Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар
— Да, конечно… Это было…
— А в каком году?
— Сейчас, минутку… В тридцать первом.
— Роберт, но катастрофа была в двадцать восьмом?
— Как в двадцать восьмом? Не путаешь? — Короткое молчание, и чуть растерянно: — Да, на самом деле…
— Так из-за чего же вы ушли?
— Я же сказал! А… кажется, припоминаю… После той катастрофы там была такая ужасная атмосфера… Кто-то даже погиб… И Волны эти — раз в месяц… Бункеры высокой защиты… Ты не представляешь, Петя, каково это, неделями жить без окон и питаться одними концентратами.
— Роби, а откуда Волны? Ведь эффективное экранирование нуль-камер изобрели уже в том же двадцать восьмом.
За это утро Петя основательно поднахватался в истории нуль-физики.
— Не знаю, — чуть не плача ответил Скляров, — это Гофман… Нет, тогда он уже погиб… А, вспомнил, проект Маляева. «Тьма». Звездолеты для полета к черным дырам. На них ставили неэкранированные нуль-камеры.
— А зачем? Это давало какие-нибудь преимущества? Их же нельзя использовать вблизи планет.
— Не знаю… Так было надо! — И, внезапно разозлившись: — Да что ты ко мне пристал?! Оставьте меня в покое!
Экран погас, лишь мерцала в углу надпись:
«Доступ с вашего номера на номер „Роберт Скляров" заблокирован абонентом».
«Вот и поговорили, — удивленно подумал Петя, — Гм… это Джереми говорил, что девяносто процентов всей секретной информации можно получить из открытых источников? Ну, проверим». И он с головой ушел в технологию изготовления неэкранированных нуль-камер. Через некоторое время ему повезло. Петя так и не понял, для чего нужна деталь стандарта ГАЛСТ-379894-27, но это было не так уж и важно. Главное, она была положительно необходима для создания неэкранированной нуль-камеры и не использовалась больше нигде. Плюс к тому обладала серийным номером. В годы с 28-го и поныне было выпущено 49 таких деталей — с номерами от 26 до 74. Ангелов дал поиск на корабли, для которых заказывалась эта деталь. Результат был странным — 49 кораблей, от зонда до лайнер-звездолета. Корабли находились в консервации, разбросанные по космопортам Галактики. Называлось все это «Проект Йормала». Непонятки множились, как кролики.
«Если готовился массовый штурм черных дыр — почему об этом не сообщали? Почему операцию законсервировали? Зачем нужны неэкранированные камеры? А ведь Руди сказал бы, что не в тех руках такой корабль может стать оружием». Мысль неприятно резанула — чужая, холодная, и в то же время он знал: его собственная.
«Ох, Ангелов, с кем поведешься — так тебе и надо».
Тут ритмичная перекличка аварийщиков в наушнике вскипела разворошенным муравейником.
Петя поднял глаза на экран планетного вещания как раз вовремя, чтобы увидеть дона Рэбу в полном епископском облачении, тяжко оседающего на лестницу Мирового Совета. А еще — невзрачного серого человечка с пистолетом в руке, делающего шаг с перил в километровую пропасть.
29 июля 36 года
09.15
…Отец Шига смотрел в облака. Лицо его было безмятежно — понимающий человек сказал бы, что боевой магистр Ордена весьма обеспокоен.
— Товарищ Рага, — сказал он по-русски, — возьми себя в руки и повтори сначала.
— Товарищ Шига… Дмитрия убили… Смотреть страшно. Только по шраму на пятке и опознали.
Страшно было слышать слово «страшно» от испытанного брата, в Арканарском очищении к вящей славе Господней отпустившего души восьми десятков еретиков. Ни разу не повторившись в выборе способа отпущения.
— Знаешь, товарищ Шига… Я такое видел… Мне кажется… Дона Ита…
Только железная выдержка помешала боевому магистру привычно омахнуться большим пальцем, отгоняя нечисть.
— Товарищ Рага. Дмитрия пытали?
— Да.
— Что он мог рассказать? По максимуму?
В ответе не было и тени сомнения:
— Всё.
Секунду отец Шига молчал, прокачивая варианты. Значит, Ита с Земли? Что делал бы нормальный землянин, получив такую информацию? А ненормальный?
Наконец решение было принято:
— В космопорт! Поднять аварийщиков! Перехватить на посадочном портале!
29 июля 36 года
09.25
…Сабина нутром чувствовала засаду. И засаду эту она бы устраивала на посадочном портале. По всем правилам, сейчас полагалось все бросить и повторить попытку в другой раз. Но бывают такие случаи, когда остается только плевать на все и идти на рожон, надеясь, что времени хватит на пару слов или хотя бы на пару выстрелов.
Ей не дали. Ни одно оружие не убивает мгновенно, но Сабину просто сбили парализаторами.
Уложили на носилки, понесли. Она по-прежнему была в полном сознании, но ни пошевелиться, ни слова сказать не могла. Только слышала, как, застегивая кобуры парализаторов, аварийщики успокаивают встревоженных пассажиров: «Все уже закончилось… Это несчастная больная женщина… Да, ее будут лечить… Нет, „Печора" уйдет по расписанию». Над ней проплывали потолки. Потом коридор раскрылся в просторное, залитое ярким белым светом помещение. Где-то на стене бухтел экран планетного видения.
Откуда-то сбоку возник бодрый, хорошо поставленный голос:
— Вот она где, наша больная… Ну, будем проводить реморализацию.
Сабину уложили в реморализатор, разрезали на ней одежду. Щелкнули фиксаторы. На голову лег шлем.
— Доктор Александров, — еще один, чуть встревоженный голос, — моторная активность не восстанавливается. Тонус скелетной мускулатуры — менее одного балла.
— А что сами-то думаете, коллега?
— Гиперчувствительность?
— Проще коллега, будьте проще… Не изобретайте сущностей сверх потребного. Ну, выставил кто-то парализатор на повышенную мощность, бывает. Ребята поволновались, горят рвением.
— Роман Леопольдович, а может, дополнительное обследование? Ведь по протоколу реморализации…
— Коллега? Вы что? Мы за ней десять лет гоняемся! Эта женщина опасна! Да если б она была в состоянии — мы бы все уже здесь лежали с перерезанными глотками. Действуйте, коллега.
К Сабине подключили монитор — пульс, давление, кардиограмма, энцефаллограмма, — она не шевелилась. Лишь глаза сфокусировались на экране планетного видения.
29 июля 36 года
09.45
…Директор Симонов был рассержен.
— Казимир, мы не можем позволить себе опаздывать на заседание Мирового Совета!
— Прошу прощения, Александр Васильевич. Виноват.
И глайдер Сташевский вел сегодня омерзительно — нестерпимо медленно, регулярно теряясь.
