Карин Бойе - АНТОЛОГИЯ СКАНДИНАВСКОЙ ФАНТАСТИКИ
— Понял.
— Еще одно.
— Слушаю.
— Пошлите следователя в одиночку. Пусть снимет показания.
— Понял.
Иенсен поглядел на часы. Часы показывали тридцать пять минут десятого. До полуночи оставалось два часа двадцать пять минут.
26
— Иенсен? Куда вы опять пропали?
— Заканчивал следствие.
— Я третий день вас разыскиваю. Дело приняло неожиданный оборот.
Иенсен промолчал.
— Между прочим, что вы имели в виду, когда сказали: «Заканчивал следствие»?
— Что я задержал виновного.
В трубке послышалось тяжелое дыхание.
— И он сознался?
— Да.
— И уличен?
— Да.
— Значит, это он?
— Да.
Начальник: полиции явно погрузился в размышления.
— Иенсен, надо немедленно известить шефа.
— Да.
— Вот и займитесь. Я думаю, вам следует лично сообщить ему эту новость.
— Понял.
— Пожалуй, оно и к лучшему, что я не смог поймать вас вчера.
— Не понял.
— Вчера руководители концерна связались со мной. Через министра. Мне сообщили, что на данном этапе всего разумнее прекратить следствие. И что они даже готовы взять иск обратно.
— Почему?
— Мне кажется, потому, что они считают, будто следствие зашло в тупик. И потому, что ваши методы представляются им обременительными. Вы якобы действуете совершенно вслепую и напрасно беспокоите людей, невиновных и вдобавок занимающих видное положение в обществе.
— Понял.
— В общем, разговор был не из приятных. Но поскольку я, признаюсь вам честно, не рассчитывал, что вы уложитесь в установленный срок, крыть было нечем. Министр прямо в лоб спросил меня, верю ли я, что у вас что-нибудь выйдет. И я вынужден был ответить: «Нет». Зато теперь, теперь…
— Слушаю.
— Теперь, насколько я понимаю, положение коренным образом изменилось.
— Да. И еще одно.
— Ну что там опять?
— Преступник, скорей всего, отправил второе письмо аналогичного содержания. Письмо должно прийти завтра.
— Это реальная угроза?
— Думаю, что нет.
— Будь наоборот, ситуация была бы поистине уникальная: преступник задержан за шестнадцать часов до совершения преступления.
Иенсен промолчал.
— Да, сейчас всего важней поставить в известность шефа, отыщите его сегодня же. Это в ваших интересах.
— Понял.
— Иенсен!
— Слушаю.
— Вы славно потрудились. До свиданья.
Комиссар Иенсен положил трубку и секунд через десять снова поднес ее к уху. Набирая номер, он услышал со двора истерический визг.
На то, чтобы установить местопребывание шефа, ушло пять минут. Чтобы дозвониться до загородной виллы, где находился шеф, — еще пять. К телефону подошел кто-то из прислуги.
— У меня очень важное дело.
— Хозяин просил не беспокоить его.
— И срочное.
— Ничем не могу помочь. С хозяином случилось несчастье, теперь он лежит.
— В спальне есть телефон?
— Конечно, есть.
— Соедините меня с ним.
— Очень сожалею, но это невозможно. С хозяином случилось несчастье…
— Уже слышал. Попросите к телефону кого-нибудь из членов семьи.
— Хозяйка ушла.
— А когда вернется?
— Не знаю.
Иенсен положил трубку и взглянул на часы. Четверть одиннадцатого.
Сыр и бульон до сих пор напоминали о себе изжогой, и поэтому, сняв пальто, Иенсен прошел в туалет и выпил там щепотку соды.
Загородная вилла была расположена к востоку от города, в тридцати километрах, среди почти нетронутого леса, на берегу озера. Иенсен ехал быстро, включив сирены, и дорога заняла у него двадцать пять минут.
Он поставил машину перед домом и подождал немного. Когда из темноты вынырнул дежурный патруль, Иенсен опустил стекло.
— Говорят, здесь случилось несчастье?
— Тоже мне несчастье. Он, правда, лег в постель, но врача я не видел. А прошло уже несколько часов.
— Точнее.
— Это было… не помню, в каком часу это было, но уже смеркалось.
— А вы могли понять, что там произошло?
— Да, почти все. Я очень удачно стоял. Меня не видно, а я могу видеть всю террасу, комнату в нижнем этаже и лестницу к его спальне. И дверь спальни.
— Так что же произошло?
— У них были гости. С детьми, наверное, ради воскресенья.
Он смолк.
— Дальше.
— Дети, говорю, были, — задумчиво продолжал рассказчик. — Играли они на террасе, а сам он сидел с гостями в большой комнате на первом этаже и что-то пил. Скорее всего, водку, но не очень много.
— Ближе к делу.
— Вдруг на террасу влез барсук.
— Ну и?..
— Сдуру, должно быть. Дети поднимают крик, барсук не может убежать вокруг террасы идут такие вроде как перила, барсук мечется. Дети орут.
— Ну?
— А слуг поблизости нет. И никаких мужчин, кроме него. Ну и, конечно, меня. Вот он встает, выходит на террасу и смотрит, как мечется барсук. Дети вопят от страха. Сперва он раздумывал. А потом подошел к барсуку и подтолкнул его носком, чтобы спугнуть. Барсук пригнул голову и цап его за ногу. А потом он нашел выход и удрал.
— А шеф?
— Шеф вернулся в комнату, но, не присаживаясь внизу, стал подниматься по лестнице. Еще я видел, как он открыл дверь в свою комнату и упал прямо на пороге. Застонал и позвал жену. Примчалась жена и уложила его в постель. Потом они закрыли дверь. Наверно, она помогла ему раздеться. Она несколько раз выходила из комнаты и возвращалась с разными вещами — принесла чашку, наверно, еще термометр — на таком расстоянии разве увидишь?
— Барсук укусил его или нет?
— Укусить не укусил. Скорее, просто напугал. А странно…
— Что странно?
— Да вот с барсуком. Ведь они спят в это время года. Я сам смотрел по телевизору передачу про зимнюю спячку барсуков.
— Воздержитесь от ненужных подробностей.
— Понял.
— С сегодняшнего дня можете вернуться к обычным служебным обязанностям.
— Понял. — Он потеребил свой бинокль. — Любопытное было задание, позволю себе заметить.
— Воздержитесь от ненужных подробностей. И еще одно.
— Слушаю.
— Ваша манера докладывать оставляет желать много лучшего.
— Понял.
Иенсен подошел к дому, и горничная впустила его. Где-то пробили часы. Одиннадцать. Иенсен стоял с фуражкой в руке и ждал. Через пять минут появилась жена шефа.
— В такое время? — спросила она надменно. — Я уже не говорю о том, что мой супруг стал жертвой несчастного случая и лежит в постели.
— Я по очень важному делу. И срочному.
