Сергей Щеглов - Банной горы хозяин
— Ну получишь ты Силу, — сказал Славян, запрокинул банку и с бульканьем влил в себя пол-литра пива. — А дальше что с Россией сделаешь?
Вот что значит сходящийся сценарий, подумал Валентин. Чует мое сердце, снова будем планету делить.
— Да то же, что и с Демидовском, — улыбнулся Валентин. Есть возражения?
— Не по-честному получается. — Славян смял банку в ладони. — Эта земля уже пятьсот лет наша, а ты здесь свои порядки устанавливать?
По-честному — бить насмерть при первой же встрече, подумал Валентин. Так что мне можно и не по-честному.
— Мы о чем-то договариваемся, — спросил Валентин, — или просто пьем пиво?
Славян покачал головой:
— Рано тебе со мной договариваться. Марциан пока патриарх, его слово закон. Но я так скажу: кто Силу дает, тот и командует. А не наоборот!
Тогда командовать всем должны люди, подумал Валентин. Точнее — религиозные фанатики, готовые день и ночь молиться на свои святыни. Но Всеславу вряд ли понравится такой поворот дискуссии.
— А я думал, в Ордене теперь ты главный, — сказал Валентин. — Марциан же всех кинул, сбежал с Камнем — почему он все еще патриарх?
Славян опустил голову и потянул из пакета очередную банку.
— У него вся наша Сила, — сказал он и сделал длинную паузу. — Пока он не передал ее преемнику, он — патриарх!
Значит, у Марциана все-таки есть тайный склад Источников, подумал Валентин. Возможно даже, что Камень Марциан потащил именно туда, пристроить на хранение. Коли так, Орден можно списывать в архив — завладев складом, я попросту посажу колдунов на довольствие, и будут они служить Нострадамусу, как до сих пор — Марциану. Да только чудес не бывает.
— Тогда зачем ты его ищешь? — спросил Валентин. — Я думал, отобрать Камень и со мной поделиться, а выходит…
— Мы же не отморозки какие-то, — перебил его Славян. — Нужно собрать Внутренний Синклит, выдать Марциану красный шар, призвать к покаянию. Если Синклит единодушен, патриарх обязан уйти. Не подчинится — станет вне закона, тогда можно и Камень отбирать. Но сперва — красный шар.
Иначе не считается, машинально продолжил Валентин. Пятьсот лет традиции, не хухры-мухры.
— Как у вас все сложно, — посетовал он вслух.
— Мы колдуны, — ответил Славян, — а не демидовские зомби. Как думаешь, почему в остальной России люди свободны?
— Силы не хватает? — предположил Валентин.
— Хватает ума, — прошипел в ответ Славян. — Пробовали уже, пару городов под мороком держали. Обратка потом такая, что зареклись. Смотри, как бы и тебе не прилетело!
— Обратка — в каком смысле? — заинтересовался Валентин. — Заклинания против вас обернулись?
— Да при чем здесь заклинания! — Славян в сердцах отшвырнул пустую банку. — Когда морок кончается, люди как звери становятся. Ни молиться, ни даже просто жизнь поддерживать… Ты здесь всего три года, а думаешь, уже все знаешь?
— Вот это новость, опешил Валентин. Выходит, если я сейчас ребят расколдую — они тут же пить и буянить бросятся? Заклинания-то я на экологичность не проверил…
— Всего никто не знает, — примирительно сказал Валентин. — А за предупреждение спасибо!
— Спасибо на хлеб не намажешь, — буркнул Славян. Расскажи-ка лучше про чашников. Когда познакомился, чего посулили? А может, уже в свой Орден приняли?
— Дождешься от них, — скривился Валентин. — Про «русский коэффициент» рассказали, признаю. А насчет Ордена только пообещали. Если все как им надо сделаю.
— Что «все»? — подался вперед Славян. — Погоди-ка, он заглянул Валентину в глаза, — твои чашники про Камень знали?!
А вот теперь пауза, скомандовал Обручу Валентин. Теперь подумать надо. Если Всеслав узнает, что Смит буквально заставил меня передать Камень Ордену, то что он подумает?
Будь он совсем дурак, рассудил Валентин, подумал бы, что я полностью продался чашникам. После чего попытался бы убить, на чем и перестал бы представлять для меня хоть кой-то интерес. Но Всеслав не совсем дурак, а того гляди, совсем не дурак. Следовательно, он посчитает на пару ходов дальше.
Зачем чашникам отдавать Камень Российскому ордену? Затем, что если не можешь предотвратить, нужно возглавить! Камень выдан в самый неподходящий момент, Марциан в панике бежал, возможно, этого чашники и добивались; тут впору самого Марциана заподозрить, что он агент Антанты.
Еще на ход дальше — чашники стремились внести раскол в Орден, создав патриарху величайшее искушение, и преуспели. Марциан ничей не агент, но с Камнем он может возом нить себя величайшим колдуном на свете, capo di tutti capi, и пойти набирать себе новых подданных, например, из того же Аравийского ордена! Тут уж Нострадамуса следует какими угодно посулами в русские записывать и вместе с ним Камень отбивать.
А если еще на один ход, подумал Валентин. Отбить Камень у Марциана — и самому им воспользоваться? Чем Всеслав хуже своего патриарха? Судя по тому, как личины меняет, так, пожалуй, и получше будет.
Вот теперь, Обруч, отпускай время. Теперь можно и правду сказать!
— Знали, — кивнул Валентин. — Они вообще многое знают, не то что некоторые…
— Подбросили нам, значит? — прошипел Славян. — Купили Марциана?! А ты знал, но молчал?
— Не думал, что патриарха можно купить, — огрызнулся Валентин. — Руки ему не крутил, бежать не подговаривал. Мне мои шестьдесят процентов нужны, а свои проблемы на меня не вешай!
— Ладно, проехали, — пошел на попятную Славян. — Сам-то ты как к ним относишься?
— К чашникам? — уточнил Валентин.
— Ну да, — кивнул Славян. — Случись что, на чьей стороне будешь?
— Смотря что случится, — рассудительно ответил Валентин. — Пока что вы с чашниками ноздря в ноздрю. Убить меня по два раза пытались; чашники один раз дельный совет дали, ну а ты кощунству научил. Так что я даже и не знаю…
— Узнавай побыстрее, — посоветовал Славян. — Война у нас, сам видел, что в Москве творится. Хочешь мирно с Орденом жить — помоги чем можешь!
Ну вот сценарий и сошелся, подумал Валентин. А что дальше? Держать нейтралитет? Ну так нейтральный — враг народа, мигом из доверия выйдешь. Остается двойная, тройная, пятерная игра; торговаться, изворачиваться, ничего не обещать наверняка — и обвести всех вокруг пальца.
Вспомнить бы еще, усмехнулся Валентин, когда мне хоть кого-нибудь удалось обвести вокруг пальца.
— Дай-ка еще пива, — сказал Валентин. Славян, явно не ожидавший такой просьбы, послушно вытащил банку. — А теперь рассказывай, что от меня требуется.
17. Пангийское небо
— Сердце мое полно жалости, — медленно сказал Румата. — Я не могу этого сделать.
