Айзек Азимов - Ночь, которая умирает (сборник)
Он уже начал думать, что воображение сыграло с ним злую шутку. Миллиарды и миллиарды людей рассеяны по десяткам колоний времени… Отыскать ее среди них невозможно. Ни здесь, ни в ином месте.
Как он и предполагал, представители закона не замедлили появиться. Пока полицейские разгоняли толпу, начальник патруля проверил документы Рега, который без улыбки взирал на всю эту комедию. Полицейский кивнул и мрачно прокомментировал:
— Этого следовало ожидать… Выходить на улицу без эскорта в вашем положении — чистое безумие! Поверьте, они готовы на все, только бы дискредитировать власти Северамы 10 в глазах Всевременья.
— Кто? Индейцы? — спросил Peг, пораженный наглостью полицейского.
Тот нахмурился.
— А кто же еще?
— Кто же? — тихо переспросил Peг. Он бросил взгляд на распростертое на тротуаре тело. Этот ведь белый, не индеец. Но кому нужна такая инсценировка? Чтобы подтвердить свои догадки, следовало допросить типа, лежавшего у его ног. Но он упустил эту возможность. К тому же вряд ли человек знал своих нанимателей в лицо.
Он забрал свои документы и пошел прочь.
— Советую побыстрее найти укрытие. В следующий раз они не промахнутся! — крикнул ему вдогонку полицейский.
Peг не ответил. Он чувствовал невероятную усталость.
Мертвенно-бледный, О'Брайен рухнул в кресло.
— Опять неудача, — пробормотал он.
— Мы допустили ошибку, недооценив его, — сказал человек, сидевший по другую сторону стола. — Но худшее не в этом. Время играет против нас, О'Брайен! Краснокожие договорились с ним за нашей спиной, это ясно…
Он наставил указательный палец на своего собеседника:
— Теперь в игру вступаете вы! Индейцы не осмелятся выступить против законных властей Северамы 10.
— Я? — Начальник службы безопасности посмотрел в глаза визитера. — Вы хотите сказать…
— Вы должны ликвидировать его. А когда проблема будет решена, мы сочиним убедительную версию для Всевременья.
— Подождите! — воскликнул О'Брайен. — Мы же можем обвинить его в сообщничестве с мятежниками и потребовать его немедленного отзыва…
— Чтобы он поделился нашими маленькими тайнами с властями метрополии? Вы свалились с луны, мой милый, мы не можем так рисковать. Мы ведь не знаем, что ему удалось разнюхать с момента прибытия. А вдруг он уже в подробностях знает, как мы собираемся решить индейскую проблему.
О'Брайен уныло повесил голову:
— Что он делает сейчас?
— Отдыхает. Денек был для него нелегким… Он закрылся в комнате, которую вы предоставили ему в здании для офицеров ударного корпуса.
— Ударного корпуса? — Начальник службы безопасности безрадостно усмехнулся. — Тогда вопрос решен.
Он протянул руку к кнопке.
— Четырех-пяти человек хватит. Можете считать Рега Хайленда покойником.
Его собеседник перегнулся через стол и схватил О'Брайена за рукав.
— А вдруг это ловушка? Может, Хайленд только и ждет этого! Нет, следует поступить иначе. Ваша мысль обвинить его в сообщничестве с мятежниками не так уж плоха. Вот, что вы сделаете…
Когда за ним пришли. Peг не оказал никакого сопротивления. Он с безразличием дал себя обыскать, однако отметил удивление полицейских — те явно ожидали найти целый арсенал оружия.
Ему связали руки, провели чередой похожих коридоров, вывели во двор. В конце концов он очутился в кабинете начальника службы безопасности. Сидящий за столом О'Брайен не предложил ему стула. И Peг остался стоять. Полицейские удалились. Молодой человек приблизился к столу и оперся о него ладонями, не обращая внимания на боль от врезавшихся веревок.
— Жду ваших объяснений! — ледяным тоном произнес он.
— Ну что вы, господин Хайленд, не будьте ребенком, — раздался голос позади. — Вы хотите объяснений? Но ведь вы и так знаете более чем достаточно!
Peг резко повернулся и окинул с ног до головы человека, которого сразу не заметил.
— Кто вы такой?
Тот небрежно махнул рукой.
— Мое имя вам ничего не скажет. У меня нет никаких официальных постов в администрации Северамы 10… — Он помолчал, по-видимому ожидая повторного вопроса, но Peг не доставил ему этого удовольствия. — Я представляю жителей колонии, по крайней мере тех, кому опротивели краснокожие, и можете мне поверить, таких большинство. Они считают, что у администрации не хватает духу выступить против индейцев… Наша организация берется урегулировать сию щепетильную проблему. Раз и навсегда.
— Геноцид, — заключил Peг. — Значит, именно это.
Его собеседник скривился:
— Слишком напыщенное слово для такого пустяка. К тому же они сами напрашиваются! Держались бы потише…
— Почему вы мне говорите все это? — оборвал его агент. — Собираетесь убить? Советую поостеречься: метрополия проведет расследование и…
— Кто собирается вас убивать? Предпочитаю думать, что вы в согласии с логикой поймете…
— Об этом не может быть и речи! — перебил Peг. — Геноцид?!
— Кто знает?
В этот момент вошли вызванные О'Брайеном полицейские и увели Рега, не дав ему возможности возразить.
— С этим мальчишкой не договоришься! — вздохнул начальник службы безопасности, когда агент исчез за дверью.
— Да, — его собеседник уселся на край стола. — Но вопрос не в этом. Сговорчив он или нет, не имеет значения. Его следует устранить. Вы помните, что надо делать?
— Организовать побег, — кивнул О'Брайен. — Предоставим ему возможность смыться от нас и пристрелим. Такая попытка к бегству будет расценена Всевременьем как доказательство его предательства.
— Хорошо. Помогите ему сбежать. Но не облегчайте задачу. А то, глядишь, он и на самом деле смоется!
Последние слова рассмешили О'Брайена.
Посадить человека довольно просто, а заставить его сбежать, не предоставляя истинной свободы…
Регу не хотелось бежать. По-правде говоря, ему ничего не хотелось. В голове бродили какие-то разрозненные мысли — невозможность связать их обрекала на бездействие.
Прежде всего — Консуэла. Перед его глазами то и дело мелькал образ женщины, исчезнувший в толпе. Ее лицо безусловно напоминало то, что хранила память, но было ли оно тем же? Peг то отчаянно верил в это, то убеждал себя, что все только привиделось. Стоит ли пытаться найти ее? Ведь прежде чем скрыться из Всевременья, она ушла от него? К тому же обладательница этого лица и тут предпочла исчезнуть. Если это была Консуэла, ее новое бегство доказывало, что она окончательно порвала со всем, что их некогда связывало.
Peг никогда не был уверен в Консуэле. Она была для него мечтой. Или кошмаром.
Все, во что верил Peг, рухнуло. Могущество Всевременья, лояльность колониальных властей, справедливость колонизации времени — все, вплоть до доли миротворца, которую ему надлежало играть…
