Александр Бердник - Сердце Вселенной. Повести
Мы считали, что люди стоят очень далеко от нас. Теперь я вижу, что мы ошибались. Наш зов, случайно попавший на Землю, нашел в вас отклик. Не зная, кто мы, какие мы и что принесет человечеству сближение с нами, вы поспешили к нам на помощь на своих несовершенных аппаратах. Кто может теперь сказать, что мы — чужие? Пусть не тревожит вас ваше будущее — мы поможем вам вернуться на родину.
Я знаю, вы хотите знать историю нашей расы. Слушайте же, наши далекие друзья, люди планеты Земля…
— …Первые зачатки жизни на нашей планете, — начал свой рассказ центавриец, — возникли в плотных слоях насыщенной электричеством атмосферы. Они вбирали энергию разрядов, она стала основой их жизненного цикла. Богатый водородом, метаном, аммиаком и углекислым газом воздух давал обильное питание возникшим примитивным организмам. Первичные клетки росли, объединялись, усложнялись, но развитие их шло совершенно по другому пути, чем на Земле. Постоянные мощные передвижения воздушных масс, частые ураганы, резкая смена суточных и годовых температур, потоки радиации, время от времени врывающиеся в атмосферу нашей планеты из космического пространства — требовали от возникших крупинок жизни уменья быстро перестраивать свое тело, — приспосабливаясь к внешним условиям.
В объединениях клеток постепенно образовывались нервные центры. Возле них группировались мириады энергетических ядер. Они располагались на поверхности организма эластичными подвижными секторами и становились слугами материнских клеток, воспринимали впечатления внешнего мира, доставляли энергию ко всем частям тела, боролись с болезнями. Организм получил способность принимать разные формы в зависимости от обстоятельств. Постоянных органов чувств не было — все они в потенции хранились в нервных центрах и возникали в разных точках тела в случае надобности.
Жизнь совершенствовалась, искала наилучшие формы. Появились первые разумные существа. Они объединялись, создавали на плавающих в атмосфере островах колонии, стали использовать тепло планеты. Способность произвольно изменять формы своего тела и создавать по желанию любые конечности и органы чувств помогала изучать природу, ускоряла процесс эволюции. Быстро развивалась наука, росло стремление познать себя и окружающий мир. Центаврийцы проникли в верхние слои атмосферы, увидели звезды, другие планеты, осознали свое место в Космосе.
С приходом космической эры началось стремительное совершенствование разума, его триумфальный полет в безграничной сфере знания. В атмосфере Юпитера и Сатурна центаврийцы построили огромные плавающие острова, окружили атмосферой спутник Сатурна Титан, вокруг самого Сатурна создали широкое энергетическое кольцо из раздробленных астероидов, С помощью кольца энергия Солнца аккумулировалась и, по мере надобности, превращалась в другие виды энергии. И, наконец, из пояса астероидов, вращающегося вокруг Солнца между Юпитером и Марсом, были взяты самые крупные глыбы и выведены на постоянные орбиты вокруг Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна. Так было увеличено количество спутников больших планет. Некоторые спутники, как, например, Энцелад, были спаяны из нескольких больших астероидов.
Все это делалось для будущего переселения части жителей нашей планеты на пустынные, холодные планеты солнечной системы.
Наши космонавты побывали на сотнях планет у далеких звезд, посетили соседние галактики. На многих планетах встретили они жизнь. Формы ее бесконечно менялись. Но везде, где только материя в своем развитии поднималась до осознания самой себя — мы находили общее, что объединяло мыслящих вечное горение духа, стремление к знанию, жажду покорить слепые силы природы для современников и потомков, ради далеких космических братьев, во имя еще не рожденных, грядущих цивилизаций…
Конец… или, может быть, начало?
Центавриец умолк. Земляне молчали, завороженные грандиозной картиной развития неизвестного мира, Первым опомнился Огнев.
— Мы не можем понять сразу всего, — сказал он, — ваша жизнь — неожиданность для нас.
— Как и ваша — для нас, — улыбнулся хозяин. — Наши космонавты так же были поражены, побывав на Земле.
— Скажите, — робко вмешалась Шура, — долго ли вы живете? И есть ли у вас разделение на женщин и мужчин?
— Практически мы бессмертны. Не удивляйтесь. В этом нам помогает сама природа. Она, как вы уже слышали, сотворила наши организмы подвижными, динамичными. Они питаются атмосферными газами, энергетическими разрядами, радиацией нашего солнца. Лю. бое повреждение или нарушение функций тотчас же ликвидируется силами самого организма. Слабые, старые, больные ядра немедленно удаляются и заменяются новыми. Таким образом постоянно совершается обновление и активизация всего тела. В определенное время каждый из нас делится на две части. Это и есть рождение двух новых существ. Каждому из них присуще новое сознание, новые способности, новые стремления. Но личность первой особи входит, как составная часть, в организм и интеллект потомков.
— Это похоже на деление земных клеток, — заметила Шура.
— Совершенно верно, — подтвердил центавриец, — мы сохранили многое от первичных живых образований. Но, дорогие друзья, у нас еще будет много времени для разговоров. Мы покажем ученым Земли все наши достижения, откроем глубины нашего знания, А сейчас нам надо идти.
Заинтересованные космонавты последовали за центаврийцем.
Шура на ходу прошептала:
— То, что мы услышали — грандиозно. Но не механична ли их культура? Ни книг, ни музыки, ни других видов искусства!
— Откуда вы знаете? — так же шепотом возразил Огнев. Разве гармонию можно передать только колебаниями воздуха? Или художественный образ воплощается только в слове и картине? Может быть, они духовно гораздо богаче нас. Да я в этом и не сомневаюсь, Ведь они старше нас на миллионы лет!
Центавриец привел космонавтов в просторное светлое помещение. В центре его медленно плавала в воздухе группа фиолетовых шаров. Контраст между ними и прекрасным подобием человека, только что рассказьь вавшем историю своего народа, был поразителен. «Воистину природа не имеет границ для своих проявлений и возможностей», — невольно подумал Огнев.
— Это наши ученые, — указал центавриец на группу шаров.
— Что они делают?
— Смотрите.
Шары отплыли в стороны. Показалось овальное черное возвышение и на нем — обнаженная человеческая фигура.
— Андрей! — Шура бросилась было вперед, но сильная рука Огнева удержала ее на месте.
— Терпенье, терпенье, Шура. Надо верить и ждать!
Фиолетовые шары начали ритмично кружиться над Савенко. Иногда они опускались к телу, касались его, будто ощупывая, и опять продолжали свой неторопливый полет. Наконец, шары остановились и неподвижно повисли в воздухе, и только усиленная пульсация показывала, что в них происходит какой-то бурный процесс.
Внезапно на одном из шаров появилась небольшая выпуклость. Она росла, округлялась, превращалась в шарик. Перемычка, прикреплявшая ее к большому шару, делалась все тоньше и тоньше и, наконец, исчезла совсем. Такие же шарики отделились и от других фиолетовых шаров. Их легкая подвижная гирлянда повисла над телом Андрея.
— Что это? — спросил Огнев.
— Наши ученые изучили организм вашего товарища, выявили поврежденные места. Теперь они выделили из себя часть энергетических ядер, которые заменят в теле мертвые клетки и восстановят жизнь,
— Разве это возможно?!!
— Увидите сами.
Космонавты замерли. То, что происходило на их глазах, выходило за грань понимания. Шарики живого вещества, как по команде, опустились вниз и стали постепенно исчезать, просачиваясь сквозь кожу и мышечную ткань в глубь тела. Фиолетовые шары снова столпились вокруг черного ложа, закрыв собою Савенко от космонавтов…
Сознание возвращалось медленно. Сплошная стена темноты постепенно таяла. Необъятный океан подхватил бессильное тело Андрея и понес его в светлую даль. Над горизонтом засверкала звезда, улыбнулись глаза матери. Небо вспыхнуло голубым пламенем. Разостлались волны золотистых хлебов, зазвучала ликующая мелодия торжествующей жизни… А над Землей, над песней жаворонка, над всем неуемным цветением природы плыл в бездонной синеве белый бумажный змей его детства, как провозвестник грядущих безмерных подвигов юных пламенных сердец…
ПУТЕШЕСТВИЕ В АНТИМИР
Пролог. Человек с неба
Из воды показалась пустая сеть и заполоскалась в набегающих волнах. Старый рыбак с досадой сплюнул и, вздохнув, посмотрел на своего молодого спутника.
— Опять ничего! Будто кто-то заклял.
— Отдохните, дядя Хуан.
— Придется. Устал, как собака!
