Клиффорд Саймак - Звездное наследие: Фантастические романы
— Меня зовут Вечерняя Звезда, — проговорила она, — а ты мне своего имени не сказал.
— Я Дэвид Хант.
— Ну так, Дэвид Хант, расскажи мне о себе.
— Рассказывать особенно не о чем.
— Но у тебя есть свой народ и свой дом. Откуда ты?
— Дом. Да, пожалуй. Хотя мы кочевали с места на место. Мы все время убегали, и многие покидали нас.
— Убегали? От кого?
— От Темного Ходуна. Я вижу, ты о нем ничего не знаешь? Не слыхала про него?
Она покачала головой.
— Это призрак, — сказал он. — Вроде человека, но и не похож на него. С двумя ногами — возможно, только тем и похож. Его не видно днем, только ночью. Всегда на вершине холма, черный такой на фоне неба. Впервые его заметили в ту ночь, когда все исчезли, все, кроме нас, точнее, кроме нас и людей здесь и в прериях. Я первым из наших узнал, что есть и другие люди.
— Ты уверен, что Темный Ходун существует? Может, вы его вообразили себе? Мой народ в свое время напридумывал множество вещей, которых и в помине не было. Он кому-нибудь из ваших причинял вред?
Дэвид нахмурился, пытаясь припомнить.
— Нет, по крайней мере я об этом не слышал. Он никому не причиняет вреда. Но видеть его страшно. Мы все время настороже и, увидев его, переселяемся в другие места.
— Ты никогда не пытался его выследить?
— Нет, — сказал он.
— А я подумала, может, именно этого ты сейчас хочешь. Пытаешься его выследить и убить. Такой великий стрелок из лука, убиваешь медведей…
— Ты смеешься надо мной, — сказал он, но без тени гнева.
— Но ты так гордишься тем, что убил медведей, — ответила она. — Никто из наших не убивал столько.
— Сомневаюсь, чтобы Ходуна можно было убить стрелой. Может, его вообще нельзя убить.
— Может, вообще нет никакого Ходуна, — сказала девушка. — Тебе не приходило это в голову? Мы бы тоже его видели или слышали. Наши бывают далеко на западе, у самых гор, дошли бы слухи. А кстати, почему все эти годы ничего не было известно о твоем народе? Те, кто живет в этом доме, веками разыскивали других людей.
— Поначалу, как мне говорили, и наши тоже. Я только слышал об этом, в разговорах. Мне всего двадцать лет.
— Мы с тобой одного возраста, — сказала Вечерняя Звезда, — Мне девятнадцать.
— Среди нас мало молодых, — сказал Дэвид Хант. — Нас вообще немного, и мы так часто снимаемся с места…
— Странно, что вас мало. Если вы такие же, как мы, вы живете очень-очень долго и совсем не болеете. Мой народ вырос из маленького племени, нас теперь много тысяч. И тысячи потомков немногих людей, обитающих в этом доме, живут среди звезд. И вас должны быть тысячи, вы должны быть сильны и многочисленны…
— Нас могло быть много, — сказал он, — но мы уходим…
— Ты, по-моему, говорил…
— Не к звездам, а по воде. Какое-то безумие заставляет нас уплывать по воде, строить плоты и отправляться вслед за заходящим солнцем. Так было много лет. Я не знаю почему, мне этого никто не говорил.
— Может быть, убегая от Ходуна.
— Не думаю, — сказал он. — Вряд ли те, кто уплывает, знают, почему они это делают.
— Лемминги, — проговорила Вечерняя Звезда.
— Что такое лемминги?
— Маленькие животные. Грызуны. Я про них однажды читала.
— Какое отношение имеют к нам лемминги?
— Я не уверена, что имеют, — сказала она.
— Я убежал, — продолжал он, — Я и старый Джоуз. Мы оба боялись огромного пространства воды. Мы не хотели плыть. Если мы убежим, сказал Джоуз, безумие может не затронуть нас. Джоуз видел Ходуна дважды после того, как мы убежали, и мы опять ударились в бега.
— Джоуз видел Ходуна, а ты…
— Я никогда не видел.
— Как ты думаешь, после того как вы с Джоузом ушли, остальные люди уплыли?
— Не знаю, — сказал он. — Джоуз умер. Он был очень-очень стар. Он помнил, как исчезли люди. Он уже тогда был стариком. Однажды пришел день, когда его жизнь иссякла. Думаю, он был доволен; не всегда хорошо слишком долго жить.
— Но ведь с ним был ты.
— Да, но нас разделяло слишком много лет. Мы хорошо ладили и много разговаривали, но ему не хватало людей, таких, как он. Он играл на скрипке, я слушал, а койоты сидели на холмах и пели вместе со скрипкой. Ты когда-нибудь слышала, как поет койот?
— Я слышала, как они лают и воют, — ответила она. — Но не слышала, чтобы они пели.
— Когда старый Джоуз играл, они пели каждый вечер. Он играл только вечерами. Множество койотов, думаю, нарочно приходили слушать и петь вместе с ним. Иногда приходила целая дюжина, рассаживались на вершинах холмов и пели. Джоуз говорил, что пальцы его уже не такие ловкие и рука, водившая смычок, отяжелела. Я чувствовал, что к нему подбирается смерть, что вместе с волками она стоит на вершине холма и слушает его скрипку. Когда Джоуз умер, я выкопал глубокую яму и похоронил его, а скрипку положил рядом. Мне она была не нужна, а ему бы это понравилось. Потом несколько дней я таскал камни и заваливал могилу, чтобы волки не смогли до него добраться. И все это время я не чувствовал себя одиноким — мне казалось, я все еще с Джоузом. Но я закончил и остался один.
— Ты мог бы отыскать свой народ.
— Я думал об этом, — сказал он, — Но я понятия не имел, где они, и по-прежнему боялся безумия, которое гонит их по океану. У меня было чувство, что, пока я один, безумие не настигнет меня. Это… как это называется?., массовое безумие. И что-то говорило мне, чтобы я шел туда, где восходит солнце. Я много раз думал о том, что же заставляет меня идти. Казалось, нет никакой причины. Но я словно бы что-то искал, хотя и не знал, что именно. Я встретил в прериях твой народ и хотел остаться с ним. Мне бы позволили остаться. Но я не смог. Во мне по-прежнему звучал зов восходящего солнца, и мне пришлось уйти. Ваши люди рассказали мне об этом огромном каменном доме, и я подумал, не его ли я ищу. Я встречал много домов из камня, но боялся их. Мой народ никогда не жил в домах. Мы их боялись. Ночью из них доносились всякие звуки, они были пусты, и, думали мы, может, в них водятся привидения или призраки исчезнувших людей.
— Теперь ты здесь, — проговорила девушка, — и надеюсь, пока останешься. На востоке ты ничего не найдешь, один лес. Там живут наши, но в основном там только лес. А этот дом не похож на дома, которые ты видел. Он не пустой, в нем живут. В нем есть ощущение людей.
— Роботы позволят мне жить у них, — сказал он, — Это добрый народ.
— Но они не люди, — возразила она. — Ты захочешь быть вместе с людьми. Дядя Джейсон и тетя Марта, не сомневаюсь, будут рады тебе. Или, если захочешь, для тебя всегда найдется место в нашем лагере.
— Дядя Джейсон и тетя Марта живут в этом доме?
