Юрий Иванович - Капризная Фортуна
– Чего, чего?.. Какой союз… – пробормотал растерянный пленный. – Менгарец?.. Но ведь он умер…
– Да нет, живее всех живых, – возразил принц.
– И он хромал, был инвалидом… – проявил похвальную осведомлённость Паугел.
– Ну и что? А теперь вот здоров, помолодел, сил немереных поднабрался. – Рука указала на второго спутника: – Представляю нового губернатора Шулпы, господин Додюр Гелиан. И у нас к тебе очень деловое, можно сказать неотрицаемое предложение…
Пленённый король стал немного расслабляться, понял, что смерть ему не грозит, и вздохнул с некоторым облегчением:
– Значит, меня казнить не собираются?
– Пока нет, – отозвался с охотой Менгарец. – Но для обретения свободы и возможной власти над собственным королевством тебе следует кое о чём с нами кардинально договориться. А потом и подписать соответствующие союзнические соглашения. Будем вести переговоры?
Здорн окинул взглядом серые каменные стены и даже нашёл в себе мужество пошутить:
– Да я тут уже часа три дожидаюсь, когда же они начнутся.
Глава сороковая
Итоги
Только после отправки Паугела Здорна к остаткам его армии в одном из залов дворца собралось пятнадцать человек, костяк и правящая верхушка нового надгосударственного объединения, центром которого стал город Шулпа, а ядром этого центра – встроенные в комплекс строений технические устройства большого космоса. Монах Менгарец решил на этом собрании во всех подробностях поведать своим соратникам и друзьям о том, что творилось на этой планете и к чему она теперь должна стремиться. Сразу всем и сразу обо всём. Не желая потом проводить беседы с каждым в отдельности. Лимит времени всё ещё оставался ограниченным.
За стол Виктор и Додюр усаживались позже всех, громко обсуждая последнее событие.
– Представляю, как будут выглядеть сбежавшие вояки, когда их король встретит после рассвета на скалистом уступе возле дороги, – веселился губернатор. – Ох, чувствую, им и достанется!
– Ещё бы! – хмыкал Менгарец, поправляя перед собой стопку исписанных листков и свинцовую шкатулку, в которую после здравых размышлений поместил фонящую от радиации записную книжку Алекса Шеверова. – Но это уже их проблемы. Слово со Здорна даром не казнить взяли, орлы его на место доставили, теперь пусть трепетно готовится к своей очереди на «омолодитель». Ну а у нас, – он обвёл всех собравшихся за столом, – сейчас состоится коллективное обсуждение предстоящей нам на ближайшие годы программы развития и усовершенствования всех сопутствующих отраслей и производств. О как загнул! – и сам заулыбался от излишнего официоза.
За столом находился, помимо губернатора Шулпы, Фериоль, пышное звание-титул которого было трудно запомнить с первого раза: Верховный управляющий Цитадели Магических Обрядов. Следом за ним сидел Стэр Ньюциген, в умопомрачительном по шику и массе изысканных деталей мундире командующего объединённого флота Союза Разума. Этот мундир пошили буквально за один день по эскизам инопланетянина. Как он сам утверждал, именно в таком костюме и щеголял коллега аналогичного Союза, только уже общегалактического.
Сбоку от Додюра сидела раскрасневшаяся, нахмуренная и озабоченно покусывающая губки княгиня Аристина Вакахан. Вернее, уже не княгиня, а супруга губернатора Аристина Гелиан-Вакахан. И никто не догадался бы, чего стоило Менгарцу час назад заставить эту роковую красавицу признать перед всеми навязанный ей чуть ли не насильно брак. В течение четверти часа он жёстко, не разрешая женщине даже приблизиться к себе с помощью широкого стола между ними, обрисовал перспективы брака со вчерашним коком, своё видение их супружеских отношений и высказал требование-пожелание уже в скором времени побывать на крестинах первого ребёнка. Ещё и добавил, что это высокая политика: возле главного человека новой межгосударственной структуры должна находиться самая прекрасная, знаменитая, шикарная, умная и самая утончённая супруга. Иного не дано!
Сказать, что Аристина возражала, это значит ничего не сказать. Она закатила истерику на три минуты, потом рыдания на две, потом мольбы с ползанием на коленях в течение одной минуты и яростного визга секунд на тридцать в кульминации своего противостояния. После того как Менгарец всё это стойко выдержал и провозгласил: «Я своего решения не меняю!», произошло ещё нечто удивительное. Княгиня шумно вздохнула, раскрыла с доверием свои глазищи и наивно-доверчивым голосом прошептала:
– Ну ладно, всё равно мне Додюр больше всех нравился. Но если он меня хоть раз ударит… – Из глаз её заискрились чувствуемые только подсознанием молнии. – То я его!..
Только тогда в ней проклюнулся глубоко спрятанный страх перед мужчинами, перед насилием и перед рабством в частности. В том числе и рабством семейным.
Естественно, представить себе такое, что его товарищ ударит свою любимую, обожаемую больше жизни женщину, Виктор не мог. Не представлял себе такого. Но вот по прочитанным книгам и некоторым сплетням догадывался: чего только в бытовой семейной жизни не случается. Поэтому на эти жуткие угрозы отреагировал как и положено. Ему только не хватало глупой семейной драмы. Просто прикрикнул на присевшую княгиню:
– Нет! Никаких ответных действий! Вместо этого ты приходишь ко мне, и мы совместно выбираем тебе другого мужа. А ещё лучше, чтобы рукоприкладства не происходило, постарайся всегда быть доброй, нежной и ласковой. Всё! Мне некогда! С сегодняшнего дня начинаете супружескую жизнь!
И убежал. А сейчас, после слишком официального вступления, решил несколько приукрасить текущие события. Поэтому предложил:
– Давайте поздравим нашего губернатора и его очаровательную супругу с бракосочетанием. Ближе к ночи мы обязательно выкроим парочку часов для праздничного застолья. А сейчас… будьте счастливы!
Крепко пожал руку смущённого Додюра. Приложился с поклоном к ладошке Аристины и присоединился к всеобщим аплодисментам и поздравительным восклицаниям. Остальные десять человек, сидящих за столом, были выбранные из числа самых преданных, последовательных и увлечённых грядущей технической революцией помощников Менгарца. Именно им предстояло возглавить в скором будущем министерства и ведомства надгосударственной структуры. А сейчас в их глазах горел восторг, добрая зависть и вполне понятная грусть с пониманием: такой женщины они никогда в жёны не получат.
Чтобы эта грусть не стала вселенской, Виктор быстро вернулся к деловой части:
– Теперь о том, что творилось на этой планете и от чего мы избавились.
– Избавились навсегда? – подал голос один из самых всеведущих помощников.
