Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 13. Торгово-техническая лига
— Нет, — твердо отрезал мастер-торговец Томас Овербек. — У нас слишком много дел, чтобы разбрасываться человеко-часами на всякую ерунду.
— Совсем не ерунда, сэр, — возразил стажер-подмастерье Хуан Эрнандес. — На Земле это считается важным. Вся ваша жизнь прошла в новых, необжитых местах — вот вы и не понимаете.
— Только что из школы, всего семь месяцев при деле — и у него хватает нахальства поучать меня, как вести лавку. — Лицо Овербека, крупного, высокого блондина, начало наливаться кровью. — Если ты уже усвоил все практические навыки, которым я должен тебя научить — можешь возвращаться хоть следующим рейсом.
— Извините, сэр. — Хуан смущенно потупился на исцарапанную крышку стола, за которым сидел мастер-торговец. — Я не хотел быть невежливым.
За окном виднелся безжизненно-стылый, окутанный багровым полумраком пейзаж с замшелым огрызком какой-то древней стены; на унылом, тоску наводящем фоне худощавый, темноволосый и большеглазый стажер выглядел даже моложе своих шестнадцати лет. Однако Овербек понимал — невзрачный этот подросток в плохо подогнанном комбинезоне соображает очень и очень хорошо, иначе ему просто не закончить бы Академию в таком возрасте. И работящий, прямо горит энтузиазмом. Лига торговала на необъятных просторах, торговцам требовались все новые и новые люди, способных новичков постоянно недоставало.
Эти практические соображения плюс малая толика личной симпатии заставили хозяина чуть сбавить тон, теперь он не рычал уже, а скорее ворчал.
— Нет! Если ты и кто-нибудь там еще желаете провести небольшой религиозный обряд — кто же будет возражать. Но именно небольшой. Да и вообще, что это за праздник такой? Дата на хронометре — и только. На хронометре, установленном по земному времени! А на Айвенго, — он махнул сигарой в сторону мрачного заоконного пейзажа, — год на треть меньше, зато уж сутки в два с половиной раза длиннее. В довершение здесь сейчас лето — хотя не закутавшись, из купола носа не высунешь. Видишь, Хуан, я не хуже тебя пользуюсь неотъемлемым своим правом повторять прописные истины.
И он оглушительно расхохотался. Температура в жилых помещениях поддерживалась нормальная, а давление — такое же, как снаружи, одна четверть атмосферы, поэтому все звуки разносились с непривычной гулкостью.
— Хочешь верь, хочешь нет, — закончил торговец, — но я знаком с рождественскими традициями, в том числе и с очень древними. Но если ты вознамерился разукрасить тут все и устроить хоровое пение «Джингл Беллз» — это будет смех один.
— С вашего позволения, сэр, — упрямо мотнул головой Хуан, — я хотел бы возразить. На Земле, в Южном полушарии этот праздник тоже приходится на лето, к тому же никто толком не знает, в какое время года родился Христос. — Прежде чем продолжить, он решительно сжал кулаки. — И я ведь не о себе пекусь, хотя и помню, как это делается у нас дома. Скоро прибывает корабль, и на нем, говорят, есть маленькие дети. Они попадут в совершенно незнакомую, даже пугающую обстановку. А если мы встретим их таким вот торжеством — освоятся гораздо быстрее.
— Хм-м.
Овербек на минуту смолк, он выпускал клуб дыма за клубом и задумчиво мял подбородок. Приходилось согласиться, что мальчишка прав.
Конечно, ото всей этой мелочи пузатой, не приходится ожидать ничего, кроме хлопот и неприятностей; Овербек заранее радовался, что очень скоро покинет Айвенго — еще несколько месяцев, и все задачи его группы будут выполнены. Но одной из этих задач было создание жизненных условий для тех людей, которые прилетят следующими, прилетят, чтобы поселиться здесь надолго. Чем скорее освоятся с новым местом дети, тем скорее их родители смогут полностью отдаться работе.
А это очень важно. До самого последнего времени здесь была только маленькая резервная база снабжения кораблей, попавших в затруднительное положение. Затем некий ботаник обнаружил среди пустынной растительности другого континента траву «адир». Адир рос исключительно в местных, естественных условиях, и он выделял вещества, на основе которых можно синтезировать несколько очень ценных продуктов. Говоря попросту, на этой планете росли деньги, нужно было их подобрать. Группе Овербека поручили организовать базу, вникнуть в местные обычаи, подружиться с туземцами, и пусть они убирают адир — в обмен на, фигурально говоря, зеркала и бусы.
Все было вроде в порядке — насколько можно судить, когда тебя окружают сплошные тайны и загадки. Пришло время перевести торговлю на прочную, регулярную основу. Но люди не подпишут контракты на долгое время, если не смогут привезти с собой свои семьи. И не выдержат здесь долго, если семьям не понравится местная обстановка.
А Том Овербек не получит свои кругленькие комиссионные, пока база не профункционирует — и успешно — пять стандартных лет.
— О’кей, — пожал плечами мастер-торговец. — Валяй, если это не будет слишком уж мешать работе.
Его до крайности поразило, с какой охотой Рам Гупта, Николай Сарычев, Мамору Ногучи и Филипп Файнберг ухватились за затею Хуана. Ребята, конечно же, молодые, но далеко уже не мальчики — и, что самое главное, даже не объединенные общей верой. Но они готовились к празднику дружно, с шутками и смехом. Комнаты и коридоры украсились игрушками, вырезанными из фольги, скрученными из цветных проводов, склеенными из бумаги; воздух заполнили дразнящие кухонные ароматы. Все насвистывали и напевали бессмертные, с детства запомнившиеся мотивы.
Овербека не огорчало это необычное веселье — производительность работы от него только росла; правда, он немного поспорил, когда появилась мысль украсить базу и снаружи, но быстро сдался.
Да и не до того ему было.
Через пару айвенговских дней после разговора Хуан встретил своего босса под открытым небом. Тот беседовал с Раффаком.
И купол, и склады выглядели необычно, даже неуместно ярко. За ними вздымались серые стены Дахии, увенчанные сторожевыми башнями с округлыми пузырями огневых точек.
Стены сохранились заметно лучше, чем здания опоясанного ими города. Теперешнее, сильно поредевшее население ютилось по углам и подвалам не совсем еще рассыпавшихся домов и храмов. Немногочисленные аристократы обосновались в маленьких замках, столь же немногочисленные жрецы исполняли свои ритуалы за портиками храмов — за портиками с каменными идолами вместо колонн. Длинные, извилистые улицы были усыпаны пылью и мусором. В центре города располагался императорский дворец, точнее — то, что от него осталось. Эти развалины столетиями разбирались на камни, теперь они лежали бесформенной, бессмысленной грудой.
