Сергей Малицкий - Главный рубильник (сборник)
– Подожди! – заволновался Будалла. – Ты хочешь сказать, что можешь все это сотворить?
– Если здесь нет еды… – Трап посмотрел на связанного Армика.
– Его я есть не буду! – отрезал Будалла. – Трупы тоже.
– Ничего, – попробовал улыбнуться разбитым лицом Трап. – Похудеем немного, или найдем чего-нибудь. Кажется, все срастается. Зато мы увидим отброс спор. Наверное, это что-то незабываемое. Или какая-нибудь ерунда. Хотя, если я понял, они сбрасывают не только споры, но и отдают часть излучения. Ходить тебе лысым, Будалла. Ты до кресел хоть доковыляешь? А примерно двадцатикратную перегрузку выдержишь? Да, нет тут никакой гравитационной компенсации, не тот корабль.
– Ты придурок, – восхищенно заметил Будалла. – Точно придурок!
– Несомненно, – согласился Трап. – Садись в кресло. Только прошу тебя, не пой. Хотя, делай что хочешь. Меня все равно стошнит. В симуляторах на больших перегрузках меня всегда тошнило. Да и паршиво что-то на душе, Будалла, хотя и легко. Так бывает. Но сейчас нас прижмет…
2012 год
Толкование
Старичка «Быстрого» трясло. Пережившие несколько сроков годности астровнутренности – пластиковые двери шкафов, рукояти огнетушителей, гравитационные панели, перегородки – дребезжали, звякали, скрипели на стыках и трещали. Пытаясь перебороть вонь хлорки из уборной, климат-контроль накачивал узкий коридор припланетника запахом горелой изоляции. Освещение моргало, вода в кране отдавала ржавчиной, холодильник рычал как реактивный заплечник. К счастью, сам катерок космонадзора пока что разваливаться не собирался, сержант Ардан загодя облазил его от рубки до дюз, кое-что перебрал, кое-что заменил, потратил десяток баллонов композита и пару лет надежной работы при бережном отношении гарантировал, но внутреннюю вибрацию убрать не смог.
– Возраст, – содрав с головы колпак скафандра, низкорослый, наголо обритый крепыш ожесточенно почесал нос, поковырялся в ухе. – Это ж как с человеком. Трясет – лечись весь. В комплексе. А вылечишь что-то одно; руку или ногу, жди – как раз она и отвалится в первую очередь. Да и куда нам летать? Мы ведь ненадолго в этой дыре?
– Ненадолго, – с досадой буркнул Стамб, предполагая, что скорее выйдет в отставку, чем выкарабкается вместе с крохотным отрядом спецназа из проклятого угла вселенной, но вперевалочку, не торопясь, под пивко и отвратительную акустику в местном баре сам не заметил, как спустил в унитаз шесть месяцев жизни, и вот уже он правит «Быстрого» к точке разрешения всех проблем и даже покрикивает на старшего помощника.
– Рудж, хватит скалиться. Ты проверил боезапас? Я и без тебя знаю, что он нам не должен пригодиться, ты его проверил? Проверь. Вот ведь… полгода ждать и готовиться, чтобы все через суету и спешку… И посмотри заодно, что делает этот свалившийся на нашу голову аналитик. Если я еще раз увижу, что он сует нос, куда не надо, не поздоровится вам обоим. Его место или в кубрике, или в рубке, или в сортире. И лучше, чтоб я его видел! Нет, в сортире будешь следить за ним сам. Ардан. Вытащи губную гармошку изо рта. И капсюли из ушей. Я помню, что ты не на вахте. Какого черта ты здесь торчишь? До точки еще четыре часа. Не видишь, что я вполне справляюсь с твоей посудиной? Иди спать, с красными глазами явился на борт. Кама?
– Что?
Вот ведь девка, всего только и сделала, что повернулась, а от изгиба затянутого в серую форму бедра, загудело в затылке. Что же он хотел у нее спросить?
– И еще, Рудж, у меня все еще хороший слух и я не взбеленился. Боезапас проверяй!
– Ты назвал мое имя.
Кама слепила глаза не хуже диска Виласа, который уже отдалялся, но все еще перегораживал половину обзорной панорамы. Впрочем, какая могла быть панорама в тесной рубке припланетного катерка? Три на полтора метра исцарапанного стекла, да и те экраном. Но Кама… Пора уже было Стамбу признаться, хотя бы самому себе признаться, что последние полгода были не самым гнусным временем в его довольно долгой жизни. Давно ли он вот так искренне радовался каждому новому дню? Ведь спешил на службу только для того, чтобы вновь увидеть присланную из центра девчонку. Отшивал от нее ухлестывающих кавалеров, которые словно выныривали из вентиляционных патрубков. Дарил какие-то милые безделушки. Что? Вновь захотел ощутить ветер молодости? Не поздновато ли? А почему бы и нет? Да, с женой лейтенант расстался давно и уже отнес себя к категории окончательных холостяков, но плох тот командир, которые не может поменять направление атаки. На то они и вводные, чтобы реагировать на них адекватно…
– Ты это… – Стамб в растерянности замычал.
– Я ничего не путаю – разговорчивость молчуна-лейтенанта первая примета серьезной заварушки? – с усмешкой сдвинула тонкие брови Кама. – Меня тоже куда-нибудь отправишь? В кубрик? А не боишься, что аналитик пристанет?
Сержант Рудж излишне громко хмыкнул, пригладил короткие седые волосы, щелкнул каблуками, подмигнул Каме и, миновав под испепеляющим взглядом лейтенанта два ряда обшарпанных пилотских кресел, скрылся за овальной дверью – крохотный арсенал располагался сразу за кубриком. Сержант Ардан повторил жест старпома и с сожалением пожал плечами – ему приглаживать было нечего. Зато, как любил повторять техник крохотного отряда, и выдирать ему из головы также было нечего. Ничего, отвечал ему лейтенант, грамотная жена всегда найдет, за что ухватиться, главное, чтобы не оторвала ничего. Чаще всего Ардан парировал оптимистической присказкой: «а как оторвет, так и бросит», но иногда позволял себе и спросить командира, из-за какой утраченной несуразности оставила Стамба его бывшая? Через четыре часа именно Ардану не будет цены, никто лучше него не управлял катерком в ручном режиме, а на точке после залпов на автоматику рассчитывать не приходилось.
Стамб вытянул из ворота сканер, процедил диапазон, поймал мелодию, которую слушал, подыгрывая себе на губной гармошке, техник-пилот. Все как обычно. Старомодные духовые и хриплый голос неизвестного певца.
– Что там? – спросила Кама.
– Старье, – поморщился Стабм, записывая на всякий случай темку. – Что-то о жизни в розовом цвете{– La vie en rose – Louis Armstrong }. Или о цветах. Устаревший диалект. Но неплохо. У лысого нюх на хорошую музыку.
– Кипишь?
Она смотрела на лейтенанта насмешливо. Так, словно давно догадалась, что он уже полгода собирается подобрать к ней ключик, но по мужской нужде всякий раз отправляется в ближайший бар и за толику кредиток снимает сговорчивую девчонку. Наверное, старый служака из космонадзора так и должен был поступать? А матерый волк из спецназа? Впрочем, кто ее знает, о чем она думала? Стамб десять лет прожил с бывшей женой, но так ни разу и не угадал ее мыслей, хотя та почему-то числила эту способность в ряду его необходимых достоинств.
