Андрей Мартьянов - Последняя война
Меддаи расположен очень удобно. Провозвестник будто нарочно возвел Священный город поблизости от основных караванных путей, сетью охвативших материк и накрепко связавших суровую полночь с жаркими полуденными землями. Заблудиться было трудновато — к Меддаи устремлялись сотни беженцев из Междуречья, вырвавшиеся из безнадежных битв потрепанные отряды саккаремской кавалерии, дружины эмайров, чьи поместья стали добычей завоевателей… На четверых путников теперь мало кто обращал внимание. Но, когда до Меддаи оставалось не более трех лиг и появились первые песчаные барханы, заменив собой сухую степь, Кэрис внезапно повернул лошадь в сторону от дороги, за холмик, велел Драйбену занять разговором Фейран, желательно отведя ее куда-нибудь подальше, и поинтересовался у Фарра:
— Как считаешь, меня пустят в Белый город в таком виде?
Атт-Кадир внимательно осмотрел вельха, его варварский наряд, жутковатый длинный меч, торчащий из-за правого плеча, и тонкие, искусно заплетенные косички, свисающие с висков.
— Я бы на всякий случай не пустил, — заметил Фарр. — Хотя ты можешь представиться моим охранником — такое бывает. Люди из полуночных пределов славны боевыми умениями, и их частенько нанимают оберегать жизни важных персон. Но сам понимаешь, какая из меня "важная персона"… В город-то мы попадем, однако тебе не разрешат войти ни в один храм, и жреческая гвардия будет особенно бдительно следить за тобой. Драйбен тоже иноверец, но все-таки нардарцы — наши соседи, и к ним привыкли…
— Отлично! — воскликнул Кэрис и спрыгнул на землю из седла. — Устроим маленькое представление с переодеваниями. Фарр, помоги. В мешке сверху лежит одежда. Для тебя, кстати, тоже. Мардибу никак не следует заявляться в Меддаи в столь безобразном виде. Драйбен и так неплохо смотрится, а Фейран лучше всего будет выглядеть в качестве скромной и небогатой девушки, так что для них новых одеяний не предусмотрено.
Покосившись в сторону, где остались нардарец и дочь шехдадского управителя, и убедившись, что им неинтересно, какой заговор на этот раз составляют молодой мардиб и вельх, Фарр взялся за торбу Кэриса.
— Так, — только и сказал атт-Кадир, заглянув внутрь. — Послушай, Дэв, ты не перестарался? И вообще, в твоей поклаже не затерялось, скажем, ручного леопарда?
— Зачем тебе понадобился леопард? — не понял Кэрис. Он, ничуть не стесняясь, размотал свой плед, сбросил рубаху и протянул руку Фарру, державшему стопку новых вещей. — Мешок не может создавать живых существ, а только обычные предметы, используемые в обиходе. Не забивай себе голову всякой ерундой, переодевайся. И кстати, не вздумай назвать меня дэвом в Меддаи.
Спустя некоторое время Фарра стало невозможно узнать. Он натянул новые желтоватые шаровары из шелка, длинную льняную рубаху и хорошие сапоги из самой лучшей телячьей кожи. Затем очередь дошла до роскошного халата из белой тонкотканой шерсти с серебристым шитьем на вороте и рукавах. Завершал картину невысокий, искусно уложенный тюрбан с крупным зеленым камнем и султанчиком такого же цвета. Фарр так увлекся осмотром нового одеяния, что перестал обращать внимание на Кэриса.
— Повернись! — услышал он голос вельха. — Истинный мардиб, честное слово! Только сделай лицо посуровее и поумнее. Если спросят, откуда у тебя после такого долгого путешествия добрая одежда, скажешь, что сохранил во время бегства. Или купил по дороге, не желая показываться в Священный город в непотребных лохмотьях.
— Однако… — Фарр, разинув рот, уставился на Кэриса. — А… Ну и ну! Это волшебство?
— Не совсем, — сказал вельх, критически разглядывая Фарра. — Если ты имеешь в виду одежду, то это действительно волшебство, но не принадлежащее мне. Мешок — он сам по себе. Его создали неизвестно когда, мне он достался по случаю. Выиграл у одного типа… Очень помогает простому путешественнику не испытывать в дороге чрезмерных неудобств. Что же насчет внешности… Морок, отлично действующий на людей. Хорошо получилось?
— Н-неплохо, — заикнулся атт-Кадир. — Теперь я уверен, ты — настоящий дэв!
— Сколько можно повторять — я дэвом не являюсь! Если угодно, называй меня среди друзей по-вельхски: броллайхан.
— Мне такое не выговорить, — честно признался Фарр. — Дэв проще. Мало ли какие бывают у людей прозвища…
Кэрис преобразился. Конечно, изрядную роль сыграла саккаремская одежда: не совсем новый, но дорогой, великолепно украшенный бисером и шитьем шафрановый халат, вызывающе яркие алые шаровары… Более всего изменился облик. Кожа стала гораздо смуглее, глаза сменили цвет с серого на темно-карий, а волосы с дурацкими косичками вельх убрал под тюрбан. Другой человек, и по облику коренной саккаремец.
— Глуповатый спектакль, — как ни в чем не бывало заявил Кэрис. — Трое подданных шада, нардарец — и все на мергейтских лошадях. Ладно, соврем, что отобрали в бою у разъезда степняков.
— Потрясающе! — не переставал восхищаться Фарр. — Как у тебя такое получается? Драйбен, Фейран, езжайте сюда! Только взгляните на это!
— Как получается? — переспросил вельх. — Искусство иллюзий подвластно и людям, только вы разучились. Хочешь, как-нибудь покажу, как наводить самые простые мороки? Рад, что тебе понравилось… Между прочим, кто мне недавно говорил, будто волшебство, в отличие от чудес, имеет корнем злые силы?
Атт-Кадир не успел ответить, потому что подъехали явившиеся на зов нардарец вместе с Фейран. Девушка недоуменно уставилась вначале на Кэриса, а потом на Фарра, а Драйбен выдавил:
— Кэрис, это невероятно! Я только читал о подобном! Настоящее заклятье иллюзии как оно есть! Но вот одежда… Она-то не иллюзорна.
— Я догадывалась, что один из вас — волшебник, будто из сказки. — Фейран наконец-то узнала вельха, сохранившего черты своего лица, но загоревшего и теперь почему-то темноглазого. — Чувствовала. А ты, Фарр, превратился в настоящего священнослужителя — смотреть приятно.
Атт-Кадир покраснел и буркнул что-то неразборчиво-благодарное.
— Теперь осталось преодолеть последнюю часть пути. — Вельх, так и не расставшийся с редким для Саккарема прямым мечом, взял за узду свою кобылку, испуганно шарахнувшуюся от него в сторону. — Не задавайтесь вопросами о том, что мы будем делать после Мед дай. Фарр разыщет аттали, верховного Учителя веры Провозвестника, попробует с ним переговорить… А дальше… Перед нами весь мир, который мергей-там ни за что не завоевать, даже с помощью чужих богов!
Белый город, Звезда Провозвестника, Средоточие Истины, или, на саккаремском наречии, Дийа-л-Милла — Немеркнущее Сияние Веры, Аухад ал-Куфат Единственный из Могущественных, Благородный Меддаи встретил новоприбывших не суетой военного времени и не безумным столпотворением лагерей беженцев, но старательно поддерживаемым гвардией мардибов порядком, храмами белого мрамора (доставлявшегося к границам пустыни Альбакан из Дангарских гор и даже самой Аррантиады) и пышной зеленью оазиса. Некогда открытые Провозвестником родники, бьющие из зыбкой песчаной почвы, сейчас были забраны в каменные ограды и по желобам стекали в громадные, очень глубокие бассейны, выложенные синими плитками. Здешняя вода считалась священной, и, выпив хотя бы глоток, человек становился приобщенным к тайнам Предвечного.
