Иван Тропов - Крысолов
Стас выключил прицел, убрал пистолет в кобуру. Вытянул руки, пока они не уперлись в проволочную сетку. Нащупал рваные края и пролез внутрь, прикрывая лицо локтем.
По ноге стегнуло. Лобастый был готов двигаться дальше.
– Пошли.
Шаг, второй – удар хвостом. Шаг, второй – удар хвостом. Ладно, недолго осталось терпеть. Почти пришли.
Удар хвостом сильнее – предупреждение.
Стас остановился, медленно шагнул вперед, еще… Привычный бетон кончился – носок уперся в какое-то возвышение. Небольшое. Гладкое. Кажется, не такое твердое… И неширокое.
Стас двинул ногой вперед. За выступом опять бетон.
Ага. Шпалы.
Похоже, это одна из станций второго метро. Запасной путь или что-то вроде.
Ну, правильно. Друзья Арни должны знать, где лучше всего устраивать подземные форты…
Стас вытянул руку в сторону, шагнул, пока не уперся в боковую плиту. Поводил ногой, нашел край шпалы. В такой темноте лучше идти сбоку, чтобы не спотыкаться об них.
По правой ноге тут же стукнул хвост. Один раз, легко. Лобастый готов двигаться.
– Пошли.
Стас зашагал вперед, по ноге привычно постукивал хвост, как метроном отмечая каждый шаг правой ноги. И на левой, и на правой ноге уже синяки.
Но ничего. Пришли. Базу цивильных крыс нашли, значит, и до логова “друзей” Арни почти добрались. Где-нибудь в кремлевских подземельях они обосновались? Или в каком-нибудь старом бункере? Сколько их вообще? Если…
Стас встал.
Крутящийся где-то на подкорке ритм “шаг-второй-удар, шаг-второй-удар” оборвался. Шаг, второй… Третий… А удара хвостом нет.
– Лобастый?.. – шепнул Стас.
Включил прицел. Присел, нашел темные обводы крысиного тельца.
– В чем дело? Три пируэта.
“Наш. Четвертый. Стоит”.
Это они так Ушастика между собой зовут. Их четвертый. Белоснежка была второй…
– Остановился? Возвращается?
Снова пируэты.
“Идет. Дальше. Медленно. Медленно”.
Рыжик идет дальше, но очень медленно… Ну и правильно, что медленно! Тут спешить не надо, в гости к смерти опозданий не бывает. Молодец, все правильно делает.
– Все нормально, – сказал Стас. – Пошли. Медленно.
Выключил прицел, встал и медленно двинулся дальше, стараясь ступать как можно мягче. Не нужно мешать Ушастику.
Небольшими шажками, почти семеня – зато тихо. Потерпим. Главное, чтобы крысы не сгрызли…
Вместо тихого хлеста по ноге – двойной удар. Резкий, сильный.
Стас встал.
Но не успел включить прицел, как хвост снова ударил. Один раз. “Все нормально, двигаемся дальше”. Только как-то уж очень робко…
Стас включил прицел. В призрачном, едва заметном оранжевом свете – тельце Лобастого. Боком. Куда-то вперед смотрит. Нос, глаза, уши – туда, туда, туда… Хвост медленно, напряженно повиливает, едва не касаясь ноги…
Словно готов вот-вот стегнуть – опять два раза, резко и сильно.
– В чем дело?.. – шепнул Стас. Лобастый наконец-то обернулся. “Наш. Четвертый”.
Лобастый вроде бы начал делать еще один пируэт, но остановился. Опять покосился в сторону.
– Что? Что у Ушастика?
Пируэт. Даже не замедленный, а какой-то словно бы нерешительный.
“Стоит”.
И наконец-то решился. Быстро, почти в привычном ритме, словно забыв, что в темноте его танец едва различим:
“Я. Отлучка. Быстро”.
И нырнул в сторону, затерявшись в темноте.
Блин! Научил самостоятельности на свою голову! Убежал – и не позвать его даже. Если Ушастик что-то услышал, то шуметь нельзя. Те, другие, тоже могут услышать…
Остается лишь терпеливо ждать, пока вернется.
Впереди едва различимые шорохи. Крысы могут общаться и в полной темноте, “дополнительным” крысиным танцем – сменяя пируэты на жесты. Становятся нос к носу, и докладчица обстукивает лапками слушательницу: по передним лапам, по задним, по торсу, по бокам – по всем тем местам, какими бы той пришлось двигать, если бы она сама делала этот пируэт насвету.
А может быть, только показалось. Может быть, это всего лишь пульс крови в ушах…
Из темноты вынырнула морда.
– Лобастый… – прошипел Стас. – Что за самодеятельность? Позови Ушастика…
Но из темноты уже вынырнула и вторая морда. Лобастый и сам все сообразил. Привел.
– Что там? – шепнул Стас.
Ушастик привстал на задние лапы, словно собирался начать пируэт, но так ничего и не изобразил.
И Лобастый… Бойкий, всегда готов помочь приятелям поболтать. Но и он не рвется…
Нет, наконец-то решил вступить. Пируэт, пируэт… Не то медленно, чтобы было легче разобрать в темноте, не то…
“Не понимаю. Там. Не понимаю”.
Так что же они не могут передать?
Может, здесь какой-нибудь вагон с химией стоял? Чувствуют запах, но не понимают, что такое?
– Запах?
Четкий и дружный пируэт: “Нет!”
Та-ак… Не запах. Тогда что?
– Свет впереди? “Нет”.
– Тепло?
“Нет”. Дружно, быстро. И это мимо.
– Электричество? “Нет”.
– Ветер? Сквозняк?
Лобастый – быстрое и четкое “нет”. А вот Ушастик чуть замялся. Тоже “нет”, но неуверенно как-то. Не пируэт, а так, одно название. Промямлил, будто лишь за компанию с Лобастым.
– Подожди, умник, не спеши. – Стас коснулся пальцем носа Лобастого. Перевел прицел на Ушастика. – Что-то похожее на ветер?
Мнется. Мнется, словно “да” много, а “нет” слишком мало…
– Звук? Звук, похожий на ветер?
“Да!”
Резко, быстро – почти радостно. Словно гора с плеч у Ушастика. И такие же радостные пируэты вдогонку.
“Ветер. Звук. Слабо. Слабо. Слабо”.
Звук, словно ветер, и очень-очень слабый. Так, что ли? Слабый звук? Но почему как ветер?
Ушастик еще подумал и опять закружился в пируэтах, уже не так оживленно.
“Есть. Нет. Есть. Нет. Быстро. Быстро”.
– Звук пульсирует?
Ушастик привстал на задние лапы, но так ничего и не выдал. Мялся.
Мимо. Не пульсирует.
– Звук идет толчками?
Ушастик быстро мотнул мордочкой, привстал на задние лапы и упал на передние. “Да-да!” И еще пируэты. “Быстро. Быстро”.
Звук идет отдельными ударами… Едва слышный звук, который идет отдельными ударами…
Ч-черт!
Удары тихого звука… Это звуковой детектор движения!
Это не цивильные крысы! Это засада на крыс! Чтобы не гоняться за ними по всем подземельям – уйдут раз, уйдут два – и все, залягут в какой-нибудь щели и отыскивай их потом, пуганых-шуганых! – а накрыть сразу.
А детектор заранее предупреждает, когда появятся крысы. Чтобы быть готовыми.
Вот почему та крыса была одна. Стая напоролась на засаду. И встретили их как надо, лишь одна ускользнула. Потому и неслась как очумелая – прочь, прочь, прочь! Даже Рыжика перед собой не почувствовала, пока носом в него не уперлась…
