Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга
— По поводу всей этой лжи не волнуйтесь, сеньор Эстебано, — бодро ответил Жоан.
— Я уверен, что редактор этого грязного листка читал записки профессора Грасильяму. Он прекрасно знает, что Саор, хотя и свалился с неба, но не с «летающей тарелочки», а с самолета Трансбразильской авиакомпании. Просто кому-то нужно это нагромождение нелепостей, рассчитанное на доверчивого обывателя.
Давайте подумаем, что нам делать дальше, где добывать средства на вспомогательную экспедицию. Что вы писали в Географическое общество и что вам оттуда ответили?
— До того, как писать в Географическое общество, я обращался к президенту республики, но ничего, кроме сожаления по поводу исчезновения двух крупных ученых, генерал не выразил. Общество «Национальный герой» слишком бедно: на его текущем счете нет ни гроша. Я, как вы знаете, неимущ. У сеньора Гароди и Грасильяму есть кое-какие капиталы, но без распоряжений владельцев счетов банки не выдадут и одного сентаво. Вот тогда я и написал генеральному секретарю Географического общества Эндрью Ласаро письмо с просьбой обсудить этот вопрос на ученом совете.
— Можете не продолжать, сеньор Эстебано, — слабо улыбнулся Жоан. — Догадываюсь: получили отказ. После того, как профессор Гароди разделал этого надутого невежду на ученом совете, тот, небось, и слышать не может имени нашего шефа.
— Да, по-видимому… Ну, куда делось это письмо? Только что держал его в руках… А, нашел! Слушайте!
«Меня глубоко тронуло и растрогало ваше письмо, глубокоуважаемый сеньор Ногейро.
Я не могу оставаться безучастным к судьбам двух моих выдающихся коллег, к тому же — членов ученого совета нашего общества. Лично я готов внести свою лепту на снаряжение спасательной экспедиции, но, к сожалению, эта лепта может быть очень скромной.
Как вам должно быть известно, глубокоуважаемый сеньор Ногейро, согласно уставу общества ученый совет, как высший распорядительный орган общества, созывается раз в три года. Последнее заседание совета происходило в марте прошлого года.
Без решения же совета никто не имеет права распоряжаться средствами общества. Не в моей власти также созвать внеочередное заседание совета.
Мне остается только присоединить свое соболезнование по поводу постигшего нас величайшего несчастья.
С уважением и преданностью Эндрью Ласаро».— Причем тут соболезнования? Можно подумать, что он твердо знает, будто Гароди и Грасильяму погибли. Да, дела неважны. Где же, где же все-таки нам раздобыть денег? Придется мне писать отцу, мириться с ним и просить помочь нам…
— Ах, Жоан, дорогой! Я и забыл сказать вам! Ведь сюда приезжал доверенный вашего отца некий Молос Ромади, в прошлом знаменитый форвард страны. Он искал вас, чтобы сообщить неприятную весть. Да разве вы не знаете?
— Что не знаю? О чем вы говорите, сеньор Эстебано?
— Ваш отец… вашего отца, как и ряд других владельцев плантаций штата Сан-Паулу, разорила американская компания. Полковник Кольеш пытался покончить жизнь самоубийством. Его вынул из петли и отходил этот самый Ромади. Он же надоумил полковника заняться антрепризой. Они подобрали футбольную команду и разъезжают с ней по провинциальным штатам. Ваш отец очень хотел с вами помириться, но боялся, что вы отвергнете его.
— Эх, отец, отец! — горько вздохнул Жоан. — Обязательно встречусь с ним, помирюсь, но сначала я должен отыскать Грасильяму и Гароди. Это наша главная задача! Сегодня же, сеньор Эстебано, мне придется вылетать ночным самолетом в Сантарен, и чтобы встретиться с Саором. Думаю, он еще не уехал оттуда. Уж во всяком случае должен был бы как-нибудь дать о себе знать. А сейчас, — Жоан взглянул на часы, — нам пора ехать в редакцию «ПГО». Доктор Матуфора Плис ожидает нас в два часа.
Ровно в два временно исполняющий должность директора Национального музея Эстебано Ногейро и Жоан Кольеш подъехали на такси к маленькому одноэтажному особнячку, стоящему на глухой тенистой улочке. Здесь помещалась редакция журнала «Поиски. Гипотезы. Открытия». Оба посетителя неоднократно бывали в этом чистеньком особнячке и удивились, увидев распахнутые окна с выбитыми стеклами, бумаги, рассыпанные по улице вперемежку с битым стеклом и щепками. Ражий полицейский, прислонившись к фонарному столбу, безучастно жевал резинку, наблюдая, как персонал редакции — три почтенных мужчины и юная миловидная секретарша — подбирали с улицы бумаги и складывали их в большую бельевую корзину.
Внутри, во всех пяти комнатах особняка, тоже царил полный разгром. Стулья, столы, шкафы, зеркала, картины — все было поломано, разбито, опрокинуто. Книги, рукописи, гранки разбросаны по полу.
Редактора-издателя журнала доктора Матуфора Плиса посетители застали в его кабинете сидящим на подоконнике и разбирающим бумаги. На недоуменные взгляды посетителей он махнул рукой.
— Пустое! Обычная в наши дни в нашем государстве история. Пока мы ходили завтракать, несколько сеньоров из «Вопля демократа» инсценировали демонстрацию протеста. И все из-за дневников Эваристо. Пусть он только вернется, я ему поставлю в счет убытки за поломанную мебель и выбитые стекла, — добродушно улыбнулся редактор-издатель.
— Куда же глядела полиция? — удивился сеньор Ногейро.
— Полиция? А она не глядела. Она закрыла глаза и прибыла сюда, когда все было разгромлено и хулиганы ушли. Очень жаль нашего привратника дядюшку Франсиско. Он пытался не пустить хулиганов и его зверски избили. Пришлось отправить беднягу в больницу… Да вы что стоите? Сеньор Ногейро, пристраивайтесь на том стуле. Он, кажется, цел, только отодвиньте немного в сторону, а то как бы не свалилась люстра. А вы, Жоан, садитесь прямо на стол. Вы, друзья, чем-то озабочены? Чем?
Сеньор Ногейро рассказал о своих неудачах с попыткой отыскать средства на организацию вспомогательной экспедиции.
— Вы напрасно волнуетесь по этому поводу, друзья, — спокойно ответил Плис. — Предоставьте денежный вопрос мне. Номер журнала с дневниками Эваристо я выпустил тройным тиражом, он весь разошелся, и я допечатываю четвертый. Так что Эваристо причитается довольно солидный гонорар. Немалую сумму составляют денежные переводы читателей — неизвестных доброхотов, которых волнует судьба наших друзей. Кроме того, я посетил президента СОИ маршала Кандиду да Силва Рондона.
Он прочел полностью оригиналы дневников Грасильяму, которые я передал ему на хранение. Он очень доволен, что Эваристо догадался это сделать и что мы не напечатали дневников целиком. Кстати, друзья, мне сейчас пришла мысль, уж не ради ли этих дневников и посетили редакцию непрошеные гости? Ведь это не только разгром, а скорее обыск: все ящики выворочены. Маршал сожалеет, что годы и слабое здоровье не позволяют ему принять участие во вспомогательной экспедиции, которую, считает он, надо немедленно послать, пока в те края не ринулись толпы «охотников за ушами». СОИ поможет нам снаряжением, частично деньгами. Кроме того, маршал обещает добиться правительственного декрета о признании за жителями джунглей и саванн права собственности на угодья и земли, которыми они пользуются и на которых они живут.
