Николай Лукин - Судьба открытия
Покраснев, она смахнула внезапно побежавшую по щеке слезу.
— Господь с вами, Лида, голубчик! — воскликнул Зберовский. — Наоборот, я счастлив работать с такой помощницей, как вы!..
Они вошли в вестибюль института. Здесь их беседа прервалась. Григория Ивановича позвали в кабинет директора, а Лида заспешила вверх по лестнице.
Директор поднялся Григорию Ивановичу навстречу. Подал руку и странно медлил, посматривая со свойственной ему полуулыбкой — улыбались одни глаза. После паузы объявил:
— Позвал поздравить. Телеграмма. Вы утверждены заведовать кафедрой органической химии!
3Новых зданий не успели построить. Но молодому университету отдали все лучшее, что нашлось в городе. Университет занял и бывший губернаторский дом, и бывшее дворянское собрание, дома бывшего кадетского корпуса и института благородных девиц, и еще несколько других, составлявших два квартала в центре главной улицы. Это были отличные дома в стиле прошлого века — массивные, с колоннами у фасадов, с треугольными фронтонами сверху. К университетским зданиям примыкал старинный парк.
Особенно весной — да, впрочем, и во всякое время года — аллеи парка теперь заполняла студенческая молодежь. Тут готовили зачеты, разговаривали, спорили. Сидели кто поодиночке с книгой, кто в кругу приятелей. Смеялись, пели песни. Казалось, этот парк и создан для студентов. Уже ничто здесь не могло напомнить о прежних губернаторских прогулках.
А губернию переименовали в область.
Пора первых трудностей постепенно оставалась позади; жизнь университета вошла в свое русло. Сюда приехало немало талантливых ученых. Государство не пожалело средств на лаборатории, библиотеки. И новый областной университет в короткий срок хорошо поставил учебу студентов и уже начал проявлять себя дельными научными трудами.
Еще несколько лет назад Советское правительство объявило конкурс на лучший способ производства синтетического каучука. В результате конкурса первое место занял способ академика Лебедева. Чтобы проверить этот способ, был построен маленький опытный завод; способ оказался удобным. В СССР тотчас же возникла надобность строить уже большие такие заводы.
В тридцать первом году остро стоял вопрос о сырье: по способу Лебедева каучук должен делаться из спирта. Многим из советских химиков тогда пришлось задуматься, как обеспечить новую промышленность сырьем. Сама собой напрашивалась мысль о гидролизе клетчатки: полученные из дерева простые сахара можно сбраживать и перегонять в обычный спирт. Надо было срочно создать производство больших количеств спирта из опилок и других отходов древесины.
Профессора Зберовского считали видным знатоком гидролиза. Он автор широко известной книги, посвященной именно гидролизу клетчатки. И естественно, что для решения нынешней важной задачи — наряду с другими специалистами такого же порядка — был приглашен и Григорий Иванович.
Лаборатория профессора Зберовского выходила окнами в парк. Она размещалась в двух просторных залах и двух прилегающих к ним комнатах. Здесь работало до десятка научных сотрудников и лаборантов. Среди научных сотрудников была уже не очень молодая девушка, хороший химик, как-то по-особенному преданная делу, по имени Лидия Романовна.
Стремясь вовремя прийти на помощь народному хозяйству, в тридцать первом году вся лаборатория Зберовского полностью переключилась на совершенствование технологии гидролизного производства. Темы дальней перспективы были пока что отставлены.
Сам Григорий Иванович очень много сил отдает лаборатории, но успевает и читать лекции студентам. Сверх всего, ему часто приходится бывать в командировках. Не проходит месяца, чтобы его не вызвали на два-три дня в Москву.
В лаборатории идет напряженная работа. Поблескивает стекло приборов, клокочет кипящая жидкость, вздрагивают стрелки электрических индикаторов. Люди в белых халатах стоят у столов. За окнами, на фоне облачного неба, — голые ветви тополей. Видно, как медленно кружатся в воздухе, падая, снежные хлопья. Это уже последний снег, начался апрель. На широкой аллее, что ведет к главному корпусу университета, снежинки тают, едва прикоснутся к мокрому асфальту.
А в Москве в этот час асфальт совершенно сухой. Нежно пригревает солнце. Уличная сутолока, гудки автомобилей. Мимо тесных Ильинских ворот, вдоль Китайской стены, облепленной ларьками букинистов, в обе стороны спешат потоки пешеходов. Такой же озабоченный, как все, Григорий Иванович миновал ряд книжных лавок и спустился оттуда на площадь Ногина.
На площади — Высший Совет Народного Хозяйства. Григорий Иванович вошел в один из подъездов. У гардероба снял пальто. Стал в очередь к лифту.
Сегодня он хотел бы покончить с накопившимися у него мелкими делами. В Юридическом бюро ВСНХ регистрируется договор на выполнение научных работ, который он подписал по доверенности от своего университета.
В Юридическом бюро Зберовский кое с кем уже немного знаком. Выяснилось, что его договор еще не совсем готов и ему надо подождать. Он сел в кресло, положив портфель на колени. Наискосок от него сидела женщина-юрист — приблизительно ровесница Зберовского, худощавая дама лет сорока, быть может, или чуть постарше. Фамилии ее Зберовский не знает, а зовут ее Анной Николаевной.
Пока он ждал, между ними началась беседа. Точнее, говорила больше она, а Зберовский кивал головой.
Речь шла о синтетическом каучуке. По-видимому, Анне Николаевне доставляло удовольствие показывать, в какой мере она сведуща в науках. Улыбнется, нервно закурит папиросу и продолжает щеголять словами: полимер бутадиена, этилбензол, изопрен.
Григорий Иванович кивал, соглашаясь, и наконец едва заметно усмехнулся. С присущей ему деликатностью спросил:
— Вы химию где изучали?
— Нигде, признаюсь вам, — ответила она. — Но это у меня в крови. С детства наслышана. Вот разве учебник покойного отца от корки и до корки одолела…
— Отца?… А кто отец ваш?
— Мой папа был… — сказала Анна Николаевна, затянувшись дымом папиросы, и посмотрела на Зберовского, — как и вы… профессор химии. Благовещенский… В Казани. Вы не встречались с ним когда-нибудь?
На лице Григория Ивановича застыло выражение напряженного внимания.
Яропольск, туман, густой, как молоко, и телеграмма Зои. Поезд, стоявший у вокзала несколько минут. И Зоя тогда хотела устроить его — молодого учителя гимназии — на работу в Казань к профессору Благовещенскому…
Желтая стена вагона. Милая Зоина рука притронулась к его плечу. Аннушкой звали подругу. Значит, эта Анна Николаевна и есть та самая Аннушка Благовещенская!..
