Андрей Стригин - Ловушка для химер
— Скоро дичь приготовится, — грустно глянула на меня Марина.
— Всё равно схожу, совсем стемнело, а я хорошо вижу в темноте.
Ночь тёплая. Всё небо в мерцающих звёздах. Часто проносятся метеоры, оставляя за собой белые росчерки. Лес притих, лишь сверчки нарушают покой, да летучие мыши бесшумно проносятся над землёй.
Выглядываю из заострённых брёвен, лук лежит рядом. До боли в глазах всматриваюсь в темноту. Вроде спокойно, лес живёт своей обычной жизнью. Внезапно, словно за гранью зрения, улавливаю стремительное движение. Вздрагиваю, кладу стрелу на тетиву, пытаюсь понять, что увидел.
Не колышется ни один куст, неслышно ни единого звука. Может, мне показалось? Нет, всё же движение было. Продолжаю пристально вглядываться сквозь темноту, до боли напрягаю зрение — словно кустарник сдвинулся с места, по земле ползут щупальца, за деревьями колыхнулась тяжёлая масса, протираю глаза — это что-то нереальное, непохожее ни на одно животное, разве что на осьминога с помесью морского ежа. А ведь это химера из Разлома, собственной персоной! Я замечаю позади неё, большой пузырь и гибкий шланг, ведущий вглубь копошащейся массы из щупалец, иголок и всяческих отростков — это резервуар с их атмосферой, в подтверждении моих мыслей, я ощутил запах аммиака.
Внезапно появляется вибрация и монотонное гудение, моё тело пронизывает болью, мозг туманится, появляется желание прыгнуть вниз и бежать к химере — оказывается, таким образом, пришельцы набирают себе биологический материал. Я это понимаю и на некоторое время злость мобилизует волю, а на мостик, покачиваясь, выходит Семён и Марина со своими сыновьями, ещё миг и я поползу следом, но с усилием приподнимаюсь, с невероятным трудом оттягиваю тетиву лука и пускаю стрелу в плотный пузырь. Раздаётся свист выходящего газа, удушливо запахло аммиаком, гипнотическая хватка ослабевает. Пользуясь секундной передышкой, стреляю ещё несколько раз, вновь удачно, резервуар с газом стремительно сдувается и словно пространство сгущается от ярости и боли. Химера дергается из стороны в сторону, она задыхается, но внезапно из её центра вылетает клейкая сеть и накрывает сторожевую башню, но крыша спасает меня, брёвна загораются, а я ловко проныриваю между нитями и скатываюсь вниз.
— Семён, назад! — ору я.
Он очнулся, хватает обезумившую Марину и оцепеневших парней, толкает их за ограду и я с Семёном, поднимаю мостик.
— Что это? — истерически выкрикнула женщина, в её глазах мечется безумие. Бью её по щекам, встряхиваю за плечи.
— Хватит, увлёкся! — прошипела Марина.
— Ты успокоилась? — наклоняюсь я к ней.
— Почти, — и уже более спокойно спрашивает: — Что это?
— Химеры, они хотят обосноваться на нашей Земле. Эти твари прибыли сюда из самых окраин Вселенной.
— Что за чушь, — вырывается у женщины.
— Но это так, — сухо произношу я и вслушиваюсь в шум за оградой.
Химера бушует, ломает кусты, сотрясает деревья, раздаётся шипение, словно от масла, попавшего на раскалённую сковороду, но вот, всё стихает.
— Задохнулась, — уверенно произносит Семён.
— Может быть, — соглашаюсь я, — но нам необходимо уходить, боюсь, что сюда уже ползут другие твари.
Сбрасываем мосток, химера всё ещё корчится, но угрозу нам уже не представляет, на её щупальцах вспыхивают глаза, пробегают по всему телу, тускнеют, вновь загораются, но уже слабее.
— Какая мерзость! — восклицает Марина.
— Если мы их всех не изведём, они расплодятся по всей земле, — озабоченно произношу я.
— Когда уже Аскольд взорвёт в ущелье скалы, — сокрушённо дёргает головой Семён.
— Что взорвать? — напрягается женщина и с вопросом смотрит на меня.
— Химеры живут в трещине — такой разлом на поверхности — там они поддерживают свою атмосферу, если их утопить, часть проблем будет решена… на некоторое время. Мы хотим сделать выше по течению реки запруду, заполнить ущелье и спустить воду в их логово.
— Так взрыв был, — вспоминает Марина, — несколько дней назад, так тряхнуло, мне показалось, что это землетрясение.
— Ты точно его слышала? — я внимательно смотрю ей в глаза, она уверенно кивает: — Теперь я точно понимаю, то был взрыв.
— Мы тогда на охоте были, — вспоминают её сыновья, — из-за взрыва в косулю промахнулись.
— Значит, ущелье уже наполняется водой! — Семён улыбается как ребёнок.
— Вероятно да, — соглашаюсь я, — но нам следует поторопиться, оставаться здесь опасно, где появилась одна химера, появятся другие.
Впереди ночной лес с его страшными хищниками, но они менее опасные, чем та нечисть. Уходим в самую глубь первобытного леса. Стараемся идти тихо, но всё равно кто-то, да наступит на сухую ветку, или спугнём птицу и она, громко хлопая крыльями, взмывает вверх. Вскоре, наш шум привлекает внимание, два жёлтых огонька промелькнули между стволами, затем, ещё два. Характерное всхлипывание заставляет меня вздёрнуться в страхе, догадываюсь, что за хищники — плотоядные копытные, мерзкие и беспощадные, даже в этом мире они столь древние, что не вписываются в эту среду.
— Что делать будем? — в страхе шепчет Марина.
— Держимся все вместе, друг от друга ни на шаг. Они предпочитают нападать на одиноких путников.
Около часа бредём в окружении двух злобных тварей, а они не таятся, демонстративно с шумом ломятся сквозь чащу, повизгивают, всхлипывают, угрожающе выбегают наперерез, чтоб кого-нибудь из нас отогнать в сторону, но мы ещё плотнее прижимаемся друг к другу.
В пальцах нестерпимый зуд, хочется запустить стрелу, но, знаю, шкура у этих гадов столь крепка, что даже обсидиановый наконечник вязнет в ней, а железный отскакивает как от брони. Был бы автомат Калашникова, можно было бы ещё попробовать и то без полной гарантии. Эти звери почти не чувствуют боли и живучесть запредельная. Помню, как такой же плотоядный кабан, вломился на обед к степным львам, отобрал падаль и спокойно уволок в лес. Львы лишь облизнулись и пошли искать другую добычу.
Напряжение растёт, скоро плотоядным кабанам надоест эта игра, и они накинутся на нас. И на деревья не влезешь, стволы не обхватишь, а ближайшие ветви в десяти метрах от земли.
— Никита, у нас не осталось времени, они в любой момент накинутся.
— Знаю.
— Попробую топором ранить. Прикрой меня сзади.
— Не дури.
— У нас ножи есть! — пискнули мальчики.
— Очень неплохо, — невольно восхитился их мужеству я, а сердце защемило от жалости к ним. Мысли лихорадочно прыгают по лабиринту из извилин и… утыкаются в тупики, прыгают на одном месте, даже жарко стало… а ведь точно, нужен огонь! Его все боятся и эти звери не исключение, факела надо делать. Взгляд рыскает по деревьям, в надежде найти сушняк, замечаю покалеченный медвежьими когтями ствол, содранная кора висит длинными лентами и вся пропитана смолой. Жестом останавливаю отряд, указываю Семёну на дерево.
