Пол Андерсон - Аватара
— Ну а кто давал тебе?
— Но теперь, когда надежда вновь увидеть столь дорогих тебе родных оставила тебя…
Кейтлин поднялась и склонилась над Вейзенбергом, обняв его за плечи. Тот напрягся и попытался сбросить ее руки. Она не уступила. Локоны ее рассыпались по его белой форменной куртке.
И вдруг он рывком обнял ее, припал лицом к мягкой груди и зарыдал.
— Сара, Сара! — Плавным движением она скользнула ему на колени и обняла его, не дрогнув, когда объятия его сделались слишком крепкими.
Он позволил себе слабость лишь на пару минут, а потом вновь обрел контроль.
— Прости, Кейтлин… я не хотел…
— Тихо, — она припала к нему. — Мужчине дозволительно плакать. Плакал Ахиллес, плакал Кухулин.
— Я… знаю… но… об-обстоятельства… подрывают бодрость духа.
— Ну что ж, Филипп, мы здесь вдвоем, и я никому не скажу. Сегодня мы вместе, я слушаю тебя.
Она слушала его рассказ о жене, детях и внуках, потом, почувствовав, что ноги онемели, опустилась на койку, чтобы быть рядом. А потом, когда голова его вновь поникла, раздела его и уложила.
Он смущенно поблагодарил. Она рассмеялась и, прикрыв локтем глаза, обещала:
— Не буду подглядывать. Скажешь мне, когда будешь готов, я хочу убедиться, что ты заснул.
Вейзенберг выполнил ее желание. Она подоткнула вокруг него одеяло, села рядом на постель, позволила выговориться. И сама поделилась своими догадками о пандорянах. Он нашел их утешительными.
И все же он не смог уснуть. Чуть придремал, но сразу проснулся с криком.
— Я могла бы предложить тебе выпить микстуру или пилюлю, — сказала она наконец, — но в таком состоянии они не подойдут. — Припав к нему, Кейтлин скользнула под одеяло.
— Эй! — воскликнул он, когда ее ладони прикоснулись к его груди. — Подожди! Что ты делаешь?
— Фил, сейчас тебе нужно, чтобы тебя обняли и поцеловали. Разве твоей Саре сейчас не все равно?
— Ах, ах… нет, не… — он скривился. — Я стар и жутко устал.
— Я ничего не хочу от тебя; пойми, что ты не одинок. — Она щелкнула выключателем, погасив свет. А потом долго ласкала его и нашептывала, словно мать над ребенком.
Наконец Вейзенберг спокойно задышал. Она осторожно попыталась освободиться. Но руки его не ослабли, и она опустилась назад.
— Кейтлин, — прошептал он, наполовину погруженный в дрему. А потом она неторопливо и нежно его любила. После нескольких ласковых слов он уснул.
Кейтлин закрыла за собой дверь и повернула к каюте капитана, когда Лейно появился из-за изгиба коридора, шумно и неровно ступая в холодном безмолвии. Заметив ее, он остановился, подбоченившись, дымя сигаретой.
— Ну, — сказал он, — второй раз добрый вечер. Значит, развлекаемся сегодня, миз Малрайен, так, по-моему?
— И да и нет, — отвечала она ровным голосом. — У нас с Филом было важное дело.
Лейно поднял брови. Глаза его охватили ее тонкую фигуру и взлохмаченную голову. В месте, где сходились бедра, расплывалось влажное пятно.
— Вижу, — сказал он. — И о чем же вы говорили?
— Мартти, дорогой, ты ведь понимаешь, что об этом лучше не спрашивать. Нам ведь и так негде уединиться. Или это заговорила в тебе травка? Сколько ты уже выкурил? Ты все это время расхаживаешь по этому кругу.
Он взвился:
— Не зови меня дорогим!
— Неужели я должна звать тебя врагом? — Кейтлин шагнула к нему. Мартти отшатнулся, словно бы намереваясь отступить, сохраняя в целостности свой личный мирок. Но не смог этого сделать. Она обвила рукой его шею, положив ладонь на затылок. Зеленые глаза впились в молодого человека:
— Ты тоже получил слишком тяжелый удар. И ты пытаешься восстановить равновесие, разве не так? Но делаешь это не правильно, травка только ухудшит твое состояние.
Он оскалился:
— А что ты хочешь предложить?
Она посмотрела на него мгновение, прежде чем улыбнуться.
— Ну, — отвечала она гортанно, — …он работает.
Мартти глядел на нее. Колени Кейтлин дрогнули, когда она положила руку ему на грудь.
— Мы с тобой не закончили дело, Мартти, — сказала она. Тот попытался отодвинуться, но она не выпускала его.
— В последнее время ты часто перенапрягался, — продолжала она. — Наверно, ты не представляешь, что такое часто случается. Тогда ты не позволил мне помочь, хотя я хотела это сделать. Но я с тех пор не оставила этого намерения.
— Ты хочешь сказать, что… — он не мог продолжить. Забрав сигарету из его пальцев, Кейтлин выбросила ее на палубу.
— Ковру не будет вреда, а автоуборщик соберет и окурок и пепел. Я же сказала тебе, что ты встал не на тот путь, дорогой Мартти.
Он прижал ее к себе.
А потом в своей каюте он лежал довольный и ошеломленный. Пошевелившись, Кейтлин спросила:
— Ну, теперь видишь, что я права?
— Права, — пробормотал он. — Действительно, спасибо тебе, Кейтлин. — И с легким усилием, разглядывая сквозь полуприкрытые глаза потолок, заставил себя повторить:
— Спасибо тебе. Боюсь, что я слишком поторопился. Может быть, ты побудешь со мной до утра?
— Согласна, мы девки жадные и бесстыжие, — она поцеловала Лейно.
Немного поспав, они полюбились в третий раз, а потом отдыхали, привалившись к переборке, как недавно сидела она возле Бродерсена. Каюта согрелась и наполнилась животными запахами. Приближалась утренняя вахта.
— А сегодня ты придешь ко мне? — спросил он. — Мне не хотелось стоять на пути Дэна, но, если ты сможешь, будет прекрасно.
— И насколько ты хочешь именно меня? — Она ухмыльнулась. — По-моему, Фрида вполне могла бы удовлетворить тебя.
Мартти обнял ее. В голосе его послышался горский акцент:
— Не хочу я говорить плохого о Фриде, Кейтлин, но ты много красивее, да и живее, впрочем.
— Хорошая, красивая, живая; если это так, я рада.
— Что? — Он повернул голову, чтобы поглядеть на нее.
Кейтлин не отвела глаз:
— Знаешь, я опасалась, что ты влюбился в меня. Это было бы скверно.
Потрясенный, он возразил:
— Это действительно так, Кейтлин!
— Сегодня вечером ты не сказал мне об этом ни слова… пожалуйста, подожди. Дай мне закончить. Я ни в коем случае не задета и не обижена. Подумай, как плохо получится, если каждый мужчина здесь будет желать меня. Я думаю, что мы стали с тобой добрыми друзьями, Мартти, и ценю это. — Она обняла и поцеловала его.
Он почти не реагировал, а когда она отпустила, он поглядел на нее с ужасом.
— Кейтлин, сердечко, я люблю тебя, — выдавил он. — Для меня прекрасней тебя никого нет на свете.
Она села, распрямилась и хлестнула его словами:
— Почему же тогда ты смог сойтись со мной, лишь увидев во мне шлюху?
