Владимир Немцов - Счастливая звезда (Альтаир)
Вскидывая рюкзак повыше. Лева беспокойно озирался, хотелось встретить Димку. Потом подумал, что окружающим может показаться, будто он норовит выбрать подходящий момент и улизнуть. Конечно, это объяснялось болезненной мнительностью, она заставила его опустить глаза. Но в ту же минуту Лева поднял их снова. "Так лучше, - решил он, - иначе все будут считать, что ты действительно виноват, раскаиваешься, ждешь наказания по справедливости". И Лева зашагал, гордо подняв голову. "Опять не так, - мелькнула мысль. - К чему эта демонстрация? Подумают - наглый рецидивист, ко всему привычный".
Впервые в жизни Лева шел с милиционером и чувствовал себя отвратительно. В самом деле, как же держать голову? Куда девать глаза? И все-таки, несмотря на столь жестокие испытания, Лева не жалел, что дал волю своему возмущению (при покупателях вдрызг раскритиковал "художественный продукт"). Ничего не поделаешь, за критику не один он пострадал. Ведь нельзя же быть равнодушным, об этом не раз говорил Афанасий Гаврилович. Недавно пришлось за рыб заступаться, а сейчас...
Поднявшись по ступенькам в отделение милиции, Лева с грустью оглянулся. Хоть бы кто из ребят встретился! Никого... Однако, пройдя по коридору, Лева услышал знакомый голос:
- Но вы же понимаете, что это отвратительно! Самая настоящая пошлость! Другого названия нет.
Конечно, это был Димка. Но как он сюда попал?
Дело объяснялось очень просто. Руководитель поисковой группы Женя Журавлихин жестоко ошибся, согласившись послать вместе с Левой Багрецова. Да, он постарше, опыта у него побольше, но ведь надо знать Димку! Его не называли "инспектором справедливости", не подшучивали над ним, но характерец его такой же беспокойный, и разве не во имя этой самой справедливости он увязался за Медоваровым?
Среди новых друзей Вадим чувствовал себя несколько стесненным - причины тому известны, - но вот он вырвался, как говорится, "на оперативный простор". Жизнь была люба ему во всех проявлениях. Много видел он разных мест, встречался с разными людьми и никогда не уставал интересоваться этим; всюду совал свой нос, принюхивался - а чем это пахнет, что здесь любопытного?
Но Багрецов был чужд спокойной созерцательности и, если требовалось, мог без стеснения вмешиваться не хуже Левки в любые "посторонние дела". И если Левка по наивности считал, что справедливость рано или поздно восторжествует, то Вадим, в принципе соглашаясь с ним, знал, что торжество это иногда приходит слишком поздно.
Но не в этом суть. Багрецов - оптимист по натуре, он надеялся на самое лучшее, верил людям и в каждом из них (конечно, кроме Толь Толича) видел явного или скрытого доброжелателя.
Напрасно так думал Вадим. Не только Левка наивен, не только он ошибается. Надо полагать, что Багрецову не хотелось бы этого, но все же придется рассказать о случае у фотографа.
А история была такова. Вадим не заметил, как Левка отстал. Шел себе и шел, пока не заинтересовался моментальной фотографией артели "Фотоснимок". Тут все было поставлено на широкую ногу. Спасательные круги с трогательными надписями на любой вкус висели по обеим сторонам декорации, изображающей мраморную лестницу, обсаженную кипарисами.
Зачем думать и трудиться, надписывая свою фотографию, коли есть спасательные круги? Они сами придут вам на помощь. Можете выбирать разные надписи. Например, наиболее лаконичную и требовательную: "Люби меня". Или мягче, сдержаннее: "Не забывай меня". Или: "Вспомни наши встречи". Наконец, для иного случая: "Привет дорогой семье" - коротко, без перечисления родственников.
Багрецов долго рассматривал круги спасения. Старичок фотограф, вероятно подумав, что молодой человек не знает, за какой же круг ему уцепиться, вытащил руку из сатинового рукава, прикрепленного к ящику, и мокрым от проявителя пальцем указал на самый верхний круг.
- Ежели девушке желаете послать, рекомендую. Многие одобряют.
Невольно вспомнив о Наде, Багрецов похолодел. "Дружить - значит любить", было четко выведено на спасательном круге.
Кстати, спасательный круг с этой глубокомысленной сентенцией Вадим видел не первый раз. Его товарищ показывал фотографию, присланную с курорта. Из спасательного круга смотрело неглупое девичье лицо. Счастливый обладатель этой карточки весьма сочувственно относился к скромному признанию: "Дружить значит любить".
"До чего же пошлость живуча!" - удивлялся Багрецов, глядя на спасательные круги. Давно уже нет мещанства как такового, а вкусы его остались. Видно, за большими делами мы почти забыли об этом. Разве не от мещанства остались нам в наследство истерично воющие девицы на концерте? Чем они восхищаются? Сладкой банальностью, пошлостью! Взять бы того же Бабкина. В музыке, например, он считал высшим достижением примитивную студенческую песенку "У нас в общежитии свадьба". Ничего он не понимал и в поэзии, строфы и рифмы шли мимо его сознания, не оставляя никаких следов в памяти. Однажды ему понравились стихи местного институтского поэта, который воспевал
профессию радиста и рифмовал "вибропреобразователь" с "выключателем".
Сам Багрецов кое в чем разбирался, но пока еще не научился слушать симфоническую музыку, понимать язык балета. Считал, что это придет со временем, а потому не чувствовал за собой особо тяжкого греха.
Но сегодня Левка рассказал о Набатникове. Профессор всерьез утверждал, что студенту технического вуза, где не читаются лекции по эстетике, просто необходимо уметь слушать настоящую музыку, чувствовать стихи, понимать живопись. Иначе какой же из него получится ученый или инженер? Он никогда ничего не откроет, не сконструирует, даже простого висячего замка. Хорошему конструктору, если он решил сделать замок, не только надо знать свойства стали для пружины или технологию литья, но и необходимо воспитать в себе художественный
вкус,
которого ой как недостает многим нашим производственникам! Получаются вещи грамотные, надежные, но неприятные, сделанные без искры, без вдохновения.
Афанасий Гаврилович приводил примеры, указывая то на кнопку звонка в каюте, то на выключатель, доставал связку ключей из кармана и говорил, что любая техника требует от конструктора не только знаний, изобретательности, но и художественного вкуса.
Действительно, без него не обойдешься.
Багрецов подошел к щиту с образцами массовой продукции артели "Фотоснимок". Все как обычно - киноактеры трофейных фильмов, американские большеротые красавицы. Немало таких фотографий повидал Вадим в разных городках (живуча пошлость, живуча). Но вот и самое тошнотворное: в венке из незабудок и роз целующаяся парочка, рядом в медальоне сердечком пришпилена другая, а кругом опять незабудки, розы с синими, подкрашенными листьями. Всюду одинаковые герои - с тупыми, сладкими мордами, с пробором в блестящей, лакированной прическе. Дамы, будто сбежавшие с витрины парикмахерской, обнимают этих хлыщей и кокетливо косят глазами.
![Владимир Немцов - Тень под землей [= Первые испытания]](/uploads/posts/books/82795/82795.jpg)