Орсон Кард - Дети разума. Тень Эндера
— Хочешь коктейль, Миро? — не поднимая головы, спросила Валентина.
— Я что, смертник? — усмехнулся Миро. — Извините, я вовсе не хотел вам мешать.
— Ничего, — покачала головой Валентина.
Юная Вэл упорно молчала.
Миро вошел в кухню, открыл кран, налил себе полный стакан воды и залпом выпил.
— Я ж говорила, что это Миро пошел в туалет, — сказала Валентина. — Никто не способен произвести в день столько жидкости, как наш общий знакомый.
Миро хмыкнул, но Вэл даже не улыбнулась.
— Я помешал вашему разговору, — промолвил он. — Я лучше пойду.
— Останься, — попросила Валентина.
— Пожалуйста, — сказала Вэл.
— Дамам отказать не могу, — ухмыльнулся Миро, поворачиваясь к юной Вэл.
Она пихнула ему ногой стул.
— Садись, — приказала она. — Мы с Валентиной беседовали о нашей похожести.
— И пришли к выводу, — вступила Валентина, — что я должна сойти в могилу первой.
— Напротив, — возразила юная Вэл. — Мы решили, что Джепетто создал Пиноккио вовсе не потому, что ему хотелось сына. Ему с самого начала нужна была марионетка. А сделать настоящего ребенка ему было лень. Он хотел, чтобы марионетка танцевала — только за нитки ему было лень дергать.
— Значит, ты — Пиноккио, — подвел итог Миро, — а Эндер…
— Мой брат не хотел создавать тебя, — сказала Валентина. — И он вовсе не желает управлять тобой.
— Я знаю, — прошептала Вэл. И внезапно на ее глазах выступили слезы.
Миро протянул руку, чтобы накрыть ее пальцы, но она резко отдернулась от него. Хотя сделала она это не специально, просто она хотела смахнуть с ресниц мешающие, надоедливые капли слез.
— Он бы обрезал нити, если б мог, я это знаю, — продолжала Вэл. — Как Миро оборвал нити, поддерживающие его старое искалеченное тело.
Миро прекрасно помнил ту сцену. Вот он сидит в кресле космического корабля, разглядывая собственного двойника, полного сил, юного и здорового; а вот он уже этот самый двойник, всегда им был, и смотрит он на искалеченное, изломанное отражение себя. Прямо у него на глазах это ненавистное, нежеланное тело рассыпалось в пыль и пропало.
— Вряд ли он ненавидит тебя, — сказал Миро. — Я свою старую личность ненавидел.
— Ему не обязательно ненавидеть меня. Твоего двойника убила не ненависть. — Вэл старательно избегала встречаться с ним взглядом. Обследуя всевозможные миры, они много часов провели наедине друг с другом, но ни разу не касались столь личных вопросов. Она не осмеливалась обсуждать с ним тот момент, когда они оба были созданы. — Пребывая в старом теле, ты от всей души ненавидел свою телесную оболочку, но, оказавшись в новой системе, ты просто перестал обращать внимание на свое старое вместилище. Оно перестало быть частью твоей личности. Твоя айю больше не несла за него ответственности. Опускаем кролика в шляпу, раз — и он пропал!
— Сначала деревянная кукла, — начал считать Миро. — Затем кролик. Ну, кем еще вы меня обзовете?
Валентина пропустила мимо ушей шутку Миро:
— То есть ты хочешь сказать, что Эндера ты не интересуешь.
— Он восхищается мной, — поправила Вэл. — Но считает страшной занудой. Ему со мной скучно.
— Обо мне он такого же мнения, — кивнула Валентина.
— Чушь какая-то, — удивился Миро.
— Думаешь? — подняла брови Валентина. — Он никогда не следовал за мной; это я все время следовала за ним. Мне кажется, он искал цель в своей жизни. Ему хотелось великих деяний, чтобы искупить то страшное преступление, которым он подвел итог своему детству. Он счел, что, написав «Королеву Улья», искупит свою вину. Затем, с моей помощью, он написал «Гегемона» и решил, что этого хватит с лихвой. Не хватило. Он продолжал искать тему, которая бы заняла все его воображение. Он почти достигал своей цели, обретал желаемое на неделю или на месяц, но никогда, никогда не занимала его я, потому что я бок о бок с ним прошла миллиарды миль, преодолела три тысячи лет. Свои статьи я писала не из особой любви к истории, а потому, что они помогали в его деле. Как когда-то мои труды помогли Питеру. Закончив статью, я на несколько часов, пока мы читали ее вслух и обсуждали, привлекала его внимание. Только с каждым разом меня все меньше удовлетворял результат, потому что его привлекало не мое общество, а та статья, которую я написала. Так продолжалось до тех пор, пока я не нашла мужчину, который отдал мне свое сердце, и не осталась с ним. А мой юный братец отправился в путь без меня и тоже нашел себе семью, которой отдал свое сердце. Мы зажили на разных планетах и друг без друга были счастливы как никогда в жизни.
— Тогда почему же ты снова прилетела к нему? — спросил Миро.
— Я прилетела не к нему. Я летела к вам. — Валентина улыбнулась. — Я прилетела на планету, которая находилась под угрозой уничтожения. Но я была рада снова увидеть Эндера, хотя знала, что мне он никогда не будет принадлежать.
— Только что ты изложила ход событий, руководствуясь собственной точкой зрения, — сказала Вэл. — Но тем не менее ты все равно занимала его мысли. Я же существую только потому, что в его сердце живешь ты.
— Детская фантазия, может быть. Но не я.
— Посмотри на меня! — воскликнула Вэл. — Такое ли тело ты носила, когда он в пять лет был забран из дома и послан в Боевую Школу? Эта ли девочка встречалась с ним у озера в Северной Каролине? Нет, ты интересовала его много позже, потому что твой образ, носимый в его сердце, воплотился в меня.
— Ты такая, какой я была, когда мы вместе работали над «Гегемоном», — печально согласилась Валентина.
— И ты тогда ощущала такую же усталость? — горько усмехнулась Вэл.
— Не знаю, как вы, но я точно устал, — заявил Миро.
— Неправда, — ответила Валентина. — Ты воплощение мужества. Ты все еще празднуешь обретение прекрасного нового тела. А моя двойняшка устала сердцем.
— Внимание Эндера всегда разделялось, — сказала Вэл. — Меня переполняют его воспоминания — или скорее те воспоминания, которыми, как он подсознательно счел, я должна обладать. Но, разумеется, эти воспоминания состоят только из того, что помнится Эндеру о Валентине, так что я помню только свою жизнь с Эндером. И всегда ему на ухо нашептывала Джейн, всегда он занимался людьми, о чьих смертях потом говорил, всегда вокруг него были студенты, всегда рядом с ним была Королева Улья и так далее. Но это были случайные связи. Как и всякий эпический странствующий рыцарь, он скитался с места на место, преобразуя других, но сам не меняясь. Но наконец он достиг этой планеты и полностью посвятил себя другим людям. Тебе и твоей семье, Миро. Новинье. В первый раз он позволил другим людям рвать на клочки его чувства, это было прекрасно и ужасно больно одновременно, но даже с этим он справился — он сильный человек, а силачи могут нести страшный вес. Однако сейчас все изменилось. Питеру и мне, нам нет жизни без него. Можно в переносном смысле сказать, что он един с Новиньей; но со мной и Питером он един в буквальном смысле этого слова. Он — это мы. И его айю не так велика, она не слишком сильна и обильна, ее внимания не хватает, чтобы следить одновременно за тремя жизнями, которые зависят от нее. Я поняла это, как только была… как это называется, создана? Слеплена?
— Рождена, — предложила Валентина.
— Ты стала сбывшейся мечтой, — произнес Миро, на этот раз вовсе не иронизируя.
— Эндер не может поддерживать нас троих. Себя самого, Питера и меня. Один из нас тихо угаснет. И по крайней мере один из нас погибнет. Это я. Я знала об этом с самого начала. Мне суждено было стать тем, кто погибнет.
Миро хотел переубедить ее. Но переубедить человека можно, только приводя примеры подобных историй, которые имели счастливый конец. Историй, подобных этой, еще не случалось.
— Вся беда в том, что частичка айю Эндера, которая живет во мне, твердо намерена жить и дальше. Я не хочу умирать. Вот почему я так уверена, что он еще заботится и помнит обо мне: я не хочу умирать.
— Так сходи к нему, — посоветовала Валентина. — Поговори с ним.
Юная Вэл горько хмыкнула и отвернулась.
— Ну, пап, пожалуйста, дай мне пожить еще чуть-чуть, — детским голосочком пропищала она. — Он не может контролировать свою айю, так что с того, если я приду к нему? Он будет только страдать от вины. Хотя почему он должен чувствовать себя виноватым? — Я прекращу существовать только потому, что мое собственное «я» не ценит меня. Он есть мое «я». Чувствуют ли боль ногти, когда их отрезают?
— Но ты сама молишь о его внимании, — напомнил Миро.
— Я надеялась, что поиск пригодных для обитания планет заинтересует его. Именно поэтому я так самозабвенно носилась по космосу, стараясь восторгаться приключениями. Но дело в том, что все это донельзя обыденно. Важно, но обыденно, Миро.
