Роберт Хайнлайн - Красная планета. Астронавт Джонс
Создавалось впечатление, что Надежда полностью оправдывает свое имя. Дни здесь были теплыми, но не жаркими, а умеренно прохладные ночи сопровождались фантастическими, невиданными в Галактике небесными спектаклями. Центральную звезду системы (поселенцы называли ее попросту «Солнце») окружали кометы в количестве почти невероятном. Гигантская комета с широченным хвостом простиралась от зенита до горизонта на западе, нацеливаясь прямо в здешнее солнце. Другая, не столь грандиозная, однако тоже внушающая почтение в достаточной степени, чтобы, будь это на Земле, переполошить всех прорицателей конца света, приближалась с севера, а еще две кружевом холодного огня украшали небосклон на юге.
Кометам сопутствовало, как то и должно быть, такое же изобилие метеоров. Каждая ночь была ливнем падучих звезд, каждый день заканчивался, подобно Дню Солнечного Союза, грандиозным фейерверком.
И никаких опасных животных. Кое-кто из поселенцев рассказывал, что им встречались кентаврообразные существа размером с шетлендского пони однако эти животные были пугливыми и, увидев людей, сразу же убегали. Преобладали в местной фауне сумчатые млекопитающие самых разнообразных форм и размеров. Птиц не было, однако имелась совсем иная разновидность летающих существ, не встречавшаяся ранее нигде, — медузообразные твари, четыре-пять футов в поперечнике, со свисающими вниз щупальцами — нечто вроде живых воздушных шаров. Они, похоже, были способны с помощью мускулатуры управлять своими раздутыми пузырями, так как они могли подниматься и опускаться. Каким-то непонятным образом эти пузыри могли даже летать против слабого ветерка — при более сильном ветре они либо прицеплялись к верхушкам деревьев, либо свободно дрейфовали.
Их, похоже, заинтересовал поселок — пузыри висели над работавшими людьми, медленно поворачиваясь, словно хотели разглядеть все получше. Некоторые из поселенцев хотели подстрелить одно из этих существ, чтобы покопаться в их внутренностях, но мэр Дайглер запретил это делать. Была еще одна разновидность животных — видимо, была. Их называли шпионами, потому что люди видели только, как нечто мгновенно скрывалось за валуном или стволом дерева, при первой же попытке рассмотреть это нечто. В компании вездесущих воздушных шаров и полумифических шпионов поселенцы ощущали, что их соседи проявляют большой, однако не враждебный интерес к тому, чем они тут занимаются.
Мэгги Дайглер — теперь все называли ее просто Мэгги — убрала свои драгоценности, обзавелась на корабельном складе комбинезоном и коротко обстригла волосы. Ногти ее теперь были короткими и постоянно имели черный ободок грязи. Зато выглядеть она стала значительно моложе и была вполне довольна жизнью.
Если уж так говорить, жизнью были довольны все, за исключением Макса.
Элли избегала его. Он днем и ночью проклинал себя и свой язык. Конечно же, Дайглер заговорил не вовремя и не по делу, но это еще не причина, чтобы он, Макс, открывал рот и высказывал то, что думает. Ясное дело, он никогда не собирался жениться на Элли, но какого черта, ведь, может быть, они застряли здесь навсегда. Не «может быть», а «скорее всего», поправил он себя. Со временем запрещение присоединяться к поселенцам будет снято — а в таком случае какой смысл иметь плохие отношения с единственной подходящей девушкой в округе?
Астронавигатор, конечно, должен быть холостяком, но фермеру нужна жена. Хорошо же, чтобы кто-нибудь готовил салат и потрошил куренка, пока ты выкладываешься в поле. Уж он-то должен бы понимать это — Мамочка очень часто пренебрегала такими делами. Но Элли не будет вроде Мамочки. Она была сильной и практичной, ей только чуть получиться, и все будет как надо.
А к тому же она была, пожалуй, самой хорошенькой девушкой, какую он только видел в жизни, конечно, если к ней присмотреться.
Когда мистер и миссис Дюмон, по особому разрешению, присоединились к поселенцам, он решил, что пришло время действовать. Так как на корабле, лишенном пассажиров, эконому и экономке работы не остается, их уход не мог вызвать никаких обоснованных возражений; это подсказало Максу, с какой стороны зайти. Он отправился к первому помощнику.
— Стажер Джонс, сэр.
Вальтер бросил на него сумрачный взгляд.
— Я бы, пожалуй, на вашем месте сказал «ассистент астронавигатор Джонс». Это было бы ближе к действительности. Так что там у вас?
— Да я, пожалуй, как раз про это и хотел поговорить с вами, сэр.
— Да? А что?
— Я хочу вернуться к своим первоначальным обязанностям.
— Как? Чего это ради вам больше хочется быть картографом, чем астронавигатором? Да и какая вам разница — сейчас?
— Нет, сэр. Я желал бы возобновить исполнение моих обязанностей третьего помощника эконома.
Вальтер выглядел крайне пораженным.
— Для этого, видимо, должны быть какие-то причины. Объясните, пожалуйста.
Заикаясь и запинаясь, Макс в конце концов рассказал о своих отношениях с Саймсом. Он старался быть честным и закончил рассказ с неприятным ощущением, что все это звучало очень по-детски.
— Вы это точно говорите? — усомнился Вальтер. — Мистер Саймс ничего мне про вас не говорил.
— Да он и не станет, сэр. Но все это правда. Да хоть у Келли можете спросить.
Вальтер немного подумал.
— Мистер Джонс, я бы не придавал этому слишком большого значения. В вашем возрасте такие конфликты зачастую кажутся более серьезными, чем они того заслуживают. Я бы вам посоветовал забыть про все это и продолжать работать. А я поговорю с Саймсом насчет того, что он не пускает вас на пост управления. Это нехорошо, и я узнал об этом с крайним удивлением.
— Нет, сэр.
— Что «нет, сэр»?
— Я хочу снова быть помощником эконома.
— Почему? Я что-то вас не понимаю.
— Это потому, что я хотел бы присоединиться к поселенцам. Как главный эконом Дюмон.
— О… Вот теперь наконец-то забрезжил какой-то свет. Нет! Ни в коем случае, нет! Ни при каких обстоятельствах. — Для подкрепления своих слов Вальтер даже ударил ладонью по столу.
— Сэр?
— Поймите меня, пожалуйста, правильно. Это никакая не дискриминация. Если бы вы были просто парнем из команды эконома и не больше, я рассмотрел бы вашу просьбу — принимая во внимание особые обстоятельства, которые, по моему мнению, в данном случае имеются. Но вы — астронавигатор. Вы же знаете, в каком положении мы находимся. Доктор Хендрикс умер. Капитан Блейн — ну, вы же видели его сами. Он, может, и оправится, но рассчитывать на это я не могу. Мистер Джонс, пока остается хоть малейшая надежда на то, что этот корабль когда-либо снова поднимется, пока у нас будет команда, могущая его вести, ни один астронавигатор, ни один картограф, ни один вычислитель ни при каких условиях не будет освобожден от исполнения своих обязанностей. Вы меня понимаете, не правда ли?
