Теодор Старджон - Рассказы-2
— Наконец-то эта бодяга кончилась, — проворчал он.
— Ты отлично справился, сынок, — одобрительно сказал ему Белл. — С меня бутылка.
— А с этими нажравшимися свиньями что будем делать? — спросил Слимми, указывая на троих марсиан.
Те сидели рядышком у стены, и в их мутных глазах можно было прочесть бессильную ярость. Они были сейчас абсолютно беспомощны, хотя мозг каждого из них работал со скоростью мощной вычислительной машины, и они ясно видели, что обмануты.
Белл задумался и изрек:
— Посиди с ними, а я ненадолго отлучусь. Они в прострации и не смогут помешать тебе время от времени вливать им в пасти колу. У тебя остается пятьдесят галлонов. Не давай им протрезветь. Пригрози им, что утопишь их в коле, если они не станут пить.
Слимми и Белл вынесли безжизненные тела марсиан наружу и уложили их на песок возле корабля.
— Надо бы от них избавиться, — заметил Слимми.
— Я об этом думал. Только вспомни, пожалуйста: о сути артнейского процесса мы пока только догадываемся. Вдруг мы чего-то не учли? Тогда эти ребята могут нам опять понадобиться.
— Как скажешь, — разочарованно вздохнул Слимми. — Значит, придется мне тут о них заботиться. А когда ты вернешься, то возьмешь их на себя. Кстати, будь осторожен.
— Не беспокойся, малыш. Я вернусь часов через пятьдесят. Пока.
Белл хлопнул друга по спине и скрылся внутри корабля. Дверь бесшумно закрылась за ним, корабль поднялся в воздух, сделал прощальный круг и стал удаляться. Слимми провожал его тоскливым взглядом, пока он не превратился в едва различимую точку на горизонте. Тогда он обратился к неподвижным марсианам:
— Сейчас по бутылочке получите, дружочки. С этими словами он стал усердно вливать колу им в раскрытые рты.
* * *Когда космический корабль скрылся из поля зрения пьяных марсиан, Белл стал набирать высоту. Выйдя из поля тяготения планеты, он вошел в гиперпространство и понесся к Проциону и его темному спутнику со скоростью, во много раз превышающей скорость света. На протяжении всего полета он внимательно наблюдал за показаниями хронометров, переводя время от времени переключатель скоростей из одного положения в другое, и наконец вернулся в обычное пространство менее чем в двух тысячах миль от внутренней планеты. Хотя корабль отважных землян был надежно защищен от повреждений, пилот почувствовал, что борта начали нагреваться. Тогда он создал вокруг корабля локальное силовое поле, преобразующее тепловую энергию в свет. Убедившись, что свет, как и положено, возвращается к двойной звезде. Белью приступил к облету маленькой, но неимоверно горячей планеты. Острые глаза умных приборов проникали в глубины горных кратеров и кипящих минеральных морей. Белл одним глазом следил за показаниями телеоспектрографа, а другим — за стрелками многочисленных датчиков.
Вскоре выяснилось, что на планете имеются колоссальные запасы урана-236 и -237, изотопов столь редких, что дотоле никому во Вселенной не было известно об их существовании. Но не благодаря им белоснежные зубы Белла обнажились в радостной улыбке. Он обнаружил, что ничуть не менее велики здесь залежи как урана-235, так и урана-238.
Над участком поверхности, где было отмечено наличие обоих изотопов, корабль, окутанный светообразующим силовым полем, пошел на снижение, и тогда экран телескопа открыл Беллу то, ради чего космонавт и покинул Артну. Огромное поле сплошь было покрыто мхами, наполовину засыпанными мельчайшими спорами. Огромная разрешающая способность телескопа позволяла Беллу воочию наблюдать за тем, как эти мхи поглощают редкостные изотопы и усваивают их, одновременно выделяя из себя все примеси, в том числе и уран-235. Все жизненные процессы этих растений шли поразительно быстро. Когда мох истощал имеющиеся вокруг запасы урана, он разбрасывал споры и умирал. Горячий ветер разносил споры по планете, и уран притягивал их к полурасплавленной поверхности в местах своего залегания. Там немедленно вырастал новый мох, и все процессы повторялись вновь.
Корабль еще приблизился к поверхности планеты, и при помощи трубки из берилстали и насоса небольшой мощности Белл получил в свое распоряжение образчики спор. Простейшие эксперименты убедили его, что он отыскал сокровище. Было очевидно, что споры могли сохраняться жизнеспособными без всякого питания неопределенно долгое время. Прорастали они при любой температуре. Присутствие урана было единственным условием, необходимым для появления чудо-мха.
Придя к этим выводам, счастливый Белл Белью вошел в гиперпространство и полетел на Артну.
* * *Исследования внутренней планеты и опыты со спорами мха заняли несколько больше времени, чем Белл предполагал, так что он оказался над крышей артнейского уранового завода лишь через семьдесят часов после расставания со Слимми. С тревогой посмотрел он туда, где оставил товарища и его пьяных подопечных. Ничего, только голый песок.
Нахмурившись, Белл включил телескоп и стал вглядываться в поверхность планеты. Все признаки указывали на некоторую потасовку. Белл хорошо знал своего друга и мог предположить, что стычка была весьма серьезной, несмотря на то что любой марсианин втрое сильнее человека с Земли.
Совершив посадку, Белл поспешно выбрался наружу и побежал к месту стоянки марсианского корабля.
При его приближении входная дверь открылась, и показался Наш Парень. По нему было видно, что он страдает от изрядного похмелья.
— Что тебе нужно?
— Мне нужен Слимми. Что вы с ним сделали?
— Мы вернем тебе твоего спутника, если ты отдашь нам то, что привез.
— Вы убили его!
Наш Парень сделал шаг в сторону.
— Войди и убедись.
Белл решительно вошел в корабль. Слимми в самом деле оказался там, и у него был покорный вид, так как его крепко держали железные руки Гулливера и Лилипута.
— Привет, — сказал он.
— Слимми! Что случилось?
— Вспомни, что было с тобой в Цинциннати, у Берта.
Белл вспомнил. Вообще-то гордиться в той истории ему было нечем. Он попытался перепить на спор шестерых рабочих борных шахт. После того случая он уже не забудет, что в определенных дозах алкоголь из источника высоких жизненных радостей превращается в самое натуральное рвотное.
— А при чем здесь…
— Они меня надули. Часов восемь после твоего вылета они пытались сопротивляться, и я поил их насильно, а потом на них как будто напала жадность, и они стали пить беспрерывно. А потом им стало плохо. По-настоящему плохо. И они стали трезветь. Я усиленно поил их, а из них все выливалось, галлон за галлоном. Не знаю, как они вызывали рвоту, но факт остается фактом: у меня закончилась кола. Надо было их сразу убить.
