Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Спасти чужого
– Одно.
– А поручений – четыре. Как же так?
– Н-не знаю... Даже не задумалась тогда... У меня от всего этого уже крыша ехала...
– Ясно... – пробормотал я, переворачивая лист в поисках продолжения. Продолжения не было. – Больше они вам ничего не поручали?
– Почему?
Я молча показал ей распечатку.
– Поручали. Только уже через Стаса.
– Вы имеете в виду его звонки после пропажи тела из морга?
– Да.
* * *Ну вот уже кое-что помаленьку забрезжило в непроглядном, на первый взгляд, вранье. Нет, я даже не про Аську. Она-то как раз если и врёт, то прежде всего самой себе.
«Сама соврёт, сама себе поверит...»
И раньше было понятно, что лица, морочившие голову Анне Владимировне, должны были знать оба её электронных адреса (рабочий и домашний), а также номер мобилки. Теперь, когда выясняется, что посмертные звонки супруга являлись частью странного шантажа, одно из загадочных лиц можно считать вычисленным.
Стас. Всё-таки этот поганец Стас.
Исполнение первого желания (Хачу многа МАРОЖЕНАГО!!!) даже и совпадением не назовёшь. Это не совпадение, это неизбежность. С желаниями, поступившими с домашнего адреса Чебурахиной, всё обстоит несколько сложнее.
Допустим, у Станислава Андреевича есть сообщник. Хакер, взломавший компьютер Анны Владимировны. Выставленный за порог блудный муж является к подельнику и знакомится с содержанием обоих желаний супруги. С Хоббитанией ему приходится повозиться, а вот «Пусть он больше никогда не приходит...» – это мы мигом. Это сию секунду.
И следует пресловутый звонок: «Ты! Это всё ты натворила, сука...» Ну и скрежет, естественно. А на перекрёсток подбрасывается мёртвый бомж с объеденной физиономией.
Затем подельник хакер видит на экране желание Бу. «Хочу, чтобы папа вернулся».
И папа возвращается.
Или даже не так. В принципе, хакер – лишняя сущность. В принципе, всё это мог проделать и сам Стас. В конце концов, о том, что желание принято, способна ответить и программа...
– Анна Владимировна, – спросил я. – А у Стаса ещё какая-нибудь специальность была, кроме журналистики? Ну, может быть, учился где, да не доучился...
– Бобруйское высшее командное училище радиоэлектроники, – машинально, вся в собственных мыслях, ответила она.
Да-да-да... Татуировка на левом плече. «БВКУРЭ-94». Одна из особых примет.
И всё бы ничего, только что-то слишком уж суперменистый у меня в таком случае выходит Станислав. Непристойно суперменистый. Фантастически суперменистый. Даже если то, что я сейчас предположил в порядке бреда, и впрямь окажется правдой – кто ей такой поверит?
* * *– Связь они с вами держали только через него?
– Нет. Ещё приходили эсэмэски... на мобильник...
– Какого содержания?
Дёрнула плечиком.
– Как обычно, – хмуро сказала она. – «Вы успешно выполнили наше поручение...»
– Это с поездкой на Чёрную речку?
– Да.
– А с бандеролью?
– Я не успела, – виновато сказала она. – Сделала всё, а во время не уложилась. Обещали строго наказать...
– Обещали – в эсэмэске?
– Да.
– Кстати, а как это вы пытались «отмазаться перед ментами»?
– Отмазаться перед ментами?
– Вот распечатки ваших разговоров со Стасом. Он говорит: «Пытаешься отмазаться перед ментами? Поздно пить боржоми».
– После первого его звонка... – Побледнела, сглотнула. – Мне посоветовали обратиться в прокуратуру...
– Кто, если не секрет?
– Костик... Константин Кременчук.
– Ваш нынешний муж?
– Да. И я позвонила этому... Порфирьеву.
Вот мы и подбираемся потихонечку к тому, что нас действительно интересует. Кстати, как-то она странно произнесла фамилию покойного Петра Сергеевича. Вроде бы даже с лёгким содроганием. Да и лишнее словечко «этому» тоже прозвучало несколько настораживающе...
– Он правда утонул в марте? – тихо спросила она.
– Кто?
– Порфирьев...
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Давненько меня так не озадачивали.
– Он пошёл на подлёдный лов, – шёпотом произнесла Аська, не сводя с меня широко раскрытых глаз. – И провалился в полынью. Десять человек видели...
– Кто вам это сказал? – Я настолько ошалел, что тоже перешёл на шёпот.
– Костик...
Я наконец опомнился.
– Гос-споди... Асенька! Ну нельзя же так пугать... Да перепутал всё ваш Костик! Действительно, был у Петра Сергеевича однофамилец в прокуратуре. Да, утонул. В марте.
– Правда? – беспомощно спросила она, ещё не смея верить.
(Да неправда, конечно! Не было никогда у Порфирьева никаких коллег-однофамильцев. Всё это я придумал на ходу. Но баба-то на грани обморока! Надо же мне было как-то вывести её из такого состояния.)
Минут пять я хлопотал вокруг Анны Владимировны, отпаивал её холодной минералкой, ободрял, вышучивал, а она утирала слёзы, потом опять всхлипывала. И с такой страшилкой в душе она прожила целый месяц?
Морду, что ли, этому Костику набить?
Вскоре мы с Анной Владимировной пришли в себя настолько, что смогли продолжить беседу.
– Значит, вы позвонили Порфирьеву. То есть он оставил вам свой служебный номер?
– Да.
– Так. Что дальше?
– Он приехал... – всё ещё слегка подрагивающим голоском отвечала она. – И я ему рассказала всё...
– О квартирной краже?
– Не только. Вообще всё...
– Он как-то фиксировал ваши показания?
– Нет. Просто выслушал.
– Тогда у меня к вам огромная просьба, Анна Владимировна. Не могли бы вы и мне рассказать всё? В смысле: всё, что рассказывали ему...
* * *Итак, после телефонного разговора со Стасом (четыре тридцать утра) ополоумевшая от страха Аська послушно выполняет все требования внезапно воскресшего мужа: ровно через полчаса выходит из дому, ловит допотопную «Волгу», едет на Чёрную речку и, заплатив водителю, просит подождать его двадцать минут. Сама возвращается домой. Падает без сил. Утром звонит Костику.
– Почему именно ему?
– Ну как... Верный друг. Надёжный человек.
– Где работает?
– Спасатель.
Ну естественно! Ожил покойник – звони в МЧС.
Однако – следует отдать Костику должное – поначалу советы его звучали весьма разумно: сменить дверные замки и сообщить в прокуратуру о первом звонке Стаса (второй последует вечером).
Сообщила.
И как же ведёт себя следователь прокуратуры Порфирьев?
А никак. Приезжает к Чебурахиной на дом, удивляется, разводит руками, задаёт риторические вопросы. «Почему вы раньше всё не рассказали?» А что ей было раньше рассказывать?
Даже когда оказывается, что именно на той самой развалюхе, которую Аська поймала, добираясь до Чёрной речки, и было совершено чуть позже похищение модного гламурного певца, Пётр Сергеевич не слишком беспокоится. Звонит майору Солдатенкову, просит приехать. Тот заверяет, что расспросит свидетельницу Чебурахину попозже, а сейчас некогда. (Сам Солдатенков такого разговора не припомнит вообще.)
