Орда встречного ветра - Дамазио Ален

— Протест отклонен! — подтвердил знаковый судья. — Cappizzano — современная форма вольностиля и позволяет подобное неожиданное вмешательство. Наша юриспруденция подтверждает это. Слово переходит к стилиту.

] Селем:

     ¿' Караколь:

] Селем:

     ¿' Караколь:

] Селем:

     ¿' Караколь:

)

Я схватил свой пергамент и стал писать на оборотной стороне чернилами все слова на «кар», что смогла собрать память, располагая их по возможности по ассонансу, а Караколь с высоты своего мастерства бросал взгляд на мой список, выхватывал оттуда слово, звук, бросал пристальный взгляд на стилита, на накаленную, распаленную публику и, меряя шагами диск, декламировал, играя каждой строфой, ускоряя ритм и рифму, удваивая скорость, так что зал следил лишь за его силуэтом веселого арлекина и внимал лишь ему одному, подбадривая улюлюканьем. Неминуемо нагоняемый стилит смог лишь сообразить в ответ слабенький куплетик. Песок в часах почти весь пересыпался. Я подскочил, чтобы сказать Караколю, что теперь он должен воспользоваться всем оставшимся временем, чтобы последнее слово осталось за ним. Он качнул головой и вот что выдал мне в ответ:

Послышались аплодисменты под бой гонга, предвещающего конец раунда, но Караколь, и не думая останавливаться, не обратил на него никакого внимания и окатил зал бурной строфой:

π

Песочные часы истекли. Арбитр собрался взять слово. Но наш трубадур прервал его величественным жестом. Он выдержал короткую паузу и затем очень сдержанно, внятно и отчетливо произнес конечную тираду:

)

Я не претендую на объективность того, что здесь пишу. В конце концов, я всегда обожал Караколя, он всегда был для меня драгоценнейшим другом, яркими цветными брызгами, украшающими любую серость, я с каждым днем все больше восхищался неукоснительной стойкостью его творческой непринужденности, но на этот раз он оказался просто-напросто гениален! Овации, последовавшие за его последней строфой, были, вне всякого сомнения, беспрецедентны в истории дворца Девятой Формы. Жюри не могло остаться к этому равнодушным — и все же! Они отказались засчитать нам последние строфы, прозвучавшие после завершающего удара гонга, то есть более десятка строк! Эрг удержал Голгота, ринувшегося вправить на место голову жюри, а Пьетро тем временем постарался умерить наш пыл:

— Таковы правила, на каждый этап выделено определенное время! Ты и так дважды оборвал стилита и отыграл у него семь очков! Счет теперь 76 против 71. Продолжай в том же духе, он устал, сбивается. Мы непременно должны выиграть с учетом правил, чтобы не дать Экзарху ни малейшего повода. Понимаете?