Евгений Филенко - Блудные братья
Лихлэбр одним движением оказался на ногах. Из глотки вырывался сдавленный рык.
Перекрывая этот наводящий ужас звук своим воплем ярости и боли (неизвестно, чего там было больше!), Кратов напрыгнул сбоку и грянул его оземь излюбленным своим приемом «ножницы», нелегким в исполнении, зато безотказно действующим на публику. Публика откликнулась одобрительным гулом. Теплая аура всеобщей благосклонности подхватила Кратова и, когда он перекатился через голову, подняла на ноги.
«Двойное жало» валялось на земле на равном расстоянии от него и стоящего на четвереньках т'гарда. («Если твой враг хочет поднять свое оружие, не препятствуй ему. Но только не в этой жизни!» — говорил учитель Рмтакр «Упавшее Перо» Рмтаппин.) Когда тот змеиным броском попытался дотянуться до ножа, Кратов перехватил его непритязательно грубым пинком в голову.
И только теперь в раненом боку ожила, запульсировала настоящая боль.
Лихлэбр с трудом утвердился на коленях.
— Я не дам тебе подняться! — толчками выдохнул, пошатываясь при каждом слове, Кратов. — Привыкай жить на коленях, т'гард!
— Никогда… — почти беззвучно отозвался тот разбитыми губами.
И с натужным ревом оторвал колени от земли.
Кратов встретил его коротким прямым ударом в голову, вложив в это простое движение остаток сил.
Ему показалось, что кулак угодил в каменную стену.
Но эта стена рухнула.
Кратов упал на эхайна сверху. Ему потребовалось огромное усилие воли, чтобы побороть искушение просто сломать тому шею… Вместо этого он, скрежеща зубами от боли, содрал с себя куртку, набросил на эту самую шею вместо удавки и попытался затянуть. Хрипя и пуская слюни, т'гард ворочался под ним. Те полтора центнера живой массы, что являл для него сейчас Кратов, ничего не значили. Лихлэбр неодолимо распрямлялся, и ничем его было не удержать…
— Озма! — прошипел Кратов.
— Озма! — придушенно отозвался т'гард. — Она будет моей…
— Нет, не будет! — Кратов и сам уже не понимал, смеется он или всхлипывает. — Она была нужна тебе, чтобы шантажировать нас… чтобы вымостить себе дорожку на престол… ты сам не заметил, а она была уже нужна тебе, как воздух… Но ты опоздал: ее уже нет! — Он все дальше углублялся в дебри какого-то путаного, нескладного, но, тем не менее, сейчас особенно болезненного для его противника вранья. — Ее нет очень давно! Она уже должна быть на Земле! Только что в Амулваэлхе высадился десант Федерации…
— Р-р-ррргх! — Лихлэбр ахнул обоими кулаками в землю перед собой.
Ни секунды не медля, Кратов нырнул головой вперед, перекатился и повлек за собой закостенелую в предсмертном потуге тушу эхайна. Теперь к удавке на шее т'гарда добавилось еще и две сомкнутые ноги. Соблазнительно небольшое напряжение и Кратов мог бы запросто оторвать долой сиятельную башку…
(«Чтобы враг перестал тебе досаждать, отнеси его голову подальше от его тела, — говорил учитель Рмтакр „Упавшее Перо“ Рмтаппин. — Но прежде подумай, не захочешь ли завтра поговорить с ним о погоде».)
Лихлэбр ткнулся лицом в прах.
— Пощади… — невнятно пробулькал он.
— Юзванд! — прорычал Кратов, чуть ослабив удавку.
— Это же эхайн… он погиб уже после твоего вызова! И ты, этлаук, не можешь мстить за эхайна…
— Я могу делать что захочу! Потому что я сильнее! — гаркнул Кратов. — Макс Бернсен, Рори Моргантус, Норман Шеридан, Понтер Лавенант! И еще — магистр Конрад…
— Драд-шхирси, кто это?!
— Те, кого ты убил, как овец, на Пляже Лемуров. Безоружных, беспомощных… Пообещал им жизнь и обманул!
— Воин не обязан знать имена убитых врагов!
— Воин не убивает безоружных!
— Для воина это не имеет значения!
— Отныне — имеет!
— Мы не воюем по вашим правилам!..
— Отныне — воюете. Или не воюете вовсе…
— Пощади, — повторил т'гард. — Убийство — не твое ремесло.
— Нет!.. — простонал Кратов.
2
Он обвел сливавшуюся в одно серо-зелено-желтое пятно толпу затуманенным взглядом.
— Кто-нибудь знает Рыцарский Устав?
— Да, — ответили ему.
— Все слышали, что гекхайан объявил вашего т'гарда мятежником?
— Слышали…
Кратов с трудом выпрямился, зажимая рану и болезненно морщась. Во время схватки у него не было времени усилием волн остановить кровотечение, а сейчас уже ни на что не оставалось сил.
— Все произошло как надо? — спросил он. — Статут справедливости не нарушен?
— Нет, яннарр, — после короткой паузы откликнулся кто-то. Это обращение не прошло для его ушей незамеченным.
— Отлично, — сказал он и сделал неверный шаг вперед. «Только бы не упасть, — подумал он. — Кто знает, имеет ли победитель право на падение от ран и вообще какую-либо мелкую человеческую… нет, теперь уже эхайнскую… слабость». — В полном соответствии с буквой Статута справедливости и Рыцарского Устава, здесь, на поле Суда справедливости и силы, я, Константин Кратов, объявляю себя наследником всех привилегий, титулов и собственности рода Лихлэбров. Для этого мне не требуется согласие Круга старейшин, поскольку моим противником был мятежник, умышлявший против властвующего Дома. Так гласит Рыцарский Устав.
К нему подошли несколько вооруженных с головы до ног почти трехметровых громил. Кажется, это были телохранители т'гарда. «Вот и все, — подумал он равнодушно. — Лихлэбр — еще туда-сюда. Но с такими долдонами мне определенно не справиться».
— Какие будуг приказы, яннарр т'гард? — почтительно склонясь, осведомился самый страховидный из громил.
— Наступление на Гверн отменяется, — сказал он с облегчением. — Все вы должны вернуться в свои казармы, перед этим подтвердив свою присягу мне и Нишортуннам. Тех, кто это сделает, никто и пальцем не посмеет тронуть. Они подлежат безусловной амнистии за совершенные злодеяния. Главный виновник наказан. Так гласит Рыцарский Устав. Но никаких больше мятежей. — Кратов замолчал, собираясь с мыслями. — Этого… ашпайга Кьеллома Лгоумаа — облить водой, откачать и — под замок до моего нового распоряжения. И… пускай кто-нибудь перевяжет меня, — прибавил он, оседая.
После чего с облегчением соскользнул в беспамятство.
3
Овальные, похожие па листья гигантских растений, створки дверей на эхайнский манер были сплетены из блестящих металлических и стеклянных нитей. Распахиваясь перед Кратовым, они издавали сложный многоголосый перезвон.
— Яннарр Константин Кратов, четвертый т'гард Лихлэбр, — прозвучало под сводами залитого ослепительным светом зала. Кратов, мучительно щурясь, сделал несколько шагов вперед.
