Ник Перумов - Череп в небесах
Шифровка 151.
Следящий – Баклану:
По моей информации, Гладиатор находится под домашним арестом и лишён доступа к средствам связи. Вынужден лишний раз обратить ваше внимание на недопустимость задействия данного канала связи со мной по такому поводу. Меры к освобождению Гладиатора мною принимаются.
Следящий.От космопортов Каппы-4 медленно тянулись всё более и более истончающиеся пальцы имперских колонн. Мы наступали – не так быстро и не так легко, как хотелось бы, однако же – наступали. В этой войне не требовалось брать стратегически важных городов и проводить стремительные операции на окружение. Мы просто двигались туда, где спутники замечали Тучу.
Бригада оторвалась от главных сил. Мы оставляли позади не десятки – сотни километров, не скрывались, ждали, когда жадная до крови орда сама полезет на наш кинжальный огонь. И Туча лезла – наверное, здесь не хватало Дарианы Дарк, да что там Дарианы – тут бы справился любой сержант.
Потом мы останавливались, закапывались в землю и ждали. Туча обрушивалась на нас со всех сторон, и тогда начиналась наша с Гилви работа.
Конечно, она боялась, очень боялась. Ощущать направленную на тебя слепую и животную ненависть парящего над головой облака, сотканного из миллионов преисполненных злобы и жажды убивать созданий.
…Мы стояли рядом, взявшись за руки. В наушниках – молчание людей и ровный, слитный треск неисчислимых крыльев – Туча готова к штурму. Теперь мне уже не требовалось особых усилий, чтобы притянуть её к себе. Биоморфы тоже умеют ненавидеть, только по-своему. Лицо Гилви скрылось под забралом шлема, однако я знал – она сейчас снежно-бледна, ни кровинки в истончившихся губах. Она тоже ждала. Вот только чего?..
Конечно, мы теперь знали все коды Федерации, всё то, что знала Гилви. Осведомители Дарианы сидели под домашним арестом – Валленштейн по-прежнему не впутывал в это дело охранку.
…Туча над недальним горизонтом решилась. Миллионы живых созданий, коим уготовлено было умереть через считаные мгновения, ринулись прямо сквозь наш огонь, не обращая внимания на разрывы, дождь шрапнелей, тянущиеся с земли трассы. Мы уже привычно не жалели патронов – не столько в надежде действительно нанести Туче серьёзные потери, сколько вызвать её «ярость», если можно так выразиться.
А мы с Гилви стояли, высунувшись по пояс из наспех отрытого окопчика, и, держась за руки, смотрели на приближающиеся полчища.
Всё-таки этот враг в отсутствие Дарианы был туповат. Туче бы затаиться, устроить на нашем пути засаду, вроде той, что так блистательно удалась на Иволге, – однако она дуром лезла на наши залпы.
Поросшее редким кустарником поле перед нами покрывалось разорванными, обугленными, почерневшими трупами и трупиками. Из недальнего леса вырвалась волна бегающих тварей – они торопились присоединиться к крылатым, спешили навстречу собственному уничтожению.
И, наверное, они смяли бы нас, потому что в этот раз их собралось куда больше, чем в тот день, когда я один тянул на себя всех летающих бестий.
– И что теперь, Рус?! – голос Гилви срывался. Кажется, она разом позабыла все до единого мои наставления.
– Ненавидеть её. До боли, до обморока! Ругай её последними словами, если ничего другого не получится! – рявкнул я в ответ.
Гилви осеклась, в наушниках слышалось только её тяжёлое дыхание. А потом Туча, словно сорвавшись с цени, ринулась на нас, только на нас двоих.
Голова моя мгновенно заполнилась смутным рокотом, словно множество голосов глухо рычали какие-то проклятия. Так, наверное, пытался бы выругаться пёс, умей он говорить. Потоки существ, пересекшие небо и землю, нацеливались в нас, словно копья, не обращая внимания ни на что остальное.
И по ним, этим потокам, ударила вся артиллерия бригады. Признаюсь, что с трудом подавил в себе желание ничком броситься на дно окопа – осколки так и загудели вокруг. Но я каким-то странным образом знал, что, стоит мне залечь, – порвётся та тонкая нить, что связывает меня с Тучей, биоморфа во мне – с миллионами его собратьев.
Биоморфа? Во мне? Откуда во мне «биоморф», о котором я думаю, словно об отдельной от меня сущности? Его нет, понимаешь ты, Рус, нету, он – не более чем лишние гены в твоих хромосомах или, скажем, в митохондриальной ДНК. Не сидит у тебя в животе мерзкая змееподобная тварь! И никогда не сидела! Так почему же я обращаюсь к нему, словно к части себя?!
Вдвоём с Гилви мы тянули и тянули Тучу на себя. Dame шарфюрер держалась молодцом, ничего не скажешь. Живой смерч, закружившийся над нашими головами, сейчас напоминал зажатую в шпинделе деталь, со всех сторон обтачиваемую огненным резцом. Остальные батальоны спокойно, без помех расстреливали лишившееся разума страшилище. Собственно, тут и рассказывать особо не о чем – ну, не перечислять же, сколько раз клешни, челюсти и жвала щёлкали возле самых наших голов? К подобному привыкаешь и в конце концов просто перестаёшь замечать.
Но и держать Тучу тоже стало сложнее. На том уровне, как удалось мне в первый раз, сейчас вообще бы ничего не получилось. Я слышал голоса Тучи, я жёг её своей ненавистью – такое ощущение, словно сам вжимаешь в рану раскалённый кончик ножа и никак не можешь, не имеешь права остановиться. А «заклинание» твоё работает, лишь пока ты чувствуешь эту боль.
Но нам требовалось не только притягивать тварей к себе, заставляя их послушно, как баранов на бойне, идти под топор мясника. Надо было как-то заставить этих бестий сражаться друг с другом, но как?..
Сперва я попытался выделить хоть какие-то «фракции» в налетевшем на нас живом шторме, чтобы повернуть их друг против друга. Но ни я, ни Гилви в этом не преуспели. При всём своём разнообразии Туча оставалась единым целым. Не было и не могло быть никакой разницы, не говоря уж об «антагонизме» между какими-то её частями. Точно так же нельзя, чтобы правая рука на самом деле насмерть сцепилась бы с левой, – для этого требовалось как минимум раздвоение личности, а как проделать такое с Тучей, я и помыслить не мог.
…И тот самый «биоморф во мне» тоже сходил с ума. Я ощущал примесь чужих мыслей, если только эту нейрологическую активность моих собственных клеток можно назвать мыслями. Хаотические образы сменяли один другой, мелькали «матки», орды «маток», уже знакомые поверхности планет, один раз возникли Дбигу – понятное дело, ведь они тоже были частью Тучи.
И просто абстрактной ненависти уже не хватало. Мне приходилось вспоминать самые чёрные, самые кровавые страницы своей эпопеи; я заставлял себя думать о том, что Дариана Дарк осуществит-таки свою угрозу и обрушит подвластную ей Тучу на беззащитный Новый Крым, оставляя лишь своих «верных»; заставлял себя вспоминать самое первое появление «маток» на моей родной планете, ту погибшую девчонку со смешными косичками, разорванную в клочья перед камерами, потому что Дариане Дарк в равной степени требовались и мученики, и эффектные кадры.
