Джудит Тарр - Солнечные стрелы
Матушка! Радость, поющая, улетающая ввысь.
Матушка? Ты жива? Нет. Обморок, густой и тяжелый. Нет, Эсториан. Умоляю, ради меня.
Матушка! Нет ответа.
Ма! Мама! Она ушла. Он заплакал, но она все равно не вернулась к нему. Маги прыгали и мерцали, как призраки. Он чувствовал исходящее от них зловоние: наслаждение его бессилием, его горем, уверенность и презрение. Они не замечали его сияния. Он только что сделал их слепыми, но они не подозревали и об этом. Он корчился в темноте, извиваясь, как дракон в лучах солнца. Они нападали, он легко отражал их наскоки. Что-то вертелось совсем рядом. Что? Он поймал это и рассмотрел нить, обмотанную вокруг мягкого светящегося пузыря, он потянул за нить, из нее выскочила искра. Она проколола пузырь, и тот словно отек, опал, исчез, растворился в вечности. Очень просто. Быстро, четко и аккуратно. Он не тронул ни тел, ни душ, он только лишил их магии. Мерцающие огоньки с опавшими нитями закружились вокруг него, но он уже плыл дальше. Как он мог обо всем этом забыть? Мир и покой, волны не знающего штормов моря. Он скручивал себя и раскручивал. Он был и твердый, и мягкий, и податливый, и несокрушимый. Сумасшествие задержаться здесь, сумасшествие покинуть это пространство. Темнота ласкова и глубока, молчание благословенно и абсолютно. Мир, пел его dsu, мир и покой.
ГЛАВА 42
Вэньи получила несколько предупреждений, но настолько неясных и размытых, что не понимала, как взяться за дело и чему, собственно, противостоять. Ее чувство Врат было обеспокоено, но беспокойство казалось беспричинным: ничего такого, что можно пощупать руками, чего можно коснуться сущностью. И спектакль, который затеял Эсториан, не казался ей чем-то особенным. Его выходка не намного отличалась от других, ей подобных: глупость, упрямство, желание настоять на своем. Она пошла за ним в числе других сопровождающих, среди не имеющих лиц оленейцев, и ткала свою паутину защиты, вплетая ее в общую сеть. Оленейцы мешали работать, горделивые сущности этих людей долга выпячивались над ними, изгибая магические линии, сбивая и путая их. И все же Вэньи постаралась на славу и выткала хороший плотный заслон. Она уже мысленно потягивалась в предвкушении отдыха, когда общая сеть вдруг задрожала и стала расползаться. Она никогда не видела открытых Врат и не думала, что когда-нибудь увидит. Что-то пронеслось в воздухе, что-то ударило в самое сердце защиты, что-то стерло, как тряпкой, то, что невозможно стереть. Маги Айбурана могли противостоять чародейству и отводить удары враждебных сил, но они не могли бороться с существами, подключенными к энергии иных миров. Эти монстры с легкостью поглощали любую магическую силу, пробиваясь к своей цели. И все же жрецы Айбурана отважно ринулись в бой с неведомым. Глупцы, храбрецы, безумцы
они быстро истощили свои ресурсы, их сопротивление было подобно попытке ос тановить голой рукой жернов точильщика. Вэньи не хотела гибнуть без пользы. Прячась за спинами оленейцев, она отдернула свою сеть и включила внешнее зрение. Битва на уровне тел и предметов разгоралась. Белые фигуры шли в атаку, гвардейцы Эсториана и воительницы леди Мирейн сдерживали их напор. Оленейцы стояли неподвижно, убийцы, посланные Вратами, обтекали воинов в черных плащах. Она видела, как упала императрица, как Айбуран бросился к ней, как Эсториан, выкрикивая чтото бессмысленное, соскочил с эшафота. Он был вооружен, но, казалось, забыл об этом и не вынул меч, то ли надеясь на храбрость своих бойцов, то ли совсем потеряв голову. Потом он снова вскарабкался на помост и застыл там, являя собой отличную мишень для стрел и клинков. Вэньи похолодела. Она попыталась пробиться к нему сквозь стену плотно сомкнутых тел. Черные головы повернулись, волна презрения окатила ее. Желтые взгляды, желтые глаза. Львиных среди них не было. Самовлюбленные, безликие дураки. Она пустила в ход локальную магию проникания. Спокойно, без спешки, как влага сквозь поры, она просочилась сквозь строй бездействующих бойцов и на какой-то миг замерла, озирая открывшуюся картину. Хаос, кошмар, буйство магии Врат, обезумевшая толпа горожан походила на бурное море. Леди Мирейн умирала, жрецы падали, варьянцы без остановки работали мечами. Эсториан, недвижимый как статуя, возвышался над площадью, ставшей полем сражения. Его лицо было спокойно, темно-золотые глаза источали волны почти потустороннего света. Он был невредим.
О, бог и богиня! сказала Вэньи, не понимая, как такое возможно. Казалось, никто, кроме нее, не видел его. Ни те, что сражались за своего императора, ни те, что пытались убить варвара, захватившего Золотой трон. Она услышала собственный крик, обращенный к нему, но он даже не повернулся. Ребенок, калека, слабое существо, не обладающее собственной силой. Существо беззащитное, не способное сопротивляться. Цель, приз и возможная жертва этой безумной схватки. Но, кажется, о нем не стоило сожалеть, по крайней мере сейчас. Он был огромен, он походил на вулкан, залитый кровавым светом Большой Луны, безжизненный, погруженный в снега размышлений. Но в недрах его полыхал огонь и грудь продолжала спокойно и мерно вздыматься. Вэньи отдернула взгляд. Кольцо красных и зеленых плащей расширилось, среди них мелькали бронзовые доспехи солдат Ансаваара. Варьянскому капитану и m`w`k|mhjs оленейцев удалось каким-то образом бросить в драку и этих ребят. Внутри кольца приходили в себя жрецы Айбурана. Убийцы отступали, копя силы для нового броска. Гора, возвышавшаяся над площадью, начинала дымиться.
Берегитесь! вдруг закричала Вэньи на языке большого безмолвия. Маги, люди. во имя небес, защищайтесь! Оромин коснулся ее сущности, не понимая, в чем дело, но инстинктивно прикрылся щитом. Шайел с маленькой жрицей тут же замкнулся в магическом коконе. Другие сплотились в одно целое, пытаясь вознести к небу общий заслон. И только один сопротивлялся ее воле.
Айбуран. взмолилась Вэньи. Укрой себя! Он начинает.
Идиотка! Где твой собственный щит? загремел Айбуран, накидывая на нее свой кокон. И все поглотил огонь. В мире живущих такого еще не случалось. Вспышка энергии разметала жрецов, отшвырнула враждебных магов. Воины опустили мечи, не понимая, что происходит. И увидели одинокую фигуру на эшафоте, завернутую в красный плащ. В мире магических сил он выглядел совсем по-другому. Он казался башней нестерпимого света, плавающей среди кошмарной тьмы. Мелкие огоньки кружились вокруг него как мошкара. Здесь были и маги Эндроса, и те другие. Они тоже слышали крик Вэньи, но не сочли нужным укрыться и поплатились. Он содрал с них магию так же легко, как мальчишка сдирает скорлупки с улиток, потом походя, словно дверцу чулана, захлопнул Врата и заштопал дыру в пространстве. Потом подогнал убийц под разящие клинки. Потом наступила тишина.
