Аноним Хельтруда - Практическая психология.Конт
В этот раз Саника не успел притушить ненависть во взгляде. Ненависть и звериную тоску. Виктория задумчиво посмотрела вслед удаляющимся рабам и повернулась к Берту. С Саникой она разберется позже.
- Какие новости?
- Дарен свалился с лошади и вывихнул руку, но лекарка говорит, ничего страшного, - начал перечислять Берт. - Кирена Литина вышивает ваш портрет, друида просила, чтобы вы к ней зашли. Плотник умер.
- Кусь?
- Еще спит, но дышит. Оська ей в горло вставил ветку олисы, она внутри пустая, и так ее поит. Как плотник помер, он перебрался на его место в комнату, не отходит от Кусь. Жалко ее. Такая верная.
- А плотника, значит, не жаль? - хмуро спросил Алан.
- А его чего жалеть? Дух человека попадает к реке Забвения и отправляется на встречу с богами, а животные умирают навсегда. Нет у них своих богов. Поэтому их жальче.
И не поспоришь.
- Семья у плотника осталась?
- Жена прачкой у нас работает, и двое детишек. Дочки.
- Скажи Нанни, чтобы выдала им три золотых.
- Кир Алан, хватит им и серебра! Да они за такие деньги...
- Берт! Я никогда не оставляю своих людей. По золотому в приданое дочкам и золотой на жизнь вдове. Я у Райки. Приведи туда Санику.
Санику привел Рэй. Точнее, принес на плече и сбросил под ноги конту, при этом так зыркнул на кухарок, что те забились в угол и притихли, испуганно глядя на разъяренного капитана.
- Рэй, ты его не убил?
Виктория устала. Устала морально, ей не хотелось ничего выяснять, ни с кем разговаривать, ничего не хотелось знать. А еще больше не хотелось принимать решения, а ведь придется.
- Живой, - буркнул Рэй. - Это он вино отравил. Больше некому. Я поспрашивал у рабов, говорят, наш Саника очень хорошо разбирается в травах. Он у них за лекаря был. Если кому что болит, всегда к нему обращались. Травки заваривал, ягодки сушил. Сам их и собирал, когда в поле работал.
- Он долго в погребе сидел. Говорит, что бочонок с вином был заставлен другими бочками. Мог за это время и подлить чего, - тихо произнесла Райка с какой-то тоской в голосе.
- Тетка Райка, а ведь пробка из бочки легко вышла, вспомните. Обычно топориком подковыриваем, а тут раз - и выскочила, - взволновано сообщила одна из молодок. - Словно открывал уже кто. Ой, бабоньки, неужто раб - отравитель?
- Саника, - Виктория сглотнула ком в горле и прокашлялась. Говорить было тяжело. - Почему?
- Я поклялся, что отомщу за нее, - спокойно произнес раб, поднимаясь на ноги. - Ненавижу тебя за то, что ты с нею сделал. Ненавижу и не верю тебе. Не верю твоему притворству, твоей неожиданной доброте и справедливости. Знаю, что теперь умру, жалею только, что тебя раньше не убил.
- Бывает, - произнес Алан.
Виктория знала, что не все в Крови верят новому конту. Кто-то, как Саника, не смог смириться с потерей, кто-то ждет подвоха, кто-то считает хозяина чокнутым. Всем не угодить.
- Меня ты можешь ненавидеть сколько тебе угодно, но убивать моих людей я не могу позволить. Умер невинный человек, Саника.
- Я не хотел, - раб опустил голову.
- А ты подумал, что будет с остальными рабами, когда меня не станет? Ты подумал, что моя смерть вернет все вспять? Вас продадут. Может быть, такому хозяину, как барон Линь, а может быть, такому, как был барон Рогана. Все то, что я делаю для рабов, будет забыто. У людей не останется шанса на свободу. Жажда мести сделала из тебя глупца.
- Саника, а если бы мы все попробовали из этого бочонка? - тихо произнесла Райка. - По немного, но отпили бы. Это же "Золотая долина", вино-мечта. А если бы подали вино к столу, Дарену? Оно легкое, и его дают детям. О чем ты думал?
Этот тихий, полный боли и жалости голос сорвал с раба маску напускного безразличия. Он закрыл лицо руками, упал на колени и завыл. Громко, страшно, с надрывом. Следом за ним захлюпали носами и женщины. А на Викторию накатила волна апатии. Спать и не о чем не думать. Завтра, она все решит завтра.
- Повесить? - отвернувшись от раба, спросил Рэй.
- Будет суд. А пока запри его в темнице и проследи, чтобы он не смог убить себя.
Виктория, не обращая внимания на тихий плач кухарок, вышла с кухни и отправилась к друиде. В ночном небе мелькали летучие мыши, было тихо и прохладно. Она на секунду задержалась во дворе, глубоко втянула воздух, пахнущий цветами, лошадьми и свежим хлебом. Где-то в седельных сумках лежит каравай, который испекла для конта Зира. Какими мелкими теперь казались ее переживания из-за прошедшей ночи. Что же делать с Саникой? Такое нельзя прощать. Это покушение на жизнь владетеля, благородного, хозяина. Рабов убивают за меньшее. Как же он ненавидит Алана Валлид, если решился на это? А как бы поступила она? Смогла бы смириться со своей ненавистью? С жаждой мести? На этот вопрос ответа не было. Но если бы она решила устранить конта, то поступила бы хитрее. Это же был жест отчаявшегося человека, а не хладнокровного убийцы. Месть и ненависть никогда еще не были хорошими советчиками. Но убивать Санику не хотелось. О боги, что же делать? Как поступить? Прощать нельзя, а убивать не хочется. Кто бы дал совет? Может, поговорить с Туридом? Да, надо посоветоваться с ксеном.
Друида не спала. Она сидела в своей комнатушке перед столом и что-то перебирала. Виктория остановилась на пороге. Многочисленные свечи освещали худую, осунувшуюся женщину, совершенно не похожую на ту, которая месяц назад зашивала рану конту. Ворожея старела буквально на глазах. Она подняла взгляд и слегка улыбнулась.
- Плохо выглядишь. - Конт зашел, огляделся и сел на кровать, потому что единственный стул занимала хозяйка комнаты. - Что с тобой происходит, ворожея?
- Он еще спрашивает, - возмущенно всплеснула руками женщина. - Где твой оберег, конт?
- Где-то лежит, - безразлично пожал плечами Алан. - Он тебе нужен?
- Оберег, заговоренный силой двух богов, где-то лежит! - ворожея покачала головой. - Ты глупец, конт? Ради таких оберегов опустошаются казны, а у тебя он где-то лежит!
- Я о нем не просил. - Алан начинал злиться. - Зачем он мне?
- Ты на самом деле не помнишь или притворяешься? - недоверчиво произнесла травница.
- Когда не знаешь да еще забудешь, очень сложно вспомнить, - буркнул Валлид себе под нос, а громко ответил: - Я не знаю.
- Земля, взятая в месте, где оставил след и частицу себя заговоренный, скрепленная кровью ворожеи и ее наговором, создает мощнейшую связь между духом оберегаемого, местом, откуда взят след, и ворожеей. Где бы ты ни был, оберег хранит тебя, потому что ты должен вернуться. Земля к земле, пот к поту, кровь к крови. Он тянет домой твой дух, а дух тянет тело. Знаешь, конт, - друида слегка улыбнулась, - я ведь не слепая, да и глупой никогда не была. Я наблюдаю за тобой, за людьми вокруг тебя. Меня радует то, что ты делаешь для рабов. Ворожеи всегда были против рабства. - Она легонько прихлопнула ладонью по столу. - Человек должен быть свободен! Ты сможешь это изменить. Я верю. Поэтому, посоветовавшись с другими из нашего братства, я привязала тебя к Крови. Мы не хотим, чтобы ты ушел отсюда и сгинул в глупых войнах с горцами. Прости.
