Александр Казанцев - Купол надежды
— Вы это и сделали сейчас, сэр, — заметил Анисимов.
В холл вошел новый человек, которого американские ученые прежде не видели. Анисимов же едва владел собой.
Это был журналист Генри Смит.
— Хэлло, джентльмены!
Глава десятая. ВЫКРУЧИВАНИЕ РУК
Генри Смит толкнул калитку и оказался на выложенной цветными ракушками дорожке. Специально обработанные, они не потеряли своей подводной яркости. Казалось, что идешь по морскому мелководью. Благоухали орхидеи.
Струя фонтана впереди капризно меняла направление, и радуга то и дело вспыхивала в ее брызгах.
В листве кустарника, обрамлявшего аллею, острый глаз Смита разглядел нацеленные на него стволы пулеметов, очевидно, управляемых с виллы. Смит даже крякнул. Разве сам он не сделал бы так же, поручи ему босс оборудовать «убежище»?
На открытой веранде с автоматом в руках стоял обезьяноподобный детина, сверля Генри Смита маленькими глазками.
— Гангстер? — спросил он хриплым голосом.
— Будем знакомы, парень. Представляться не имею привычки. Где тут у вас в берлоге телефон? В холле?
— В холле проклятый рояль и эти бездельники. Им дозволено слушать музыку, а не болтать по телефону.
— Кто же играет им на рояле?
— Джо! Когда он не пьян, то производит больше шуму, чем две шайки, затеявшие перестрелку при дележе добычи.
— Проводите меня к телефону. Надо связаться с Агентством и узнать об этих бездельниках все, чтобы заставить их поработать.
— В саду? — поинтересовался Гарри. — Лопаты сунуть?
— Нет, не руками, а мозгами.
— Руки можно выкручивать, а мозги лучше вышибать.
— О'кэй, парень! Мы сговоримся.
Гарри провел Смита в подвальный этаж виллы, где за обитой железом дверью оказалось большое помещение с пультом во всю стену. Там имелись все современные средства связи: и телефон, и радиоаппаратура, и несколько телеэкранов, на которых видны были комнаты виллы, а также часть сада и ограда вокруг него.
— Мое хозяйство, — ухмыльнулся Гарри.
— О'кэй! — восхищенно прищелкнул языком Смит и уселся за телефон. На ближнем экране он увидел роскошный холл с беседующими пленниками, и усилил звук, чтобы слышать их разговор.
По телефону он заказал досье профессора Энтони О'Скара и доктора Эдварда Стилла (Эдуарда Штильмейстера, родившегося в Вене). Досье Анисимова ему не требовалось.
Скоро защелкал телетайп. Из него поползла лента с ровными машинописными строчками, заключавшими в себе все подробности жизни двух видных американских ученых.
Пробежав глазами сообщение, Генри Смит решил, что с этими «мозгами на щупальцах» надо действовать тонко. Лишь бы не помешал этот русский фанатик.
Смит привел в порядок свой серый в клеточку костюм, поморщился при виде пятна на рукаве, памятки от недавней аварии, одернул пиджак и отправился в холл.
— Хэлло, джентльмены! — весело начал он, ошеломив своим появлением беседовавших ученых. — Я пришел, чтобы выручить вас.
— А как на это посмотрят Джо и Гарри? — усмехнулся Стилл.
— Один из них подобен трупу, а другой занят его реанимацией. Я предпочту, чтобы у нас с вами до этого дело не дошло.
— Какое дело вы имеете в виду, сэр? — солидно осведомился профессор О'Скара.
— Дело по специальности каждого. Мне неприятно видеть вас даже в этой роскоши, но вдали от родных и близких.
— Хотите и их переправить сюда? — прервал Стилл.
— О нет, джентльмены. Не относитесь ко мне предвзято, прошу вас. Я всего лишь посредник, движимый прежде всего человеколюбием. Вы знаете отлично, что ни один противозаконный акт, совершаемый решительными людьми, не обходится без всеми уважаемого посредника: юриста, адвоката, бизнесмена или политика. Важно, чтобы ему доверяли обе стороны. В моем лице вы видите журналиста, который преисполнен желания скорее добиться для вас свободы.
— Что им нужно: выкуп, секреты, молчание? — перебил Стилл.
— Молчание полезно всем. Выкупа не требуется. «Террористическая организация борцов за грядущее» сама заплатит каждому из вас за подпись под манифестом.
— Манифестом? — удивился профессор О'Скара.
— Под манифестом против всех видов бомб, грозящих лишить человечество будущего.
— Каких же именно? — попросил уточнения О'Скара.
— Ядерных и белковых, — невозмутимо ответил Смит.
— А это что еще за чертовщина: «белковая бомба»? — спросил доктор Стилл.
— Вас собрали здесь вместе, трех виднейших ученых, чье слово отзовется на всех континентах. Не сомневаюсь в вашей общей готовности протестовать против ядерной гибели мира. Но ныне этого мало. Надо заботиться о грядущих поколениях, которым грозит «белковая бомба»…
— Чем грозит? Чем? — перебили американца.
— Спросите своего коллегу академика Анисимова, отца «белковой бомбы», чьи усилия грозят наводнить мир искусственной пищей, которая породит в третьем и последующих поколениях уродов, обреченных на вырождение. И если академик Анисимов, отбросив личные интересы, выступит с вами совместно, то я с гордостью пожму ваши руки, вручив вам обещанные чеки.
— Что за невероятное предложение! — воскликнул О'Скара.
Вмешался Анисимов:
— Прежде всего я должен представить вам этого негодяя, так называемого журналиста Генри Смита, которому приказано любой ценой добиться закрытия Города-лаборатории в Антарктиде, занятого проблемами ликвидации голода в мире. Он не постеснялся извратить выводы Особой комиссии ООН, посланной туда и погибшей при загадочных обстоятельствах. Представить себе связь между ядерной угрозой и искусственной пищей просто нонсенс!
— Но вы, академик, против ядерных бомб? — перебил Смит.
— Конечно.
— Так почему вы не хотите поступиться своим бизнесом, хотя ваши уважаемые коллеги своим бизнесом готовы поступиться? Не так ли, джентльмены?
— Подписи под манифестом против ядерных бомб вам обеспечены.
— Этого мало. Нужно сломить упрямство вашего третьего коллеги.
— Здесь нет упрямства! Есть только забота о голодающих на земном шаре людях! — вставил академик.
— Вы ставите, академик, своих коллег перед тяжелым выбором. Или совместный с вами манифест против всех видов бомб, о которых я говорил, или…
— Что «или»? — забеспокоился Стилл.
— Или помощь нашим борцам в создании из имеющихся у них материалов еще одной боеголовки с водородной бомбочкой.
— Кто и где будет ее взрывать? — потребовал ответа О'Скара.
— Это не имеет никакого значения. Взрыв будет предупредительный, чисто символический. Он произойдет в пустыне, где на тысячи миль нет никакого жилья.
