Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Спасти чужого
– Они думают, мне не жалко... Они думают, я не ценил их командира, не понимал его. А то, что я сам его командир, это вам шуточки? Столько лет в одной упряжке, и в боевых операциях, и потом тут вот... Кто его защищал, вашего Боба ненаглядного, когда он лез на принцип?! Кто его задницу спасал двадцать раз? Кто его с больным сердцем держал на летной работе? Кто разрешил вас, умников, выручить? Кто, спрашиваю? Пушкин Александр Сергеевич?!
Козлов вдруг осекся.
– Здра-асте пожалуйста! Какие гости! Не прячься, я тебя вижу. Да иди ты сюда, не бойся, все нормально!
Стас часто заморгал. Хусаинов напряженно выпрямился. Чумак широко улыбнулся.
В ангар вошла Лена.
* * *В черно-красном мотоциклетном костюме, с алым шлемом под мышкой, она выглядела здесь, рядом с самолетами, будто пилот из фантастического боевика «Золотые крылья». И гладкие черные «Вороны» вдруг стали другими. Из привычных рабочих лошадок они превратились в то, чем были на самом деле.
Боевые машины завтрашнего дня.
– Здравствуйте, Иван Иванович, – сказала девушка. – Привет, ребята. А я вот зашла...
– Зря ты не позвонила заранее, тебя бы встретили... – Козлов склонился, целуя ей руку. Стас и не думал, что он так умеет.
– Меня никто не пустил, я сама просочилась, – быстро сказала Лена. – Некого наказывать. У вас там дырка в заборе.
– Опять?! Где это?
– На старом месте шов разошелся.
– Халтурщики. А ты говоришь, наказывать некого, хе-хе. Командир всегда найдет, кого!.. Что отец?
– Лежит на диване, читает. Все грозится, что, как встанет, в Москву поедет. Мама его по часам лекарствами кормит. Сказала на радостях, что если я в летное поступлю, она, так уж и быть, не убьет меня.
– Ах, ма-ама... – протянул Козлов со значением.
– Мама, – Лена кивнула.
– Так это совсем хорошо.
– Бывает и хуже, – сказала Лена, глядя Козлову прямо в глаза. – Я, собственно, почему зашла...
– Догадываюсь. Вот его машина, – Козлов ткнул пальцем. – Бортовой один два один. Ну, извини, Леночка, мне пора. Зря ты не позвонила, я бы тебе экскурсию устроил. Чумак! Ждите документы и сразу приступайте.
– Господа офицеры!
– Вольно. – Козлов зашагал к воротам, на миг остановился в них, коротко оглянулся на Лену и вышел из ангара.
Лена осторожно прикоснулась к черному борту отцовской машины, погладила его.
– Какой приятный на ощупь...
– Спецпокрытие, – сказал Чумак. – Ничего не отражает. Ну, привет, красавица.
Они обнялись. Подошел Хусаинов, пожал Лене руку.
– Вы очень вовремя пришли, милая барышня. Нас уже забодали и приготовились топтать копытами.
– А я боялась, что подставила вас. Я по стеночке шла, не понимаю, как Козел меня заметил...
– Учуял. Нет, все правда хорошо получилось.
Стасу девушка издали кивнула. Он несмело улыбнулся в ответ. Он не знал, как себя вести.
Лена обернулась к самолету и опять погладила его.
– Что теперь с ним будет... Спишут? Как папу?
– Нет, полетает еще. – Чумак, в свою очередь, крепко хлопнул «Ворона» ладонью и дал ему отеческого пинка по носовому колесу. – Мы все еще чуток полетаем. Я бы тебе рассказал, но это секретная информация.
– Ой, правда?! – Лена просияла. – Папа будет страшно рад!
– Иди сюда, – поманил Чумак.
Он сунул палец в неприметную выемку на боку машины. С чавканьем раскрылся оружейный порт.
– Прошу!
– А можно?!
– Тебе – нужно. Стас! Тащи бобровский шлем.
Стас бегом бросился к шкафам с инвентарем. «Ух ты! – раздалось позади. – Ничего себе...»
Контрольная панель в темном брюхе «Ворона» расцвела огоньками. Машина пискнула несколько раз, приветствуя человека. Потом вопросительно блямкнула: это кто сюда незнакомый лезет?
– Слушайте, она живая! – воскликнула Лена.
– Прикидывается, – заверил Чумак. – У тебя компьютер тоже разговаривает.
– Ты не понимаешь! Компьютер это компьютер. А тут...
– Давай я тебя подсажу. Внутри очень тесно, предупреждаю. Так... Вот шлем, надевай. Теперь подожди, я тебя подключу.
– Да, ребята... – послышалось из темноты, моргающей разноцветными светодиодами. – Это вам не «Сессна»! Ой! Мама!!! О-о-о...
– Подключил.
Из «Ворона» доносились экстатические охи и вздохи.
– Закрой ее для полноты картины, – посоветовал Хусаинов.
– Не надо, – сказал вполголоса Чумак. – Ее тогда вообще оргазм хватит. И после этого у нее плохо будет получаться с мальчиками. А впрочем... Леночка! Хочешь, мы тебя закроем на пять минут? Для окончательной профессиональной деформации.
– Да-а-а!!!
Чумак захлопнул порт. Обернулся к Стасу. Тот стоял, держа под мышкой алый мотоциклетный шлем.
Чумак закусил губу и прищурился.
– Дать бы тебе в морду... – протянул он.
Хусаинов толкнул его, показывая глазами на «Ворон»: тот все видел и слышал. Чумак отмахнулся.
– Игорь, он не виноват, – прошептал Хусаинов. – Это мы сами так его настроили. Он все время хотел нам что-то доказать. Ну и перестарался.
– Не знаю, что сделаю, если он сядет в машину командира, – прошипел Чумак. – Даже не знаю. Я возился с ним ради Боба, ради звена. А он все испортил... Козел это нарочно придумал. Отдать ему машину Боба – да большего позора для нас представить невозможно!
Стас подошел к «Ворону», поставил шлем на крыло.
И быстрым шагом направился к выходу из ангара.
Его никто не окликнул.
* * *Когда из танка выглядывает механик-водитель, а на башне сидит командир, танк не страшен. Но движущийся танк, задраенный по-боевому, наводит ужас. Машина кажется вам живой. Вы не знаете, чего от нее ждать. Пускай она до последней заклепки своя, русская, первое желание – отойти подальше с ее пути. А то мало ли что у нее на уме...
«Ворон» не выглядел страшным. Он был таинственным, загадочным, но не зловещим. С ним хотелось познакомиться ближе, спросить, как дела, о чем он думает, куда собрался. Поговорить на равных.
Стас проводил глазами две машины, выруливающие на старт. Поднял руку, чтобы помахать вслед... И опустил ее.
Поправил на плече сумку с личными вещами и зашагал по краю летного поля.
Его догнал открытый джип. За рулем сидел лейтенант Миша.
– Зря ты, – сказал он. – Попомни мое слово, очень зря. Ладно, прыгай, до КПП подброшу.
– Я лучше пройдусь на прощанье. И ничего не зря. Для меня тут нет места. А в линейных полках вакансий полно.
– А с этими... – Миша мотнул головой в сторону двух «Воронов», пробующих рули на взлетной. – С ними тебе никак?
– Сам подумай, если бы было иначе, меня бы отпустили так легко? Люди годами добиваются перевода. А мне Козлов лишнего слова не сказал.
Миша понимающе кивнул.
– Только не злись, но ты по его понятиям вроде как порченый. То, что машину грохнул, – ерунда, тут их целое кладбище. Но ты слишком долго летал в «слабом звене». И они тебя за своего держали, не пытались съесть. Это для Козла дурной знак.
