Гайворонский Борисович - Незваные...
– Но тут всё то же самое, как будто…
– Нет, Мариш, не то же самое. Вдаль смотри…
Чем дальше Марина смотрела от той точки нового пространства, где она находилась, тем более размазанно выглядели очертания и комнаты, и всего, что находилось за её пределами. Однако «расширяя зрение», или «увеличивая угол обзора» и «масштаб пространства», удавалось обнаружить очень далёкие предметы. До них можно было дотянуться «новым видением», но можно было и телесно приблизиться. Когда она это делала, словно паря, тогда Серж удалялся, оставаясь досягаемым только для новых «глаз». Марина выключила привычный орган зрения, закрыв веки. Так стало легче ориентироваться. Зрительный анализатор больше не мешал осваивать открывшийся орган чувств.
– Давай назовём это полиспация! А, Серёж?
– Откуда термин? Услышала?
– Да, многопространственность, видение многих миров.
– Что интересно, и у меня в голове это же слово. Это на латыни. Спациум – пространство. А знаешь теперь, почему все термины от латинского нам с тобой идут? – Серж кружил рядом с Мариной, а та парила вокруг него, одновременно пытаясь делать шаги по беспрерывно скользящему куда-то пространству.
– Знаю. Инсектоиды разговаривали с людьми на латинском. Этот язык от них пришёл. Язык избранных. С давних пор он внедрился в большинство других языков и подсознательно понятен людям…
– Люди не помнят об этом…
– Да, только единицы знают.
– И те не в нашем мире.
– А что ты называешь нашим миром?
– Где я родилась. Где родился ты. Где покоятся в земле наши предки. Ой…
Серж внимательно посмотрел на Марину и задумался, сказав вслух:
– Вот именно – ой. Они не покоятся, они ой как не покоятся. Теперь ты это знаешь, Марина? И мама у меня есть… Живая…
18.
Серж не стал откладывать на потом возможность решить некую задачу, что мучила его всю жизнь, а последнее время всё больше. Марина кинулась за ним, когда он понёсся в прошлое и несколько «вбок», продолжая двигаться физически, – он шёл ровным, уверенным шагом по некой прямой, хотя мог оставаться на месте, сидеть, стоять или даже лежать, но тогда не было бы этого комфортного и привычного ощущения движения к цели.
…Вера Михайловна Полеха умирала на глазах у Сергея и Марины несколько раз, пока не нашёлся один из многих вариантов развития прошлого, когда роковой тромб не то что не оторвался, закупорив лёгочную артерию, но и вообще не образовался. И жив был отец, Владимир Степанович Полеха. Он не уехал тем летом 1966 года в командировку на Кавказ, по дороге куда должна была случиться авария. Она вообще не случилась! Хоть водитель был тот же, но на этот раз выспавшийся накануне поездки и более внимательный. А не уехал Владимир Степанович потому, что на заводе, где он работал, ему попала в глаз металлическая стружка от вытачиваемой на токарном станке детали и две недели он провёл в глазной клинике. Отец был рядом, а мать безмерно счастлива…
Родился мальчик. Даже одна из акушерок, принимавших роды, была прежняя – Жанна. И худой высокий доктор, заведующий отделением…
Сергей не хотел знать, что будет дальше. Но «боковым зрением» успел всё же заметить очень существенные детали будущего счастливой семьи. Парень по имени Сергей пошёл в школу. Мама немного располнела и была беременна вторым ребёнком. Квартирка у них была хоть и маленькая – двухкомнатная «хрущёвка», – но очень уютная. А запахи, которые она источала, казались, как ни странно, настолько родными и знакомыми, что Серж покрылся мурашками. Он словно когда-то уже прожил эту жизнь.
– Всё, уходим, я счастлив, Маришенька…, – Серж крепко обнял свою подругу, она плакала. Сам он сдержался, но глаза повлажнели. Улыбка блуждала по его лицу. Теперь он знал, что в каком-то из миров у него есть братишка или сестрёнка – это неважно. Важно, что глаза счастливой матери теперь запечатлятся в памяти навсегда. И как она улыбается, готовя утром вкусные бутерброды с маслом и колбасой к чаю, и поглядывает на сидящего за столом взъерошенного Серёжку. А тот, только что умывшись, ещё потирает сонные глаза и спрашивает капризно у мамы: «Ну когда мой братик родится, мам? Ты всё обещаешь и обещаешь…». Мать смеётся, гладит по голове сына и отвечает: «Будет тебе братик! Ешь, а то в школу опять опоздаешь!»…
В Замке было тихо. Нодар помалкивал, исчезнув с Анастасией в неизвестном направлении. Марина затеяла большую стирку. Серж вяло дорабатывал отдельные детали дальних кварталов города, всё больше понимая, что градостроительство в Крипте в последнее время превратилось не то чтобы в напрасный труд, а более походило на психотерапевтический тренинг. Марина снимала усталость и стрессы хлопотами по хозяйству и продуктовым шопингом. А Сергей ковырялся в горных породах, шлифуя до совершенства «жучьи уменья». Впрочем, таланты жуков и клопов давно ассимилировали и передались Марине практически в полной мере. Каким-то образом дуальный кваттор обеспечивал беспрепятственный обмен способностями, словно ложками во время трапезы. Любой мысленный порыв что-то сделать мгновенно находил отклик в симбиотическом сознании, сами собой обнаруживались наиболее подходящие «инструменты» и «реквизит». Оставалось отдать повелительную команду, и задуманное воплощалось.
Однако перечень возможностей не совпадал со списком позволительного. Последний был значительно короче. А что-то выглядело и вовсе запретным, нежелательным или по меньшей мере преждевременным. Противилась душа даже пытаться заглянуть в будущее, к примеру. Или нырнуть в чрево сигары – этого векторного комплекса. Под запретом казались и попытки отыскать вторую сигару, покоящуюся в недрах Антарктиды. Не хотелось напрашиваться в гости к Марии в её Абитувию – мир, «идущий своей дорогой», что на латыни звучит как «abi tuam viam», откуда и название – Абитувия. Не хватало решимости воплотиться в полной мере в прошлом, представ перед той же мамой Сержа живым пришельцем из будущего. Претило заглядывать в личные жизни как соплеменников, так и жителей других миров (а их было невероятное количество). И что-то отвращало от размышлений над истинным мироустройством вселенной…
Это всё без исключения теперь было по силам обоим криптерам. Но некое интуитивное высшее чувство удерживало их пока в пространстве Крипты и узких рамках незначительной доли новых сверхчувственных и гиперфизических возможностей.
Так длилось ровно 7 дней.
Нодар появлялся лишь изредка, чаще попросить денег, чем повидаться, и исчезал, устраивая свою жизнь с Анастасией. Они уехали, а точнее, перенеслись в Магнитогорск, где у оказавшейся довольно зажиточной Асии был приличный коттедж, оставшийся от покойного мужа, новенькая «Хонда» и достойный заработок. Кроме работы юристом в ЗАО «Уралкорд», она имела дополнительный доход в городской коллегии адвокатов, откуда порой перепадали очень денежные клиенты. В какой-то степени Нодар рисковал оказаться в роли альфонса, но он вместе с Анастасией вынашивал вполне определённые планы относительно полной финансовой независимости. Во всяком случае деньги, занимаемые у друзей, обещал с лихвой вернуть, над чем Карабасы только укоризненно смеялись.
За эти семь дней удалось побывать в гостях и у Татьяны Валерьевны, и у Александра Ивановича. Всё-таки настойчивые вопросы у родителей Марины появились, хотя до последнего момента суверенная личная жизнь детей не вызывала никаких подозрений. «На что вы живёте?» и «Где вы обитаете?» – главные тревожащие темы разговоров. Ну, конечно, новая единственная квартира молодожёнов была сдана в наём двум будущим однокурсницам Марины. И это не было секретом для родителей.
Сильно лукавить не пришлось. На ходу сочинённая легенда выглядела так. У Сергея якобы имеются неординарные сверхчувственные способности и уникальный врождённый дар. Они легли в основу его коммерческой деятельности. Он выполняет конфиденциальные задания для определённых структур и частных лиц, а также занимается разработкой методик, доступных для освоения другими людьми. Кое-чему успел обучить и Маришу, оказавшуюся на редкость талантливой. Но информация огласке не подлежит. Когда дочь показала маме, а потом и отцу, как выглядит левитация на практике – Марина поднялась в воздух на несколько сантиметров и покружила по комнате, – отвалившиеся челюсти вызвали волнение за состояние очевидцев чуда. Описание некоторых деталей недалекого прошлого обоих родителей, о которых никто, кроме них, знать не мог, вызвали оторопь. Мысленно заданный вопрос испытуемого получал незамедлительный ответ дочери вслух…
Но вопросов, разумеется, не убавилось, а значительно прибавилось. Особую заинтересованность проявил отец. Это и понятно, служба безопасности всегда найдёт, о чём спросить, ей ко всему есть свой интерес. После короткого мысленного совещания криптеры сочли возможным сделать Александру Ивановичу на определённых условиях следующее предложение. Озвучил его Серж.
– Мы можем попробовать помогать тебе, Александр, в твоей работе и каких-то жизненных ситуациях. И для Марины будет практика. А начнём с того, что попытаемся отвечать на особо важные вопросы, если ответы на них не будут использованы во вред другим людям. Исключением может явиться только человек, проявляющий агрессию в твой адрес. Конечно, по ходу дела автоматически выработается определённый этический кодекс, и ему надо будет строго следовать.
