Аркадий Стругацкий - Том 10. С.Витицкий, С.Ярославцев
Т. (мрачно): Теперь-то мы знаем, что для него и шесть тысяч не предел.
X.: Шесть тысяч километров… три тысячи семьсот пятьдесят миль!
П.: Вы считаете, как покойный Архимед, мой Портос.
X.: Что? Да… (Титову.) А вы ещё уверяете, полковник, что у вас нет никакой информации!
Т.: А вы полагаете, полковник, что такая информация вам поможет?
X.: Ну, всё-таки…
Пауза.
X.: Одно утешение — в советские руки он тоже не дался.
Пауза.
X.: А если ударить из космоса?
Т.: Куда ударить? По Краснодару? А если мы в ответ врежем по вашей Филадельфии какой-нибудь?
X. (уныло): Да нет, полковник, вы меня не так поняли… Но послушайте, ведь у него есть жена, ребёнок…
П.: Двое детей, полковник. С прошлого года — двое.
X.: Тем более! Я уверен, всем нам известно, что существует набор определённых приёмов…
Т. (резко): Это не наши методы, полковник!
П.: И шо вы, начальничек, целку с себя строите? Не ваши методы… Вы же с профессионалами говорите!
X.: Вот именно. Стыдитесь, полковник!
Т.: Уверяю вас… О чем бишь я? Да! Краснодар!
X.: Вот-вот. Сами-то вы были на этом Енисее?
П. (разражаясь хохотом.): На Кубани, полковник! Не на Енисее, не на Рейне, не на Меконге, чтоб я так жил! На Кубани!
X.: Ладно, на Кубани… Так вы сами-то были на Кубани?
Т.: Не приходилось, полковник.
X.: Вот и мне не приходилось, полковник. А между тем…
П.: А между тем не пора ли нам… Полковник, вы говорили, что здесь есть ледяная водка.
Т.: И я не соврал, полковник. Уберите-ка со столика ноги, что за манеры…
Он достаёт из холодильника водку и ставит на столик. Секунду любуется запотевшей бутылкой, затем виновато разводит руками.
Т.: Только придётся, видимо, без закуски…
П.: А вот тут, батенька, мы вас и поправим!
Он ставит к себе на колени объёмистый «дипломат», раскрывает его и выставляет на столик солидную пластмассовую коробку.
X.: Если уж на то пошло… (Извлекает из портфеля несколько пакетов в пергаментной бумаге.) Американцу не к лицу оставаться в долгу.
Т.: Нет слов.
Он идёт к буфету и возвращается с рюмками, тарелками и вилками, после чего живо подсаживается к столику.
Т.: Ну-ка, ну-ка, полковник, что у вас там?
X. (разворачивая пакеты): Сандвичи, полковник. Прославленные американские сандвичи. Вот с ветчиной, вот с куриным салатом… а вот и с анчоусами…
Т.: М-м-м! Прелесть. Где вы всё это достаёте, полковник?
X.: Секрет фирмы, полковник… (Плотнику.) А вы чем нас порадуете, полковник?
П. (снимая крышку с пластмассовой коробки): У меня скромно, по-домашнему.
X. (подозрительно): Что это?
Титов наклоняется над коробкой, нюхает. На лице его появляется выражение восторга.
Т.: Не может быть! Шкварки? Гусиные шкварки?
П.: Точно, полковник. Самые натуральные грибины. И заметьте, свежие. Гусь ещё вчера утром гулял на птицеферме. А уж о мастерстве поварихи…
X. (нетерпеливо): К делу, к делу! Полковник, распорядитесь, будьте любезны.
Титов разливает водку, все поднимают рюмки.
Т.: Ваше здоровье, полковник. Ваше здоровье, полковник.
П.: Лыхаим, полковник! Лыхаим, полковник…
X.: Гамбэй, полковник. Гамбэй, полковник!..
Т.: Это по-каковски, полковник?
X.: По-китайски, полковник.
Т.: Тоже красиво. Что ж, сдвинем их разом!
X.: Содвинем!
Все чокаются, выпивают и набрасываются на шкварки.
X.: Чудесно. Так вы говорите, полковник, у вас здесь есть знакомая птицеферма и знакомая повариха…
П.: Провокатор, чтоб я так жил…
Т.: В таком случае, по второй.
Разливает водку. Все выпивают и принимаются за сандвичи.
Хайтауэр вдруг отваливается на спинку дивана.
X.: Вот странное дело, меня потянуло в дремоту…
П.: А я так наоборот, разошёлся. Как, если по третьей, полковник?
Титов с готовностью разливает.
X. (расслабленным голосом): Мне не надо, пожалуй. Если не возражаете, я слегка прилягу…
Т.: Сделайте одолжение, полковник…
Хайтауэр умащивается на диване, подложив под голову свой портфель, и почти тотчас же издаёт заливистый храп.
Плотник и Титов с недоумением глядят на него.
П.: Что это его так развезло? С двух-то рюмок…
Т.: От жары, наверное…
П.: Может, и от жары… Ничего, проспится. Послушайте, полковник, вы так мне ничего и не скажете?
Пауза.
Т.: Мне нечего сказать. Я ничего не знаю. Знаю лишь одно.
П.: Выкладывайте.
Т. (мрачно): На небе один Бог, на земле один его наместник. Одно солнце озаряет Вселенную и сообщает свой свет другим светилам. Всё, что непокорно Москве, должно быть… (Умолкает, словно спохватившись, торопливо опрокидывает свою рюмку и откусывает половину сандвича.)
П.: Всё, что непокорно Москве, должно быть… Понятно. Значит, бес — это ваша работа? Методом проб и ошибок, как говаривала тётя Бася.
Хайтауэр говорит, не открывая глаз.
X.: О чём вы там шепчетесь?
П.: Я его вербую, а он не поддаётся, чудак…
Хайтауэр, кряхтя, принимает сидячее положение.
X.: Нашли где вербовать… Здесь, наверное, в каждой стене по «жучку».
П.: Вы правы, полковник. Моя ошибка. А ну их к бесу, все эти дела. Предлагаю веселиться. Что бы такого… Да вот хоть бы… Сейчас я вам спою и спляшу!
Титов судорожно хохочет.
X. (брюзгливо): Спляшете… В последний раз я видел, как вы плясали, в Эль-Кунтилле. С петлёй на шее. И ваши божественные ножки в драных ковровых туфлях дрыгались в футе от земли…
