Александр Шубин - Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века
— И где сейчас наши гости?
— Как и следовало ожидать, мы их потеряли. Они сейчас смешались с толпой на подходах к Монастираки или Псири. Вон там, смотрите, правее античных развалин. Ищем, конечно, но, видимо, не успеем найти. Можно застать их при входе или выходе из дома. Видите черепичные крыши, там небольшие домики.
— Может, они ошиблись? Точно родился тот, кого мы ждем?
— Думаю, все правильно. Сюда непросто добраться, но эти люди готовились всю жизнь к своему путешествию. И потом... — Пан цинично улыбнулся, — своим выбором они определили судьбу младенца. Даже если это не Он, он Им станет.
— Постой, постой, что значит станет? Надо задавить эту змею в зародыше, — Мастэр гипнотизировал его взглядом.
— Меня не прельщают лавры Ирода. Скорее всего, вы наведете такого шороху, что это только помешает нам контролировать процесс. Нет уж, играть так играть. Для победы нужен достойный противник, иначе все пойдет не по сценарию и мы просто родились не в то время. Мы должны наблюдать и готовить позиции, готовить нашего бойца.
— Из этого капитулянтства ничего не выйдет. Я уже дал распоряжения. Если его обнаружат, тут же убьют. Сможешь смахнуть скупую мужскую слезу.
— Ну, ну.
Остальные с интересом наблюдали за кварталом Монастираки и окружающими холмами в оптику. А вдруг повезет уловить лицо волхва? Ладно, удастся сейчас уничтожить или нет, началась главная игра.
— Наконец-то. А то надоела геополитика.
— Без геополитики у нас ничего не получится. Как бы мы получили такой контроль над ресурсами? Это — большое дело.
— Это — мелочи. И опасно думать, что мы чего-то достигли. Знаете, наш круг напоминает мне «ведьмино кольцо». Это такая грибница. Грибы разрастаются все шире, все дальше от центра. А центр отмирает. Получается кольцо с пустотой внутри. Круги, потерявшие сердцевину, помнящие о том, что они — целое, шлифующие навыки, но забывшие о том, ради чего все. Мы потратили уйму сил, чтобы спасти цивилизацию, которую все равно придется разрушить и заменить другой. И все — ради своего собственного благополучия, спокойствия, преуспевания. Еще полвека назад мы были скромной сектой, каких много. Но вот настало время кризиса системы манипулирования, и мы единственные, кто был к этому готов. Теперь манипуляторам не хватает их искусства, настроенного на старую культуру. Культура движется дальше, и манипуляторы уже не могут без нас. А это значит, мы манипулируем ими. Манипуляторы манипуляторов. Цари царей. Теперь им нужна тотальная дисциплина и сверхидея. А сверхидею можем дать только мы и Он. В рациональный век секты — игра. В постмодернистский век — связующая нить мифа. Но наш Миф шире всех идей, кроме христианской. Кто не с нами, волен уйти и забыть. Даже получить выходное пособие.
— Брось, мы игроки. А эта игра с максимальной ставкой. Кто же будет сидеть в стороне.
Собравшиеся кивали.
Тогда мы должны решить, кого выдвигать навстречу противнику. Кто станет лидером планеты?
— А что тут решать? Алекс. Мы в него уже столько сил вложили, хорошо продвинули.
— Не будем рубить сплеча. Алекс — мальчик хороший, ничего не скажешь. Но нельзя все яйца класть в одну корзину. А вдруг сейчас Романов нас подведет. И что? Алекс окажется все на той же стартовой позиции, ваши усилия — почти что псу под хвост. Потом вдруг он загордится, погибнет, наконец. Нужна подстраховка. Человек должен быть молодой, но уже известный. Волевой, но манипулируемый. И крючок для него должен быть хороший — на уровне подсознания.
— Ладно, есть и подстраховка. Вон его отсюда видать. Смотрите на гору святого Георгия. Видите, из церкви выходят два монаха. Один из них и есть подстраховка. Он об этом сейчас не знает. А мы его судьбу можем круто изменить.
— Но мы договорились отстать от «Социума».
— А он и не является членом «Социума». Все по-честному.
Четыре путника сошлись у Кафедрального собора. Помолившись, они пересекли площадь и вошли в маленький дворик, где проходило скромное торжество в честь прибавления семейства. Отца, правда, не было, но кого это удивляет в наше время.
Не говоря ни слова, путники подошли к младенцу и возложили перед ним золотой Армагерд, круглый Бассат, несравненный Экстраскрипт и хранилище даров. Собравшиеся смотрели на путников с удивлением и почтением.
— А теперь всем пора уходить. Сюда придет смерть. Вашего сына хотят убить. Спасайся, — сказал один из путников и вручил матери дары, уложенные в хранилище. Почему-то она поверила ему, схватила дитя и бросилась к черному ходу. Раздался возмущенный ропот. Как смеют эти сумасшедшие говорить такие вещи! Но путники уже сели молиться.
В следующее мгновение во дворик ворвались солдаты, которые, не особенно разбираясь, начали поливать собравшихся автоматными очередями. Мать выскочила в заднюю дверь, которая вела в целый лабиринт проходных переулочков.
Услышав стрельбу, народ бросился с площади во все стороны. Мать в панике бежала вместе с толпой по улице Метрополиос.
Тем же часом Фома и Павел неспешно спустились с холма по извилистым лесным дорожкам. Улицы города с их мирской суетой и военными проверками утомляли. Стремление отгородиться от суеты сподвигло монахов на ученую дискуссию о пневматических ногах. Фома пользовался ими, а Павел отказался. Пиная сандалией валявшиеся на улице мандарины, он доказывал, что паломнику негоже пользоваться пневматической поддержкой своего тела, а значит, и духа. Монахи приводили друг другу цитаты из Писания и наставления Отцов Церкви, которые, к сожалению, не сказали на эту тему ничего конкретного. О глиняных ногах — да, а о пневматических... Было что обсудить. Они проследовали мимо Вечного огня, где теперь не было забавных солдат с пумпонами на тапочках. Зато на площади стоял военный автолет с автоматическими пушками, и воинов ислама вокруг было более чем достаточно. Они следили за порядком, и греки чувствовали себя относительно спокойно. Но в душе, конечно, уже готовились к борьбе. Судачили, что еще устроит оккупантам Ирак.
Вдруг что-то произошло. Народ ринулся с окрестных улиц. В общей свалке на монахов наткнулась женщина с ребенком. Она была ранена и быстро говорила по-новогречески. Фома с трудом разбирал: за ней гонятся, армия хочет убить ее сына, его нужно спрятать. И вот это тоже — она протянула саквояж и стала терять сознание. Фома запахнул свою мантию над младенцем и скомандовал Павлу: женщину донесешь до госпиталя, запомнишь ее данные, чтобы потом вернуть ребенка. Свяжемся через адрес православной миссии.
Толпа прижала Фому к изгороди Ботанического сада. То, что нужно. Он стрельнул пневматическими ногами, и перелетел через ограду. Его примеру с разной степенью успеха последовало еще несколько человек. Но они пробежали через сад на другую сторону, а Фома решил остаться. Сад был закрыт, военные не интересовались им, так что здесь среди экзотических растений, водоплавающих птиц и античных колонн можно было переждать. Положение было непривычным — какой-то ребенок, которого нужно спрятать. Зачем преследуют его мать? Или младенца? Загадочно, и напоминает библейский сюжет.
