Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда
— Что они могут без него? Что мы все без него можем? Ты сама, Ингрид? Ты ведь тоже от него зависишь!
— Конечно, — резко кивнула Линдгрен, сплела пальцы и до боли сжала. — Ты должна понять… может быть, он никогда тебе о том не говорил, и мне не говорил, и я ему тоже… но только мы с ним больше не в ссоре. Все забылось, мы просто работаем вместе. И я хочу ему только добра.
— Может быть, ты хотела бы поделиться с ним добротой?
— Ты о чем? — нахмурившись, резко спросила Линдгрен.
— Он устал. Так устал, что ты просто не представляешь, Ингрид. Ему так одиноко.
— Он такой человек.
— Может быть. И все-таки он не машина, не огонь, не хлыст, не пистолет ходячий. Я успела его узнать поближе. В последнее время я смотрю на него… как он спит, когда удается… Он живет из последних сил. Я слышу, как он порой разговаривает во сне…
Линдгрен сжала кулачки.
— Что мы можем сделать для него?
— Верни ему хоть часть его сил. Ты можешь, — твердо сказала Чиюань и посмотрела Линдгрен прямо в глаза. — Понимаешь, он любит тебя.
Линдгрен встала, отошла от стола, сцепила руки на груди.
— У нас есть обязательства, — выдавила она.
— Я все понимаю…
— Нельзя больно бить человека, особенно такого, который нам так нужен. И изменять больше нельзя. Я призвана быть офицером во всем, что делаю. И Карл тоже. И потом… — пробормотала она сдавленным голосом, — он откажется.
Чиюань тоже поднялась.
— Можешь подарить ему эту ночь? — спросила она.
— Что? Что? Нет. Это невозможно. Говорю же тебе! Нет, то есть дело не во времени, но все равно невозможно. Тебе лучше уйти.
— Пойдем со мной, — умоляюще проговорила Чиюань и взяла Линдгрен за руку. — Неужели из-за того, что ты зайдешь к нам в каюту, будет скандал?
Линдгрен покорно пошла за китаянкой. По дребезжащей лестнице они спустились на палубу экипажа. Чиюань открыла дверь каюты, впустила Линдгрен и закрыла за собой дверь. Они стояли в комнатке, украшенной вещицами из страны, которая, наверное, умерла много лет назад, и смотрели друг на друга. Линдгрен коротко, хрипло дышала. Лицо ее покрылось красными пятнами, краснота поползла вниз по шее, по груди.
— Он должен скоро вернуться, — сказала Чиюань. — Он ничего не знает. Это мой ему подарок. Одну ночь, подари ему хотя бы одну ночь и скажи, что ты не переставала любить его.
Китаянка раздвинула кровати и опустила разделительную штору. Она не сумела спрятать слезы, застилавшие глаза.
Линдгрен быстро обняла ее, поцеловала и оттолкнула. Чиюань исчезла за шторой. Ингрид стала ждать.
Глава 19
— Пожалуйста! — взмолилась Джейн Седлер. — Помоги ему!
— А ты сама не можешь? — спросил Реймонт.
— Я пробовала. Похоже, я только хуже делаю. Он в таком состоянии. От меня никакого толку. Тут мужчина нужен. Понимаешь? — покраснев, спросила Седлер.
— Ну, я не психолог, — пожал плечами Реймонт. — Ладно, пойдем посмотрим, может, что и получится.
Реймонт вышел из беседки, где его разыскала Седлер. Тут царил такой покой и тишина, что Реймонт отдыхал душой среди карликовых деревьев, увитых лозами лиан. Правда, он заметил, что остальные все реже наведываются в оранжерею. Может быть, не хотят погружаться в воспоминания?
Про праздник Осеннего Равноденствия как-то позабыли, да и про все остальные — тоже. Церемония по поводу Летнего Солнцестояния прошла на редкость скомканно.
А вот в спортивном зале шла оживленная игра в ручной мяч. Невесомость делала ее особенно забавной. Играли космолетчики, но скорее озверело, нежели весело. В зале собралось довольно много болельщиков и тех, кто пришел поразмяться. Интерес к еде у многих тоже угас, да и Кардуччи, честно говоря, в последнее время не проявлял особой изобретательности. Кое-кто равнодушно поздоровался с Реймонтом.
Дверь мастерских была приоткрыта. Жужжал моторчик токарного станка, полыхало пламя автогена. Като М’Боту и Иешу бен-Цви увлеченно трудились — видимо, изготовляли какую-то деталь по заказу Федорова и Перейры. В последнее время работы по реконструкции систем жизнеобеспечения возобновились.
Само по себе это было неплохо, но больших успехов пока что не отмечалось. Прежде чем переделывать системы, от которых зависела сама жизнь экипажа, нужно было четко представить себе, чем именно занимаешься. Пока что работа находилась в исследовательской стадии, и стадия эта должна была продлиться еще не один год. В работе же покуда участвовали лишь отдельные специалисты, и только в будущем могло потребоваться больше рабочих рук.
А вот проект Нильссона развивался превосходно. Собственно говоря, работа его бригады приближалась к концу. Она, пожалуй, могла бы быть завершена уже сейчас, если бы астрономы не придумывали непрерывно что-то новенькое. Но основные труды остались позади: грузовую палубу расчистили, вторая палуба преобразилась в электронную обсерваторию с точнейшим оборудованием. Эксперты получили возможность погрузиться в увлекательнейшие исследования глубин Вселенной. Но у большинства членов экипажа работы не было.
Оставалось только терпеть и ждать.
Экипаж вставал на дыбы при малейшем кризисе. Всякая вспышка надежды становилась тише предыдущей, а тоска — все глубже и чернее с каждым днем. Казалось бы, разрешение рожать детей должно было всколыхнуть экипаж. И действительно, две женщины живо откликнулись на разрешение, и через несколько месяцев истекал срок действия противозачаточной инъекции. Остальных эта перспектива вроде бы тоже не оставила безучастными, и все-таки…
Корабль тряхнуло. Реймонт покачнулся и чуть было не упал. Раздался глухой, низкий звон, но вскоре утих. Возобновился свободный полет. «Леонора Кристин» рассталась с очередной галактикой.
Подобные перепады с каждым днем становились все чаще. Неужели никогда не удастся найти подходящего места для остановки? Быть может, стоит начать тормозить хотя бы для разнообразия?
Не могли ли Нильссон, Чидамбаран и Фоксе-Джемисон просчитаться? Может быть, они сами начали понимать это? Может быть, в последние недели именно поэтому они и торчат часы напролет в обсерватории, и выглядят так обеспокоенно, и отводят глаза, когда являются на общие трапезы?
Но уж у Линдгрен-то наверняка есть какие-то сведения от Нильссона…
Реймонт проплыл над лестничным пролетом к палубе команды. Заглянув ненадолго к себе в каюту, он отыскал нужную дверь и позвонил. Не дождавшись ответа, он попробовал толкнуть дверь — заперто. Зато оказалась незапертой вторая дверь, на половину Джейн Седлер. Реймонт вошел в каюту через эту дверь, но обнаружил, что ширма, делящая каюту пополам, опущена. Реймонт, не раздумывая, поднял ширму…
