Андрей Басов - Сказки старого дома
— Интересно, а если тут нет никого, кроме трех баб, то кому ты свистать собрался, чтобы меня запрягли в работы?
— Ладно, пойдем, я покажу дом, познакомлю с прислугой и отвалю в Питер.
Заходим в просторный и гулкий от большого объема зал. Батюшки, красота-то какая! Почти как в Лувре. Только немного строже. Вместо картин мозаичные фрески, а вместо люстр — напольные и настенные светильники. Судя по всему, масляные. Расписной потолок, деревянные резные двери, через которые видно, что и другие помещения не хуже. Мебель европейского типа, но с изящной стилизацией под античность. Александр бьет в небольшой, чеканный гонг, висящий у входа. Мелодичный звон громко и гулко разносится по дому.
Шум спешащих шагов — и из разных дверей в зал входят три девушки. Или молодые женщины? Кто их разберет! Красивые, стройные и заметно выше меня ростом. Одетые в разного цвета, но почти одинакового покроя одежду — кожаные безрукавки с металлическими поясами и короткие юбки. Фигуры гибкие, женственные, но угадываются хорошо тренированные мышцы. Сандалии с переплетением завязок до колена, и там же у колена на ремешке с застежкой у каждой — небольшой нож. Лица вроде приветливые, но одновременно настороженные. Чувствую, что предмет настороженности — это я сам. Служанки? Ну и служанки! От них прямо источается ощущение силы и независимости. Если бы Александр им свистнул и ткнул бы в меня пальцем, то у меня не было бы никаких шансов спастись от насилия. В момент скрутили бы в бараний рог.
— Знакомься, Сергей. Это Ферида, Охота и Антогора. Девочки, Сергей мой друг и пробудет здесь несколько дней в мое отсутствие. Не обижать его и слушать как меня самого.
Настороженность в глазах девушек растворилась.
— Ты по ходу дела запомнишь, кто из них кто по имени, — заметил Александр.
И действительно — девушки очень похожи друг на друга. Сестры?
— Приготовьте Сергею комнаты на втором этаже. Посмотрите, что ему подойдет из моей одежды. Дом я сам ему покажу.
Посмотреть есть на что. В том числе и на водопровод, и на канализацию. А уж про шикарный бассейн и баню и говорить нечего. А отведенными мне апартаментами из гостиной, спальни и ванной не побрезговал бы любой сибарит[23]. Зашли и в кухню, где среди мозаичных фресок с фруктами и дичью хлопотал повар по имени Мар, чем-то по внешности похожий на сорокалетнего, плечистого Сократа.
— Вода приходит из леса, — объясняет Александр. — Там речка, которая проходит через сад, падает со скалы. Скала не очень высокая, но дает перепад уровней, чтобы поднять воду до второго этажа. Трубы от скалы и протянуты. Под скалой образовалось чудесное озерцо, и вместо бассейна в доме я частенько хожу купаться туда. Каждая из девочек делает по дому всё, что потребуется в какой-то момент. Все три и стирают, и охраняют, и работают на кухне и в саду. Так что с любым вопросом можешь обращаться к любой из них. Только вот сексуальных услуг не оказывают. Даже не пытайся.
— Перебьюсь уж как-нибудь. Но всё-таки их внешность, исходящая от них энергия как-то не очень вяжутся с уделом горничных. Каждой из них к характеру больше подошел бы горячий конь, а не метла и рукоделье.
— В наблюдательности тебе, как всегда, не откажешь, — довольно хмыкнул Александр. — Конюшня вон там, за садом, а девочки — амазонки. Земля их племени в двух днях пути отсюда.
— Да ну! — ахнул я. — Правда? Ну и дела! А ты неплохо тут устроился за восемь-то лет общения с машиной Швейцера! Небось в Риме тебя почитают даже за патриция.
— Почитают. Там я Александр Марцелл. Без государственной должности, разумеется, но в друзьях у многих молодых сенаторов. В Риме сейчас неспокойно. Это я тебе на всякий случай говорю. Мне пора возвращаться в Питер. Что еще? Да, деньги я с собой брать не буду. Возьмешь сколько нужно ты, как наш казначей. Девочки покажут, где они лежат. Вроде всё. Пошел. Пока, — и буквально через полминуты патриций Марцелл уже скрылся среди лесных деревьев, от которых протянулись к вилле длинные вечерние тени.
Хорошо-то как здесь! Октябрь, а тепло летнее по нашим меркам и деревья зеленые. Ухоженный сад превосходен. Частью окультурен и полон цветов, а частью — явно намеренно в диком состоянии. Частью с фруктовыми деревьями. Правда, фрукты почти все уже отошли, но кое-где кое-что апельсинное или лимонное еще висит. Небольшие статуи богов, богинь, героев и просто человеческие, преимущественно женские фигуры. Тут и там — мраморные и деревянные скамейки и скамеечки. Одноструйные, многоструйные и капельные фонтанчики. Уютно, покойно и романтично.
Разваливаюсь на скамейке с подголовником и смотрю в темнеющее небо. Сюда бы сейчас матрасик и подушечку из моего домика в Верне! Как разны наши мечты и фантазии по форме, и как всё же сходны по внутреннему духу!
На террасе второго этажа появляется одна из девушек и оглядывает окрестности. Узрев меня в саду, уходит, но через минуту появляется у скамейки и спрашивает:
— Сергей, ты будешь ужинать с нами или у себя?
Голос приятный, ровный и мелодичный.
— Э-э…
— Антогора.
— С вами, Антогора. А у Александра какая привычка?
— По настроению. Когда с нами, а когда у себя. Нам подает Мар, а в комнаты подаем мы.
Сидим вчетвером за большим столом в помещении рядом с кухней, а Мар обносит нас аппетитным мясным варевом. Потом и сам садится за стол поближе к кухонной двери. Вино? Нет, лучше молоко. Хлеб мягкий и душистый. Девушки едят чисто и аккуратно, искоса бросая на меня любопытные взгляды. Нет, молчание слишком тягостно действует на пищеварение.
— Антогору я теперь узнаю, — говорю я, отставляя миску и пододвигая поближе к себе кувшин с молоком.
— У нее серьга в ухе. Наверное, даже Мара смогу отличить от других.
Одна из еще не опознанных совершенно по-девчоночьи прыскает от смеха и признается:
— Я — Охота. У меня вот на подбородке родинка.
— Отлично. Теперь осталось самое трудное. Выяснить, кто же из вас всё-таки Ферида.
— Это очень просто, Сергей, — поддерживает меня Мар. — Если не Антогора, нет родинки и, главное, не я, то значит — Ферида. Не ошибешься. Я всегда их так различаю.
Теперь смеются все.
— Александр говорит, что вы из племени амазонок. Сёстры?
— Нет, у нас матери разные, — отвечает Ферида.
— А отцы?
— Да кто же их знает! Может быть, и один. Между нами в возрасте разница в год.
— И много вас, похожих друг на друга в племени?
— Хватает. Нас вот трое, а есть по пять и шесть похожих как сёстры.
— Меня вообще-то очень удивило ваше присутствие здесь. Амазонки — и вдруг домашняя прислуга. Как это может быть?
