Павел Комарницкий - Хозяин Вселенной
— Шестьдесят секунд, это же немыслимо! — Аина сжимает кулаки.
Последняя преграда рушится, и через несколько секунд интенсивность огня противника резко падает. Погашен кварк-реактор, понимаю я, и боевым системам с центральным питанием неоткуда взять энергию. Всё, сейчас гадов добьют…
«Особисты, в телепорт!»
— Рома, Аина, Уот, вы за нами! — Биан в первой тройке и командует нам, уже сидя в чаше «ореха».
Экраны вдруг вспыхивают и гаснут — все одновременно. И только один обзорный показывает картину с птичьего полёта — картину, от которой у меня шевельнулись волосы на голове.
Земля вздрогнула под тяжким ударом, и спустя секунду донёсся приглушённый фильтрами звукопередачи мощный гул, который человек, хоть раз попавший в землетрясение, не спутает ни с каким иным.
— Они взорвали свою базу!
Глава 45. На войне как на войне
Каменные демоны щерят пасти, и в их ухмылке мне чудится злорадство: «что, пернатый, не удалось?» Разумеется, это иллюзия. У настоящих демонов нет мимических мышц, они никогда не улыбаются. Даже когда злорадствуют…
Ослабленный расстоянием сейсмический удар не причинил никакого вреда несокрушимой кладке стен древнего монастыря. Мало ли землетрясений выдержал сей храм за века? Если же учесть, что включена защита периметра, то и вовсе беспокоиться не о чем…
А вот в душе у меня сплошные развалины. Я не стал смотреть видео разворачивающейся трагедии. Да, именно разворачивающейся, поскольку основная трагедия при землетрясении наступает не мгновенно. Хрипы и стоны заживо погребённых, умирающих под руинами, обезумевшие глаза матерей…
«Могло быть хуже, Рома. Если бы не успели погасить их кварк-реактор… В этом городе, Чэнду, десять миллионов человек».
Аина возникла сзади, как привидение.
«Обрыв «струны»?» — я сижу на каменных плитах так же неподвижно, как и древние изваяния.
«Очевидно. Притом инициирован с той стороны».
«Кто из наших вышел?..»
«Никто».
Я всё-таки содрогаюсь. Случись это всего год назад…
«Верно, Рома. Год назад они погибли бы безвозвратно. Целая ударная группа. А если бы мы успели нырнуть, то и вся команда службы внешней безопасности».
Я оборачиваюсь к Аине, впиваясь взглядом в её зрачки.
«А у людей нет в головах кристаллов «хранителей». Это я их убил, да?»
Но не мне тягаться взглядом с «опалённой злом». Взгляд Аины твёрд и прям, как древний ангельский клинок.
«Не думаешь ли ты, что я стану тебя утешать? Хорошо, ты спросил, я отвечу. Нет, убил их не ты. Но если бы не ты, они были бы живы».
Я обмякаю. Всё так. Всё верно. Я виноват. Какая смертная тоска…
Из раскрытых дверей выходит Биан. Медленно и устало подходит.
— «Белое перо» не успел. Их корабль исчез, едва выйдя за пределы стратосферы. Видимо, они уже готовы были к бегству, всё настроено… Оставалось нажать кнопку…
Он смотрит на нас обоих.
«Это по сути провал. Мы не справились. Я виноват».
— Ещё один страдалец! — голос Аины звенит металлом. — Мы все виноваты, что дальше? Да, мы виноваты. Но это не провал. Вот если бы они нашли базу и ударили первыми…
— Так, — шеф поднимает голову, и в глазах его зажглись острые колючие огоньки. — Осталось ещё несколько объектов, на которые у нас есть выход. Вызываем резервную группу ликвидаторов. И никаких провалов больше быть не должно. Полчаса всем на отдых, пока не прибудет группа. Всё!
Я рывком встаю. Биан прав. «Досуг мне разбирать вины свои, щенок». Короче, смертная тоска и прочие гнетущие эмоции — это потом. Сейчас надо добить всех гадов, до которых мы в состоянии дотянуться. Пока они не расползлись…
Однако прежде всего мне нужно сделать ещё одно дело.
— Олежка, я в магазин!
— Да, мама!
Мальчишка в шортиках и майке, с влажными после купания волосами сидит за столом, активно ворочая мышкой. Гляди-ка, подрос-то как. И компьютер купила мама сынуле, нашла где-то средства… Давно я его не видел. Однако выдавшуюся паузу я сегодня намерен посвятить вот ему, этому маленькому человечку.
— Здравствуй, Олежка.
Мальчик стремительно оборачивается, забывая про компьютер.
— Ангел Рома… — и я улавливаю в его голосе растерянность. А раньше чуть не прыгал…
— Не ожидал?
Моя голограмма прочно стоит на полу. Сегодня я при всём параде. Боевой скафандр, увешанный всевозможными прибамбасами, и даже прозрачный пузырь шлема надет. И я надеюсь, что отсветы шлема скроют сегодня выражение моих глаз. Ну а мысли читать мальчик покуда не умеет.
— Я уже думал, ты совсем меня забыл, ангел Рома, — тихо, серьёзно говорит Олежка.
— Я не забыл. Как только смог, так сразу…
Его лицо озаряет несмелая улыбка.
— Спасибо. Ты опять ненадолго?
Теперь улыбаюсь я.
— На полчаса, я думаю.
Я ожидаю радостной улыбки, но вместо этого он внимательно всматривается в моё лицо.
— Что-то плохое случилось, Рома, да?
И уже совсем неожиданно для себя самого я признаюсь.
— Случилось, Олежка.
Вот так вот и бывает порой в жизни — едут в поезде двое, совершенно посторонние люди, и вдруг один другому выкладывает душу. Исповедь — это придумано не сдуру. «Облегчи душу свою, человече»… А хотя бы и не человече, какая разница?
— Но ведь вы их убили, Рома?
— Ты не понимаешь, — горько усмехаюсь я. — Сколько их там было? Три десятка операторов, ну пилотов сколько-то, плюс боевой десант… А людей погибли тысячи. Многие тысячи.
Мальчик молчит. Думает.
— Скажи, Рома… А вот если бы ты не вмешался, сколько погибло бы их? Ну, которые «зелёные»…
Теперь уже молчу я.
— Их там триста миллиардов.
— Тебе не было бы жалко… ну… их всех?
Я вглядываюсь в его лицо внимательно. Очень внимательно. Ай да Олежка…
Сейчас на моей совести тысячи душ. А тогда было бы триста миллиардов. Каких душ — это уже второй вопрос. Что решил бы в такой ситуации буриданов осёл? А ведь я не осёл. Ну, по крайней мере, не буриданов…
— Спасибо тебе, Олежка.
— За что? — он вскидывает брови.
— За разговор, — улыбаюсь я.
— А я тебя много рисовал, Рома, — внезапно говорит мальчик. — Хочешь посмотреть?
— Конечно!
Он резво орудует мышкой, и на экране монитора возникает картина, нарисованная в фотошопе. Я вглядываюсь: космический ангел весьма атлетического сложения в боевом скафандре разгоняет шайку бледно-зелёных невыразительных хулиганов, на карачках разбегающихся от его могучей карающей длани. Не хватает только надписи — «Смерть фашистским оккупантам!»…
— Ну это из раннего, — солидным тоном признанного мэтра кисти говорит Олежка. — А вот ещё…
