Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
– Временный дефицит наличности, – пояснил отец.
– И сколько раз еще вам придется спасать меня от меня самого, пока будет продолжаться эта пьеса?
– Я думаю… раз шесть, – ответил отец.
– Нет, восемь, – добавила мать.
– Кто бы мог подумать, что вы так остроумны?
– Ага.
В дверь постучали.
– Коридорный! – крикнул голос за дверью.
Отец двумя шагами оказался у двери.
– Три томатных сока? – спросил он.
– Да нет, ланч. Сэндвичи. Мороженое.
Отец отступил на два шага и открыл дверь, насколько позволяла цепочка. Никто не стал стрелять в щель, и человек за дверью засмеялся:
– Все забывают открывать эти штуки!
Отец открыл дверь и вышел убедиться, что никого, кроме коридорного, за ней нет.
Когда официант входил, Питер обернулся, отходя с дороги, и увидел, как мать прячет пистолет в сумочку.
– С каких пор ты ходишь с оружием? – спросил Питер.
– С тех самых, как твой начальник компьютерной безопасности оказался добрым приятелем Ахилла.
– Феррейра?
– Он сообщил прессе, что установил программы наблюдения, чтобы найти растратчика средств, и был ошеломлен, когда узнал, что это ты.
– А! – сказал Питер. – Они же наверняка устроили пресс-конференцию в противовес моей.
– Но почти все каналы дали твою в прямом эфире, а из его – только выдержки. А за ними повторили твое заявление, что ты обнародовал финансовую отчетность Гегемонии.
– Спорить могу, что сервер накрылся.
– Нет, все каналы новостей его первым делом клонировали.
Отец подписал чек, и официант вышел. Дверь снова заперли.
– Давайте поедим, – предложил отец. – Насколько я помню, в этом заведении всегда были отличные завтраки.
– Хорошо в родном доме, – сказала мать. – Ну, пусть не в доме, но в родном городе.
Питер откусил кусок и остался доволен.
Родители заказали точно такой сэндвич, какой заказал бы он, – настолько они его хорошо знали. Действительно, главным в их жизни были их дети. Он бы не мог заказать сэндвичи для них.
Три прибора были на тележке, которую вкатил официант.
А должно было быть пять.
– Простите меня, – сказал Питер.
– За что?
– За то, что я единственный оставшийся у вас на Земле ребенок.
– Могло быть хуже, – ответил отец. – Могло ни одного не остаться.
Мать наклонилась и погладила его по руке.
13. Халиф
Кому: Locke% [email protected]
От: Graff% [email protected]
Тема: Лучшая часть доблести
Я знаю, что Вы будете недовольны моим обращением к Вам. Но учитывая, что Вы более не находитесь в безопасном положении, а наш общий противник снова вышел на мировую арену, я предлагаю убежище Вам и Вашим родителям. Я не имею в виду Ваше участие в программе колонизации. Напротив – я считаю Вас единственной надеждой организовать нашему противнику оппозицию во всем мире. Вот почему Ваша физическая защита является для нас важнейшим делом.
По этой причине я распорядился пригласить Вас в некую резиденцию вне планеты на несколько дней, недель или месяцев. В этой резиденции есть полный набор средств связи с сетями, и в случае Вашей просьбы Вас могут вернуть на Землю в течение сорока восьми часов. Никто даже не будет знать, что Вас на Земле нет, но Вы окажетесь вне досягаемости любых попыток убийства или похищения Вас или Ваших родителей.
Прошу Вас отнестись к этому предложению серьезно. Теперь, когда мы знаем, что наш противник не прервал связей со своим прежним хозяином, некоторые разведданные, полученные ранее, воспринимаются совсем в другом свете. Наиболее вероятное их толкование говорит, что покушение на Вашу жизнь неизбежно.
Для Вас было бы весьма полезно сейчас временно исчезнуть с Земли. Считайте это подобием тайного путешествия Линкольна через Балтимор для принятия поста президента. Или, если Вам по душе менее возвышенный пример, прибытия Ленина в Россию в запломбированном вагоне.
Петра думала, что ее везут в Дамаск, поскольку Амбул сумел установить контакт с Алаем, но ни один из них ее в аэропорту не встретил. Никто не ждал ее и у выхода из зоны контроля. Хотя ей бы и не хотелось, чтобы кто-то держал в руках плакат с надписью «Петра Арканян» – с тем же успехом можно было бы послать Ахиллу письмо с указанием, где ее искать.
В полете ее подташнивало, но она знала, что беременность здесь ни при чем – так быстро она бы не сказалась. Еще несколько часов должно пройти, пока гормоны начнут поступать в кровь. Нет, это просто страх от осознания: если люди Алая смогли ее найти, то могут и люди Ахилла.
Откуда Боб знал, какое такси для нее нужно выбрать? Какое-то предрасположение к индонезийцам? Или он увидел что-то, чего не увидела она? Или выбрал третью машину, не поверив правилу «первая в очереди»?
А сам он в какое сел такси и куда поехал?
Кто-то налетел на нее сзади. Прилив адреналина и мысль: вот оно! Меня убили, подкравшись сзади, потому что я была такой дурой, что даже не оглянулась!
Но тут же она поняла, что это никакой не убийца – просто пассажир с ее же рейса, спешащий прочь из аэропорта, а она застряла на дороге, поглощенная своими мыслями.
Надо ехать в какую-нибудь гостиницу, подумала Петра. Но не в такую, куда всегда ездят европейцы. Постой, а если поехать в гостиницу, где у всех, кроме меня, будет арабский вид, я же буду выделяться. Слишком заметно. Боб бы поиздевался, что я не выработала полезных навыков выживания. Хотя я бы все-таки дважды подумала перед тем, как остановиться в арабской гостинице.
Из багажа у Петры была только сумка через плечо, и на таможне пришлось выслушать несколько вопросов:
– Это весь ваш багаж?
– Да.
– Как долго вы собираетесь здесь пробыть?
– Пару недель, я думаю.
– Две недели и так мало одежды?
– Я думаю прикупить на месте.
Всегда подозрительно въезжать в страну с малым багажом, но, как говорил Боб, лучше несколько лишних вопросов на таможне и паспортном контроле, чем несколько лишних минут в багажном отделении, где у противника слишком много шансов тебя засечь.
Единственное, что, по мнению Боба, было хуже, – это заходить в первый туалет в терминале аэропорта.
– Все знают, что женщинам непрерывно нужно писать, – говорил Боб.
– На самом деле не так, а было бы так, мало кто из мужчин это заметил бы, – возражала Петра.
Но учитывая, что Боб, кажется, никогда не испытывал нужды писать, она предположила, что ее нормальные человеческие потребности кажутся ему чрезмерными.
Но сейчас она была отлично обучена. Даже не глянула на первый туалет, мимо которого прошла, и на второй тоже. Лучше всего будет зайти в туалет уже в гостинице.
«Когда же ты прилетишь, Боб? Тебя посадили на следующий рейс? Как мы найдем друг друга в этом городе?»
Но она знала, что он бы вышел из себя, если бы она околачивалась в аэропорту, надеясь встретить его рейс. Во-первых, она понятия не имела, откуда он будет лететь – Боб вполне мог выбрать самый причудливый маршрут, и потому его можно было ожидать из Каира, Москвы, Алжира, Рима или Иерусалима. Нет, лучше в гостиницу, записаться под псевдонимом, который Боб знает, и потом…
– Миссис Дельфики?
Она резко обернулась, услышав фамилию матери Боба, и тут поняла, что высокий седовласый джентльмен обращается к ней.
– Да. – Она засмеялась. – Я еще не привыкла, что ко мне обращаются по фамилии мужа.
– Простите, – извинился мужчина. – Вы предпочитаете вашу девичью фамилию?
– Ее я уже давно не использую. Кто вас послал меня встречать?
– Ваш хозяин, у которого вы в гостях.
– Я много где гостила за свою жизнь. Есть хозяева, которых мне не хотелось бы видеть вновь.
– Но таким людям в Дамаске жить не дозволено. – У человека в глазах играли искорки. Он наклонился поближе. – Некоторые имена лучше не произносить вслух.
– В частности, мое, – улыбнулась она.
– Здесь и сейчас, – сказал он, – вам ничего не грозит, хотя про других этого сказать нельзя.
– Мне ничего не грозит, потому что вы со мной?
– Вы в безопасности, потому что я и мой… как это на жаргоне вашей Боевой школы? – джиш – за вами присматриваем.
– Я никого не видела, чтобы за мной следил.
– Вы даже меня не видели, – напомнил он. – Это потому, что мы свое дело очень хорошо знаем.
– Вас я видела, я только не поняла, что вы как-то меня приметили.
– О чем я и говорил.
Она улыбнулась:
– Хорошо, я не буду называть имя нашего хозяина. Так как вы этого тоже не хотите делать, боюсь, что я никуда с вами не поеду.
