Роберт Мак-Каммон - Жизнь мальчишки (Том 2)
- Увяз в чем? - переспросил отец. - Я не понимаю вас?
- Вам знаком термин "неофашизм"? - спросил отца мистер Стейнер.
- Если вы подразумеваете фашистов, то я знаю, о ком идет речь.
- Нет, неофашисты. Новые фашисты. Ли и его брат были членами американской неофашистском организации, штаб-квартиры которой располагались в Индиане, Иллинойсе и Мичигане. Символом этой организации была вот эта татуировка, которую вы видите на плече у Ли. Ли и Джефф иступили в первичную ячейку в одно и то же время, но Ли через год вышел из организации и переехал в Калифорнию.
- Прямиком и переехал.
Зажжена новая спичка, и прикурена новая "Лаки".
- Я решил убраться от этих сволочей как можно дальше, так далеко, как только это возможно. Видите ли, они убивали люден, которые не хотели верить в то, что Гитлер не гадит розами.
- Но ваш брат остался в их организации?
- Да, черт возьми. И лаже сумел выбиться в командиры одного из их поганых штурмовых отрядов или как там это у них называется. И это мои брат, с которым мы взяли не один приз на футбольном поле, отстаивая честь школы!
- Вы еще не объяснили мне, кто такой Гюнтер Дэхнайнедпрк? - спросил отец.
Мистер Стейнер переплел пальцы и положил их перед собой на стол.
- Весь наш разговор был прелюдией к тому, о чем вы спрашиваете, мистер Мэкинсон. На этом этапе, где остановил свой рассказал Ли, появился я. Разыскав зашифрованный дневник Джеффа, Ли отнес его в один из отделов факультета языковедения Университета Индианы, где попросил оказать ему помощь в расшифровке записей брата. Один из моих друзей преподавал на этом факультете немецкий язык. Как только он сумел расшифровать имя "Дэхнайнедирк", он немедленно выслал копию дневника мне в Носвестерн в Чикаго. Там я работаю с сентября прошлого года. Возможно, мне следовало сказать вам, что я являюсь ректором факультета языковедения. К тому же я профессор истории. А кроме того, и это может быть одно из основных моих занятий, я состою в организации, занимающейся расследованием военных преступлений нацизма. - Повторите, пожалуйста, еще раз, - попросил отец.
- Организация, занимающаяся расследованием военных преступлений нацизма, повторил мистер Стейнер. - Я помог выследить и арестовать трех человек, бывших нацистских военных преступников - и это только за последние семь лет. Мы нашли Биттича в Мадриде, Цвелшагена в Олбани, штат Нью-Йорк, и Гейста в Эллиптауне, штат Пенсильвания. Как только я увидел в письме моего друга имя "Дэхнайнедирк", я понял, что недалек тот день, когда я добавлю к своему списку четвертого негодяя.
- Так он военный преступник? А каково его преступление?
- Доктор Гюнтер Дэхнайнедирк руководил врачебным отделением в концентрационном лагере под Эстервегеном в Голландии. Он и его жена Кара занимались тем, что производили отбор среди заключенных концлагеря, определяли, кто может продолжать работу, а кто должен быть отправлен в газовую камеру.
Мистер Стейнер коротко и жутковато улыбнулся; от его улыбки отца пробрал озноб.
- Именно эта пара в один прекрасный и очень солнечный день решила, что я имею право на дальнейшее существование, а моя жена - нет.
- Это ужасно, - подал голос отец.
- Ничего, я давно это пережил. Услышав об этом, я выбил Дэхнайнедирку передний зуб, за что провел год на каторжных работах. Но от тяжкого труда я стал только выносливее, что в результате спасло мне жизнь.
- Вы.., выбили ему передний зуб?
- Именно так. Я отлично ему врезал, прямой в челюсть. О, эта парочка как нельзя лучше подходила друг к другу. Лицо мистера Стейнера скривилось от боли.
- Мы звали его жену "Птичницей", потому что у нее была коллекция из двенадцати птичек, сделанных из глины, замешанной на пепле из человеческих костей. А у самого доктора Дэхнайнедирка, который раньше служил ветеринаром в Роттердаме, была одна забавная привычка.
Отец не мог говорить. Наконец он сделал попытку и выдавил из себя:
- Что за привычка?
- Он любил лично сопровождать заключенных, отправлявшихся в газовую камеру, и давать им имена.
Глаза мистера Стейнера были прикрыты: его взгляд был устремлен в ужасы прошлого.
- Смешные имена, самые разные. Я никогда не забуду, как он назвал мою Веронику, мою прекрасную златовласую Веронику. Он назвал ее "Солнечный лучик". Он сказал ей:
"Полезай внутрь. Солнечный лучик! Полезай прямо внутрь!" Она была очень больна, и ей пришлось ползти по собственному...
Глаза за стеклами очков мистера Стейнера затуманили слезы. Быстро сняв очки, он резким движением протер глаза, как человек, привыкший в любой ситуации держать свои чувства под строгим контролем.
- Прошу прощения, - пробормотал он. - Иногда я забываюсь.
- Как вы себя чувствуете? - спросил мистер Ли Ханнафорд моего отца. - Вы ужасно побледнели.
- Могу я.., можно мне взглянуть на эту фотографию еще раз?
Мистер Стейнер молча выложил фото перед отцом. Отец закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- О нет, - прошептал он. - Господи, ради Бога, только не он.
Мистер Стейнер понял чувства отца:
- На этот раз вы его точно узнали?
- Да. Я знаю, где он живет. Не так далеко отсюда. Точнее сказать, совсем рядом. Но он был.., таким приятным человеком.
- Я знаю доктора Дэхнайнедирка очень хорошо. Можно сказать, мне известна его подлинная суть. Точно так же я знаю и его жену. И вы наверняка поняли, кто они такие, когда взглянули в лицо Джеффа Ханнафорда. Я уверен, что доктор Дэхнайнедирк и Кара наверняка пытали его, для того чтобы дознаться, кому еще известно, куда он отправился или кому еще он передал ту информацию, что была записана в его дневнике. Когда он сказал, что никто больше не знает, куда он поехал и где теперь живет доктор Дэхнаинедирк, они забили его до смерти. Когда вы заглянули в лицо Джеффа Ханнафорда, вы поняли, насколько порочна и извращена душа у доктора Гюнтера Дэхнайнедирка. Я молю Бога за то, чтобы вам никогда больше не довелось увидеть перед собой лицо настолько измученного и истерзанного человека.
Молча поднявшись с места, отец достал бумажник и принялся нашаривать в нем деньги, но мистер Стейнер выложил деньги на стол.
- Я отвезу вас к нему, - сказал отец и, повернувшись, направился к двери.
***
- Такой прекрасный молодой человек, - говорил мне доктор Лизандер, стоя между мной и лестницей, ведшей к свободе. - Я вижу в тебе. Кори, истинную устремленность терьера. Я прав? Для того чтобы начать, тебе хватило крошечного зеленого перышка, и ты сумел распутать все до конца - воистину, это поразительно! Я восхищаюсь тобой. Кори, откровенно восхищаюсь!
- Доктор Лизандер? - снова решился подать голос я, чувствуя, как мою грудь сковали стальные обручи. - Мне правда пора домой.
