом не беспокойтесь. Александр Ульянов улыбнулся. - Вас подберет одна из птичек Адама. После моего официального согласия началось бесконечное обсуждение деталей, сроков и такого прочего. Согласовав все это, высокие партийные товарищи удалились, оставив меня с Калисони и моим азербайджанским проводником. - И что ты теперь скажешь, - хитро прищурился Калисони. - Ну тебя, - отмахнулся я, - подумать только, в моих руках судьба революции! - Страшно? - Черт его знает. Не по себе, А что это за птички Адама, на которых нас забирать будут? - Ты на них уже летал. - Драконы Харона? - Харон, он же Адам. Первый человек, первый житель Ада. Логично, что он стал проводником в царство мертвых. - Он тоже в партии? - опешил я. - Он да, а Ева нет. Она в Раю и, судя по всему, неплохо там себя чувствует. Я прошелся по залу. - Калисони, ты действительно монах? Или это байка для меня. - Монах, монах. История которую я тебе рассказал правдива от начала до конца. Сантименты, знаешь ли. Иногда хочется рассказать правду, вылить на кого-то то, что тебя тяготит. - Тебе не дает покоя тот ребенок? - Еще бы. Я же мог его убить. Это счастье, что все так кончилось. - Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал я, - Незачем себя казнить. Если бы ты его действительно убил... Я понял, что сказал глупость и замолчал. - Э, может вы дома поговорите? Мне вас долго ждать? Азизбекова наши разговоры похоже раздражали. - Вот глупый абрек, - шепотом сказал я, так чтоб услышал только Франсиско. Поговорить не даст. - Не такой уж и глупый, - возразил монах, - Он один из двадцати шести комиссаров, которых у вас в Баку расстреляли. Человек вполне образованный. Пошли, не будем его задерживать. - Может сами дорогу найдем? Все время вверх и... - И вылезем из земли в каком-нибудь людном месте. Завтра же об этом будет знать Моисей. Давай, шевели поршней.
