Борис Иванов - Диаспора
— Прозит! — чуть иронически провозгласил Смит.
— Прозит! — ответствовал Петро и опрокинул шартрез в не узкий проем рта. После чего понял, что пора переходить к делу.
— Дуже гадко, однако... — прокомментировал он результат дегустации. — Но ты пей, пей, Харви... Бог весть когда еще придется...
Подозрений в отношении Смита он не питал. Но работа есть работа. Действуя по выбранному им «крутому» варианту, Петро был обязан напугать подследственного до поноса. На худой конец — удивить до той же степени. Глядишь, что и обнаружится. Хотя бы косвенно. А коли нет — так нет. Удастся ли потом свести дело к шутке или Харви останется на всю жизнь обижен на своего коллегу — дело в конце концов житейское. Должен понять, если не дурак.
— О чем это ты? — Смит воззрился на Криницу с удивлением, но без малейших признаков паники.
— Об этом! — Петро швырнул на стол нечто пушистое, оправленное в темный металл.
Лапку «подземного духа» с планеты Джей.
— Федеральный следователь просил вернуть тебе это. С соответствующей благодарностью...
Идея этого несложного психологического трюка пришла к нему спонтанно при виде пыльных рядов сувенирных лавок, уныло сгрудившихся на перекрестке людных когда-то Цезарь-штрассе и проспекта Демократии. Он с необыкновенной ясностью вспомнил, что целые связки тех самых «приносящих счастье» лапок, про одну из которых ему прожужжал уши на инструктаже перед отправкой на задание подполковник Дель Рей, он видел в один из давних своих наездов в столицу Самостоятельной Цивилизации именно здесь.
Воспоминания не подвели его: дурацкий оберег — в полудюжине экземпляров — украшал витрину казавшейся заброшенной лавки. Посвистев немного, ему удалось вызвать к жизни и ее хозяина — сморщенного, как сушеный гриб, африканца, который запросил было за товар втридорога, но быстро сбавил цену и даже прошелся по товару метелочкой, подняв в воздух уйму пыли. Конечно, в другой раз Криница и даром бы не взял эту подделку под инопланетный оберег, но в этот раз игра, как ему показалось, стоила свеч.
И он не ошибся.
Лицо Смита изменилось.
Неуловимо — но изменилось.
— Не понял, — сказал он, равнодушно поднося фальшивый оберег к глазам.
И снова выдал себя еле заметным движением мышц щек. Оберег был не тот. На лицо Харви легла тень облегчения.
Тени о многом говорят. Иногда они говорят больше, чем самые веские улики. Тени чувств, эхо эмоций...
«Неужели все-таки...» — подумал Петро. И понял, что тоже выдал себя.
— Не понял, — повторил Харви, неловко кладя оберег на край стойки.
Тот соскользнул на пол.
— Ты нервничаешь, — усмехнулся Петро, машинально наклоняясь, чтобы подхватить вещицу в воздухе.
Это была еще одна его ошибка.
Дальнейшие события уложились в десяток секунд.
Графин шартреза раскололся о макушку Криницы. И хоть крепка была макушка, не зря пропал сосуд — перед глазами Петро провернулись огненные жернова, и он выбыл из игры на ближайшие полчаса.
В руке Смита сверкнул микроинъектор.
От двери прозвучало громовое: «Фас, Бастинда!!!»
Публика, сказав «Bay!!!», шарахнулась по сторонам.
Бармен с изменившимся лицом потянул из-за пояса «смит-и-вессон». Но вытянуть не успел: Харви Смит, узрев несущуюся на него со скоростью курьерского поезда псину-киллера, не теряя времени перемахнул через стойку, смахнув бармена на пол, и так — в полете — и был ухвачен собачьими клыками за мягкие части своего тела. Впрочем, не слишком удачно: оставив в этих клыках часть своей благоприобретенной у старины Уолли амуниции, он невероятным телодвижением вырвался и, сиганув через стойку в обратном направлении, ринулся к выходу.
Препятствовать ему никто не стал. Каждый был занят своим делом: Бастинда разбиралась с оказавшимся под ней барменом, Петро с залитой кровью физиономией, блаженно улыбаясь, созерцал что-то одному ему известное, любопытные лезли к месту действия, мешая пробиться туда же полудюжине охранников, благоразумные в беспорядке отступали. Обломки отлетевшего в зал и так и не успевшего сделать свое дело микроинъектора хрустели у них под ногами.
— К ноге, Бастинда! — приказал Тино, и псина, продолжая злобно рычать, подчинилась ему, прекратив тем самым начинавшуюся панику.
На улице взревел движок «Скайберда», и звук его исчез вдали.
Тино присел над Криницей, пытаясь определить тяжесть травмы.
— Ваша с-собака на людей б-бросается! — пожаловался бармен, появляясь из-за стойки и выплевывая застрявшую в зубах шерсть.
— Да... — убедительно глядя ему в глаза, согласился Тино.
Бармен как-то сразу притих. Тино мог быть убедительным, даже без «смит-и-вессона».
— Да ты и сам в долгу не остался, Али! — с иронией заметил бармену один из охранников.
— Это — за выпивку и битую посуду, — Тино достал бумажник. — Других претензий нет?
— Это ваш приятель? — спросил второй охранник, не столь склонный к иронии, как его коллега, кивая на распростертого на полу Петро.
— Да, мой, — сказал Тино. — Все видели, что не он начал драку. Он — пострадавший. Обойдемся без полиции?
Он добавил пару бумажек к той пачке купюр, что уже выложил на стойку.
— Ладно, — согласился подоспевший метрдотель, сгребая деньги со стойки и окидывая собравшихся строгим взглядом. — Ваш приятель перебрал, упал и расшибся. Ваша собака не пугала бармена. Наш бармен не кусал вашу собаку... Все извинились друг перед другом. Все так?
— Так, — согласился Тино.
Он поднял с пола и сунул бармену в желетный карман лапку «подземного духа».
— Оставь эту штучку себе на память. По-моему, джентльмены не поладили из-за нее.
Он стал осторожно поднимать Петро, перекинув его плетью повисшую руку себе через плечо.
— Если это ваш приятель, то заберите его скорее отсюда, — одобрил его действия хмурый охранник. — Надеюсь, он не будет поднимать шума, когда оклемается. У вас в машине есть аптечка? Хотя я сейчас дам вам нашу... Ему надо срочно остановить кровь — он уделает нам весь пол, пока вы его донесете...
— Господи, Бастинда! — между столпившимися над Криницей ротозеями протиснулась субтильная, но энергичная фигурка Алены.
Она склонилась над зверюгой, стараясь заглянуть ей в глаза.
— Васенька моя... Тебе не сделали больно?
Сидевшая с опущенной головой Бастинда искоса глянула на хозяйку и обиженно зарычала.
Дичь ушла от нее.
* * *Дурная Трава сидела рядом с Кириллом и в то же время была бесконечно далеко от него. Сейчас без боевой раскраски и без одежды вообще, она, как ни странно, смахивала на эльфа. Немного дистрофичного, стриженного кровельными ножницами эльфа. Лесного духа отрешенности. Эльфа со шрамом под левой лопаткой. Курящего сигарету за сигаретой эльфа.
