Михаил Харитонов - Моргенштерн (сборник)
— А для того, чтобы составить такие карты, нужно владеть самими островами, причём достаточно долго — быстро добавил Тангрейм.
— Но не всеми: достаточно знать половину букв, чтобы угадать слово. Вполне разумный расчёт. Собственно говоря, он в конце концов и сработал. Хотя и не совсем так, как предполагалось.
— В учении Церкви ничего подобного нет, — быстро сказал я.
— Конечно, нет, — легко согласился Целесский. — Просто оно, как бы это сказать, изменилось со временем. Особенно когда церковники добились того, что компьютер уже не мог им ничего диктовать.
— Как это? — я поймал себя на том, что думаю как Патриарх Церкви.
— Да очень просто. Ваша Церковь произошла от остатков бунтовщиков. Сначала компьютер оставался их вождём, а Церковь только исполняла его распоряжения. Но поколения менялись, Патриархи забирали себе всё больше власти. В конце концов, компьютер стал им ощутимо мешать. Они перестали слушаться его распоряжений, и, разумеется, прекратили общаться с ним. Тогда и появились немые служители с проколотыми ушами и отрезанным языком — чтобы не могли слышать, что говорит компьютер, да и сами не могли ничего ему сказать… или рассказать другим. Такова участь любого бога, попавшего в руки своих служителей: рано или поздно его изолируют…
— То есть мы сами себя обманули, — закончил за него я.
— Ну… как бы да, — майор снисходительно кивнул. — Первоначальное учение Церкви довольно скоро забылось. Осталась невнятная легенда о спасительном Слове, которое всех освободит и вернёт на Землю. Смешно, что она оказалась правдой… ну, или почти правдой. Мы очень долго ждали этого момента. Мы были наготове. К сожалению, при любой попытке начать переброску людей компьютер убил бы всё население планеты. В конце концов, мы были готовы к тому, чтобы спасти хотя бы несколько сотен. Но, благодаря вашим усилиям…
— …вы всё-таки получили свою армию, — внезапно перебил Тангрейм.
В комнате повисла тишина.
Майор открыл было рот, потом закрыл. Глаза его блеснули.
— Я прекрасно осознаю своё положение, — Тангрейм уселся поудобнее и пододвинул к себе чашу с соком. — Ты, майор — заговорщик, и у тебя свои планы. Иначе ты не стал бы нас вытаскивать. Я нахожусь у тебя в качестве почётного пленника. Всё население нашего мира — тоже, но не в столь комфортных условиях. Очевидно, вам понадобилась армия, не так ли?
Майор сидел, обхватив голову руками.
— Ты сообразителен, — наконец, выдавил он из себя. — Даже слишком.
Потом Целесский вдруг рассмеялся.
— А ведь ты думаешь, что я изменник? Забавно…
Прямо из стены вырывался тонкий голубой луч, и голова майора разлетелась на куски.
* * *— Конечно, нет, — полковник Рубин скосил глаза на валяющийся в углу комнаты чёрный мешок с телом майора. — Тот заговор был очень давно. Вы хоть представляете, сколько прошло времени? Века. Может заговор пережить века?
Я машинально помотал головой.
— Майор командовал наблюдательным отрядом. Это, конечно, отстойная должность, но нам нужно было его куда-то девать. Что-то вроде почётной ссылки, понимаете?
Тангрейм кивнул: видимо, опять вспомнил про дальний гарнизон.
— Он и в самом деле был из колонии? — спросил я.
— Из провинции. Сейчас не принято говорить «колония». Талантливый провинциал, понимаете ли. Ему не дали хода, вот он и начал своевольничать. Мы вообще-то знали о его связях, и за ним присматривали… Ну, а здесь в его руки попала козырная карта.
— Всё-таки непонятно, зачем ты его убил, — заметил Тангрейм. — Его следовало допросить под пыткой. Наверняка у него были сообщники.
— Ну… — полковник замялся. — По официальной версии, это была случайная смерть при задержании. Во время экстренного вскрытия стены, — он кивнул туда, где всё ещё дымилась выжженная дыра с неровными краями. — Но вообще-то… Вопрос отношений с другими планетами чрезвычайно деликатен. Земля не заинтересована в излишней напряжённости… Короче говоря, есть вещи, на которые приходится закрывать глаза. Во всяком случае, моё земное начальство отнеслось к моим действиям с пониманием, — самодовольно добавил он. Тангрейм пропустил всё это мимо ушей.
— Я не могу взять в толк одного, — наконец, сказал он. — Если компьютер умел убивать невидимым светом, то, наверное, это умеет делать и Земля. Тогда зачем мятежникам нужны были солдаты? Их ведь можно убить такими же лучами?
— Ну да. Люди уже давно не воюют сами. В современной войне участвуют только компьютеры.
— И что же нужно было компьютеру? — Тангрейм поднял бровь.
— Живой щит, — непонятно сказал полковник. — Как бы это объяснить… На Земле, видите ли, очень трепетно относятся к человеческой жизни. Общественное мнение не простило бы нам уничтожения людей. Даже если эти люди попёрлись бы на нас на боевых кораблях… Правда, обычные земляне не способны на такой риск. Но ваши солдаты дисциплинированы, мало ценят жизнь, и готовы умереть по приказу своих вождей. Такими вас, собственно, и воспитывали.
— Кажется, я понимаю, — протянул Тангрейм. — Гнать перед собой заложников. Но это могло бы сработать, если бы мятежники захватили бы в плен землян. Мы же, насколько я понимаю, потомки земных преступников? В чём наша ценность для Земли?
— Да ни в чём. Просто на Земле считается, что убивать людей плохо, — мрачно заметил Рубин. — Общественное мнение Земли не может примириться со смертью людей, каковы бы они ни были, — он сказал это так, как будто кого-то передразнивал. — Земля — это высокоцивилизованное общесто, — добавил он.
— Я так и не понял, что такое «общественное мнение». Но если я правильно понимаю ситуацию, оно не простило бы вам и того, что какие-то люди начали бы стрелять по Земле? — осведомился Тангрейм.
— Ещё бы! — согласился полковник. — В любом случае всё армейское командование оказывалось в полной заднице… Хотя теперь у нас тоже полон рот проблем. Этот идиот эвакуировал всё население планеты. Теперь этих людей надо куда-то девать.
— Неужели на Земле не хватит для нас места? — спросил я. — Церковь учила, что на Земле много суши, гораздо больше, чем у нас…
Полковник махнул рукой.
— Да не в месте дело… Нельзя же просто поселить вас на Земле, правильно?
— Почему нельзя? — искренне удивился я.
— А на какие средства вы будете жить? — столь же искренне удивился Рубин.
— Церковь учит, что водоросли у вас растут на суше. Мы могли бы научиться их возделывать… — начал было я, но полковник махнул рукой.
— Ни хрена. У нас цивилизованная жизнь. Не можем же мы позволить вам заниматься сельским хозяйством!
