Роберт Силверберг - Бездна
— В чем дело? — Он взглянул на нее серьезно и немного мрачновато, слегка похлопал по бедру. — Повернись. Я пропустил несколько болячек немного ниже спины. Ну, о каком же «деле» идет речь, Сандира?
— Правильно ли я поняла, что ты больше не хочешь меня?
Лоулер окунул пальцы в пузырек с бальзамом и принялся втирать его как раз над самыми ягодицами Тейн.
— Я даже не подозревал о существовании специального расписания для подобных мероприятий.
— Нет никакого расписания! Нет! Но обрати внимание на то, как ты прикасаешься ко мне сейчас, — и тебе все станет ясно.
— Я только что объяснил тебе и, видимо, придется повторить, — спокойно произнес Вальбен. — Полагаю, ты пришла сюда за медицинской помощью, а не для занятий любовью. Когда ты врач, то начинаешь очень рано понимать, что не следует смешивать эти два понятия. Кроме того, я вполне мог заключить — не из этических соображений, а просто исходя из здравого смысла — ты не захочешь, чтобы я приставал к тебе с ласками, когда все твое тело покрыто ожогами, не так ли? — В сей момент они ближе всего подошли к ссоре за все время их знакомства. — Неужели это кажется тебе таким странным, Сандира?
Тейн резко повернулась и взглянула ему в глаза.
— Это все из-за того, что произошло у нас с Делагардом, не так ли?
— Что?!
— Тебе претит, что его руки — и не только руки — касались моего тела, и теперь, после той ночи, ты не желаешь иметь со мной ничего общего!
— Ты… серьезно?
— Вполне. И я права. Если бы ты только мог видеть выражение своего лица сейчас…
— Мы все были не в себе, когда эта тварь прицепилась к судну. Никто не несет никакой ответственности за произошедшее тогда. Ты, наверное, считаешь, что я всю жизнь мечтал поиметь Нейяну? Так вот, если тебе хочется знать правду, то я искал в ту ночь только тебя. Хотя в том состоянии мне не удавалось вспомнить даже твое имя… Но видел лишь тебя и хотел только тебя! Я шел к тебе, но Лео Мартелло первым оказался рядом с тобой… А потом Нейяна схватила меня… Я находился под гипнозом этой твари так же, как и ты, как и все остальные… Ну, конечно, кроме отца Квиллана и Гхаркида, двух наших святых. — Лицо Лоулера горело, сердце бешено колотилось. — Господи, Сандира, я все знал о тебе и Кинверсоне, но это не останавливало меня! И ведь в ту дурманную ночь ты вначале была с Мартелло, а потом уже с Делагардом… Почему ты считаешь, что совершенное с Нидом значит для меня больше того, проделанного со всеми остальными?
— Нельзя ставить Делагарда на одну доску с остальными. Ты его ненавидишь, он вызывает у тебя отвращение!
— Неужели?!
— Он убийца и негодяй! Из-за него нас вышвырнули с Сорве, и с тех пор Делагард руководит этой экспедицией, как настоящий тиран. Он бьет Лис, убил Хендерса… Лжет, подтасовывает факты, делает все, что, по его мнению, приближает к его желанной цели… Все в нем вызывает в тебе омерзение! И мысль о любовной связи между им и мной для тебя невыносима. Причем независимо от того, пребывала ли я в тот момент в здравом рассудке или нет. Ты мстишь за все это мне, не хочешь касаться того тела, к которому прикасался Делагард! Разве не так, Вэл?
— Ты научилась читать мои мысли! Вот уж не предполагал, что ты обладаешь телепатическими способностями.
— Хватит кривляться, Вэл! Скажи, так это или нет?
— Послушай, Сандира…
— Значит, так… — Жесткая и холодная интонация ее голоса внезапно смягчилась, и она взглянула на него с нежностью и любовью. Этот быстрый взгляд удивил Лоулера. — Вэл, неужели ты думаешь, что это не вызывает отвращения и у меня? Господи! Такой подонок был близок со мной! Все это время я пыталась смыть с себя ощущение липких пальцев, оставивших следы на моем теле… Впрочем, это ведь не твоя проблема! Ты не имеешь права поворачиваться ко мне спиной только потому, что какая-то тварь прицепилась к борту нашего корабля однажды ночью и заставила всех нас совершать такие поступки, которые при других обстоятельствах показались бы просто отвратительными. — Ее глаза загорелись. — Но если не Делагард, то что же мешает нам? Скажи мне, Вэл!
Лоулер, запинаясь от неловкости и стыда, неуверенно произнес:
— Ну, хорошо… Признаю, я был не прав. Ты сказала правду… Все дело — в Делагарде.
— О, черт, Вэл!
— Извини, мне очень жаль.
— Тебе действительно жаль?
— Мне кажется, я по-настоящему не понимал, что так беспокоит меня все это время, пока ты вот так сейчас не ткнула меня носом… Действительно, мысль о той ночи и Делагарде точила меня непрерывно где-то в глубине души… Рука Нида скользит у тебя между ног, его похотливый рот касается твоих грудей… О, черт! — На мгновение Лоулер закрыл глаза. — Но это — не твоя вина. Прости, я веду себя, как глупый подросток.
— Теперь ты говоришь правду… А ведь действительно вел себя глупо… И я хотела бы напомнить тебе, что в обычных обстоятельствах не позволила бы Делагарду переспать со мной. Не позволила бы, даже если бы во всей Галактике не осталось ни одного мужчины, кроме него!
Лоулер улыбнулся.
— И все-таки дьявол заставил тебя сделать это.
— Моллюск!
— Что практически одно и то же.
— Тебе виднее. Но все произошло без участия моего сознания. Сейчас я пытаюсь изо всех сил стереть эти мерзкие воспоминания из своей памяти. Ты тоже попытайся… Ведь я люблю тебя, Вэл.
Он взглянул на нее, изумляясь ее откровенности. Так еще Сандира никогда не характеризовала свое отношение к нему. Лоулер даже не предполагал, что это слово когда-нибудь прозвучит между ними. Он так давно слышал его в последний раз…
Что же теперь делать? Или тоже повторить эту же фразу?
Тейн широко улыбнулась. Она не ждала от Вальбена никаких признаний, так как слишком хорошо изучила его.
— Ну, давайте, доктор, приступим, — игриво произнесла Сандира. — Я нуждаюсь в более тщательном осмотре.
Лоулер оглянулся, чтобы убедиться, что дверь каюты заперта, и подошел к ней.
— Может быть, ты где-то пропустил место ожога и не обработал его? — лукаво спросила она. — Проверь повнимательнее…
5
Неожиданно из моря поднялось нечто, напоминавшее гигантские перископы: блестящие стебли-стержни высотой около двадцати метров, завершавшиеся пятигранными голубыми многоугольниками. В течение нескольких часов они, сохраняя дистанцию в полкилометра, холодно и упорно следили за судном. «Черт возьми, это, скорее всего, глаза какого-то существа, — настороженно подумал Лоулер. — Но какого?»
Затем «перископы» тихо скрылись в воде и больше не появлялись. Зато вслед за ними объявились громадные зияющие рты — огромные твари, похожие на обитавших во Внутреннем море, только больше — достаточно крупные, чтобы одним махом проглотить «Царицу Гидроса». Но они тоже не приближались к кораблю, держась от него на почтительном расстоянии и освещая море своим зеленоватым светом и днем, и ночью. Все знали, что обычно рты не мешают мореплавателям и не нападают на суда, но ведь эти создания принадлежали загадочному Пустынному морю и могли быть способны на все. Темные провалы их разверстых глоток заставили бы трепетать любого.
